Песий бунт
Шрифт:
На самом деле все было проще – ведущий группу Умник специально не спешил, видя мокрую красную лысину Полянки.
Умник, иногда смотревший под ноги, видел сырую землю тропинки, испещренную следами самой разной формы и размеров. Остроносые копытца кабанов встречались наиболее часто, несколько раз свиные следы припечатала тяжелая нога старожила – лося. Один раз Умник замедлил ход, увидев отпечаток почти человеческой ступни с явственной гребенкой когтей – и, решив никому про находку не говорить, просто ускорил ход.
Через пятнадцать
На тех, кто сидел у костра, выскочившие, как черти из коробочки, гости не произвели совершенно никакого впечатления. Расстрига, Дима, Кеклик смотрели на огонь, ни слова не говоря. Полянка стер заливающие ему глаза соленые струи.
– Это что, и есть мозговой центр? – вопросил он, смотря, как Умник протягивает сидящим руку и они невозмутимо отвечают на приветствие – Если это – центр, то мы его сейчас скрутим и в кутузку, отвечать по всей строгости закона.
– Нет, это не центр. Это такие же узники, как и я. Только я смог убежать, а они не смогли.
– Не путай, Умник – вдруг подал голос Дима, который давно уже перестал быть Опухшим – я, например, в любой момент могу уйти… но не ухожу ведь. Что мне там делать?
Умник посмотрел на сидящего у костра молодого парня и понял, что в городе тому делать действительно нечего. В городе осталось бесполое существо с опухшей рожей и сморщенными мозгами – здесь же сидел у огня поджарый здоровый человек с точеным лицом и сквозящей в движениях силой. Но сдаваться Умник не хотел.
– Не хочешь!! – насмешливо воскликнул он – скажи – не можешь. Кто тебя за границу леса выпустит? Чтобы ты сразу в магазин побежал? – Умник, ты не прав. – мягко, как всегда, сказал Расстрига. – нас никто уже здесь не держит. После того, как ты сбежал, Дима тоже за тобой рванул. Ну и что? Походил он там, походил, да и вернулся. Нечего там нормальным людям делать. Там бога нет…
Завершил он речь своей излюбленной фразой. Потом, как будто только что заметил Полянку, предложил ему.
– Присаживайтесь к огню, поешьте, что Бог послал…
Дима, который только-только понял, какого важного гостя выпустила к ним чаща, проворно метнулся в сторону и предложил Полянке тарелку с салатом из помидоров и капусты и здоровенный шмат мяса. Полянка, не долго думая, запустил в тарелку ложку и принялся за еду.
Из кустов выходили автоматчики, подсаживались к огню и закуривали. Никто не разговаривал – какое то странное умиротворение опустилось на сидящих, доброжелательность, которую не хотелось спугивать словами.
Расстрига, с заплетенными на индейский манер в косичку волосами и бородой, с интересом косился на большого и важного человека, который не просто пришел, а привел с собой целый взвод до зубов вооруженных людей.
Когда ложка Полянки звякнула об дно алюминиевой миски, он решил, что предисловие закончено и теперь можно переходить к делу.
– Спасибо за хлеб, за соль… очень вкусно. Я просто удивляюсь – как может быть простая еда настолько вкусной? Можно добавки?
Расстрига улыбнулся, Дима метнулся в кусты и вышел, навалив в миску салата с горкой и положив еще более сочный кусок мяса.
Бойцы переглянулись, но потом лишь пожали плечами. Кто они такие, в конце концов? Мэр уплетает за обе щеки, так что уши ходят ходуном, они отдыхают… пока.
«Ничего-ничего – думал Полянка, с хрустом перемалывая капустные волокна и ощущая в животе приятную тяжесть – вот сейчас доем эту мисочку, а потом разберусь, кто они такие, почему живут в лесу, почему не хотят в город возвращаться, почему…. Может, это вообще… террористы…»
Ложка заскребла, Полянка вытер сальные губы и посмотрел на Расстригу замутненными глазами.
– Спасибо, прекрасно – тяжело проговорил он, собираясь с силами, чтобы спросить – «А документы у вас, граждане, есть?» – очень хорошо, спасибо!! А еще тарелочку можно?
Люди в камуфляже переглянулись, но желание начальства, как известно – закон для подчиненного, и тертые мужики стали негромкими голосами что-то обсуждать. Полянка меж тем ел, лоснясь и краснея. Казалось, что он делает это не по своей воле – глаза его бегали по сторонам, каждый полупрожеванный кусок с натугой проталкивал к горло… только для того, чтобы набить рот следующей порцией.
Дима смотрел на него с нескрываемым изумлением. Он даже не догадывался, что начальство за ежедневными заботами просто не успевает поесть!! И, едва Полянка, опустошил тарелку, шевеля раздутыми, как у хомяка, щеками, Дима с готовностью метнулся в кусты. Полянка, не говоря ни слова, вгрызся в брызжущее соком мясо… никто уже ни о чем не говорил. Бойцы уже не пытались говорить – даже для приличия – а просто наблюдали этот праздник обжорства.
Уже смеркалось. Полянка, с помутившимся взором, медленно и мучительно дожевывал последний кусок. Внешность его тоже изменилась – рубашка разошлась на животе, лицо лоснилось, остатки волос на плеши торчали гребнем ирокеза. Но вот он достал мясо изо рта – только для того, чтобы сказать.
– Добавочки… Можно…
И опять начал запихивать объедок в рот.
Дима не побежал за едой – всем стало ясно, что с начальство приключился приступ какой-то необъяснимой болезни, и что спасти его можно только в стационаре.
Однако попытки увезти его из леса разбились об совершенно невообразимое сопротивление. Поскольку Полянка не мог уже говорить – он мычал, мотал головой и хватал руками все, что попадалось на пути. При этом верещал бабьим фальцетом.
– Отпустите, отпустите меня, мерзавцы… всех уволю… можно добавочки…