Песнь порицания
Шрифт:
– Эй, план же был другим! – голос Биль, она чем-то возмущена.
– А с тобой, прихвостень аристократов, у меня отдельный разговор будет, – удар, полузадушенный женский хрип. – Еще и предательница. Ее надо наказать за такое, как думаете, парни?
– Ага! – с энтузиазмом отреагировала банда.
Отрешившись от женских криков, Милена подумала о том, что если кто-то и может ее спасти, то это Хейг и Дитрих.
– Вот только они скорее друг дружку перебьют, – пробурчала Гурьен в мешок, чувствуя как ее и еще одно тело грузят
Глава 3
Найл
Найл открыл глаза. Это было больно. Нет, не так. Это было БОЛЬНО. Настолько больно, что только превратившиеся от жара в единую лепешку из плоти губы не давали закричать в полный голос. Левая рука перестала ощущаться – ее место заняла обгоревшая головешка.
– Брат! – воскликнули рядом. – Что с тобой?
«А ты не видишь?!» – хотелось заорать от злости. Все пошло не так, как должно было пойти, а тут еще и Люси масла в огонь подливает своим невинным выражением лица.
Первая карета была рассечена пополам косой, не встретившей сопротивления. Все пассажиры погибли мгновенно. Дальше Найл «прыгнул» на крышу следующего дилижанса, отсек голову неосторожному стрелку, что высунулся через отверстие для вентиляции, и…
Найл упал. Ноги отказались слушаться, а глаза настолько хорошо пропеклись, что вряд ли когда-нибудь снова откроются. Отвратительное чувство собственного бессилия затопило разум, лишая воли к движению.
Из того же отверстия в дилижансе показалась рука с револьвером. Улыбка сама наползла на лицо Каутри – совсем ничему не научились из смерти товарищей. Коса уже пошла на замах, когда пистолет вспыхнул ярким пламенем, узоры на стволе яростно загорелись, после чего палец нажал на курок. А потом еще раз и еще…. Каждый выстрел был подобен пушечному залпу, разрывая плоть Каутри на куски, выжигая его сущность. Из последних сил Найл «прыгнул» в замок.
– Кто это сделал? – спрашивала сестра, ощущавшаяся сейчас сгустком холодного осеннего тумана. – Где они?!
– Брат! – новый голос, остальные Каутри собирались вокруг раненого родственника, считавшегося до сего момента сильнейшим после отца. – Как так?
Найл собрал все оставшиеся в нем силы, прижал правую руку к лицу, до боли сжал все, что осталось от пальцев и рванулся всем телом.
– ААААА! – ревел оставшийся без губ Каутри. – Враги! На подходе! Будите отца….
Последние слова обратились в хрип – кровь достигла горла и заставила Найла закашляться.
– Лежи, братец, – прошептала ему на ухо Люси, касаясь его обожженного тела холодными руками, снимая боль, успокаивая душу. – Ты справился, теперь отдыхай. Мы позаботимся о гостях….
Боль начала отступать, восприятие затуманилось, а сознание провалилось во мрак. Найл Каутри отправился в последнее путешествие в глубины Бездны.
– Спи спокойно, братец… – тихо всхлипнула Люсия. – Мы отомстим за тебя.
Снаружи раздался грохот взрыва, но никто в зале не шелохнулся. Каутри готовились убивать.
***
Хейг
– И куда она пропала? – Милена исчезла очень невовремя. Я все понимаю, молодость, хочется приключений, но… Кто будет принимать бригаду рабочих, что вот-вот прибудет?
Взяв трость, я отправился в гостевой домик, надеясь застать хозяйку там спящей, но комната была пуста.
Вид из окна открывался неплохой. Как раз под ним располагались несколько рядов цветущих роз, рядок каких-то ароматных трав, названия которых мне неизвестны. Ну и конечно же гордость Гурьен – дерево из дальнего Берега, которое звалось там гурьеной.
До сих пор неизвестно, как удалось его приживить, но сейчас оно красуется под окном гостевого дома. Поздней осенью гурьена расцветает и покрывается ярко-фиолетовыми цветами. Выглядит это безумно красиво, пусть цветки и опадают через месяц цветения. Сейчас же это просто голое деревце с светло-серой корой.
– Какого…. – я присмотрелся к стволу дерева и заметил одну любопытную деталь – следы «кошки», которой пользуются скалолазы. Они отчетливо виднелись темными пятнами на сером стволе и ветке, как раз той, что подходила к окну.
Милена куда-то выбирается по ночам? Или это к ней кто-то лазит?
– Мастер Хейг! – рядом раздался окрик служанки. – Рабочие прибыли и требуют хозяев на разговор! Мастер Дитрих заговаривает им зубы, но стоит поторопиться.
Мальтего задерживает рабочих? После нашей полуночной трапезы я уже не знаю, как к нему относиться. Одно я знаю точно – больше он мне не враг. Но и поводов для сотрудничества у нас особых нет… В Бездну пространные размышления! На месте разберусь.
«Побыстрее» идти получилось не очень, мешала травмированная нога, но я старался как мог, так что к главному входу в Гурьены прибыл запыхавшимся.
– И все же мы настаиваем на том, что цена на ваши услуги несколько завышена, – закончил фразу Дитрих, разговаривающий с рослым мужиком, за плечами которого виднелся еще десяток таких же. Каменное лицо начальника рабочих не выражало ни единой эмоции, но опасливый взгляд с Мальтего не сходил.
– Приветствую вас, господа, – дождался я завершения фразы, постаравшись отдышаться, пока они болтали. – Хозяйка сейчас не может принять вас, она отбыла по делам. В данный момент поместьем управляем мы.
Сопроводив последнюю фразу широким жестом, указывающим и на меня и на виконта, я чуть поклонился.
– Обычно Милена нас встречала, – почесал голову главный, но все же покорился воле судьбы и извлек из-за пазухи скомканный конверт, больше похожий на неопрятный сверток. – Нас по дороге какой-то посыльный встретил и попросил передать самому главному здесь. А раз хозяйки нету – это вам.
– Благодарю, – принял я конверт, сразу же разворачивая его, и посмотрел внутрь. – Как, говорите, вас зовут?