Песнь крови
Шрифт:
— Ага, теперь ясно, куда лодка подевалась, — заключил обрадованный Чаз.
— Возможно, — согласился Ездок.
Голову Савана высекли в двухсотфутовом утесе на мысу, всего в нескольких милях от места, где сторожевик перехватил баркас, увезший Тяпа с Варом.
— Глаза Дьявола… хм, ведь одно из них — пещера? — произнес Тяп задумчиво.
— Как раз для небольшого воздушного корабля. — Ездок усмехнулся.
— Чего ж мы ждем? — возопил варвар. — Айда за ним!
— Нам вроде торопиться не приказывали, — упрекнул
— Именно, — отозвался Ездок. — Слишком уж очевидный след. Возможно, его оставили намеренно. Тогда следует не кидаться сломя голову в ловушку, а попытаться обратить ее в свою пользу, поймать в нее самого Шай Хи. В любом случае, вычистить глаза Дьявола мы всегда успеем. Пока для нас главное — не позволить людям Шай Хи убивать, кого захотят.
Ездок повел корабль вниз по реке в поисках лодки, оставив за спиной пылающий остов судна. Посмотрел вокруг, произнес задумчиво:
— Похоже, мы все-таки его обыграли, хотя победой это назвать сложно. Мы не дали ему захватить город, заставили заняться всего лишь местью, истреблением тех, кого он посчитал злейшими врагами. Нелепая, бессмысленная трата сил в угоду своей злобе.
— Похоже, так и есть, — согласился Шпат.
— Возможно. Значит, наша работа сейчас — не позволить ему это удовольствие, заставить напасть на нас.
— Чудесно! — Варвар лучился радостью. — Я про это всю жизнь мечтал — сойтись в бою с типом, который себя пугается, в зеркало взглянув.
— Мы с ним справимся, — пообещал Ездок. — А пока он будет занят нами, у него не останется времени ни на что другое.
Чаз еще долго бубнил восторженно и мечтательно, Ездок же смотрел по сторонам. Как и ожидал, следов Шай Хи не обнаружилось.
26
У Ездока и его компании имелось множество друзей, приятелей и знакомых во всех слоях общества, среди народа всех занятий, ремесел и промыслов. В особенности хорошее знакомство Ездокова команда водила с людьми самого низкого пошиба, из тех кругов, какие первыми узнают про всякое тайное и грязное дело — и какие нередко в этом участвуют. И через всех доступных знакомых Ездок аккуратно распространил слух: сын Защитника ищет сведения о неких людях с востока, возможно причастных к убийству Жерка-старшего. И готов немало за сведения заплатить.
Смерть Защитника больше не была секретом. Слух о гибели Жерка распространялся медленно, но и до того многие заподозрили неладное. А теперь весь город знал: происходит странное, опасное для будущности Шасессеры. Паники не было, но тревог и шепотков хватало. Большинство считало: сын займет место отца. Ездок — сын Жерка, Жерком тренированный, готовый принять отцовскую ответственность и власть. А нынешние беды проверят, насколько готовый.
Чаза положение дел веселило. Он реготал и вещал:
— Эти бедняги, заговорщики, теперь на горячей сковородке! Куда б ни сунулись — везде их ухватят и к нам поволокут!
Ездок, наблюдая Карацину, так и увивающуюся вокруг варвара, возразил:
— Мне не слишком нравится прибегать к посторонней помощи. Мы должны управляться сами. В будущем нам не раз придется полагаться лишь на наши руки и головы.
— Но не ваш ли отец говаривал: используй все доступное! — напомнил Шпат. — Думаю, в нашем случае размер угрозы оправдывает помощь извне.
Прочие смотрели недоверчиво и озадаченно: не часто Ездок выражал сомнения вслух.
— Думаю, Шай Хи вскоре снова проявит себя, — заметил Ездок. — Покажет силу, продемонстрирует, что потери ему нипочем. Чаз, отправляйся-ка ты снова к генералу Прокопию.
Вслед за тем назначил, к кому идти Вару, Тяпу и Су-Ча.
— А как насчет меня со Шпатом? — поинтересовался Святоша. — Для нас дела не нашлось?
— Вы дом стерегите. Принимайте все приходящие известия. Если попадется что-нибудь особо занимательное, можете расследовать сами. Но не вздумайте сцепиться с Шай Хи — просто следите.
Глянув на Карацину как голодный пес, варвар хлопнул себя по крепкой ляжке и пожаловался:
— Надоело уже один только глаз на нее класть.
— Вы куда собираетесь? — поинтересовался Су-Ча у шефа, торопливо переодевающегося и гримирующегося.
Ездок, не желая отвечать, по всегдашнему обыкновению, прикинулся глухим.
Те, кому выпало идти охранять, принялись собираться. Больше расспрашивать Ездока никому в голову не пришло — если уж решил не говорить, так лучше и не выпытывать. Смотрели лишь с благоговением на его сборы — уму непостижимо, сколько всякой всячины он на себе умудряется прятать!
27
И двадцати минут не прошло после ухода Ездока, как в дверь назойливо застучали. Никому не доверяя, Святоша спрятался за приспособлением из зеркал, прикрывая Шпата. Тот выглянул в глазок.
— Это офицер королевской охраны.
Открыл дверь, осведомился вежливо:
— Чем могу быть полезен?
Офицер сообщил, стесняясь:
— Король хочет, чтобы вы, парни, присмотрели за арестантом. За Домом Полибосом. Его величеству неприятны шум и треволнения вокруг него.
Шпат осклабился — короля он любил вовсе не как верноподданный, а временами вовсе не любил.
— Ну, упакуем его к прочим… А, кстати, совсем забыл — мы ж их не покормили!
Святоша застонал из-за зеркал: как раз подошла его очередь готовить.
— Сержант стражи сказал, он для вас тюк доносов собрал. Весь город кусок награды желает урвать — целая очередь у ворот.
— Веди Полибоса, а я схожу к воротам.
У ворот Шпата ожидал сюрприз: четверо запыхавшихся писцов не успевали записывать показания. Стопка доносов уже была в фут толщиной.