Песнь порицания
Шрифт:
***
Хейг
Сумка печально смотрела на меня. Нет, она была в прекрасном состоянии, черная кожа отличной выделки будет служить верой и правдой долгие годы. И не в отсутствии содержимого была ее печаль – на дне находился кошель с деньгами, записная книжка и письменные принадлежности, все выглядело замечательно.
– Милена… – улыбнулся я. – Какая ты все-таки мстительная сволочь…
В ночь после прибытия я заменил часть книг в кабинете Грегора на те, которые мне передала сестра, а внутри сумки протянул
Намекнув на оружие в своей сумке, я подозревал, что меня подслушают, и в сумку может залезть кто-то другой, но это все было неважно. Мальтего определенно послал бы своего личного убийцу, которого, кажется, звали Ирден, и он бы точно обратил внимание на нить.
Но нити не было. В моей сумке побывала чья-то любопытная рука, и эта рука была не очень ловкой. Хозяйка, или кто-то из ее слуг.
Ладно, на то, чтобы обдумать ненависть Милены к Дикому и способы ее использования, у меня целая ночь, а пока….
– Иди сюда, – я извлек из обложки собрания сочинений какого-то малоизвестного автора «Ритуалы забытых культов». Пальцы быстро нащупали нужную страницу, и взору открылась вязь неизвестных мне символов.
Схватив карандаш с угольно-черным стержнем, я шагнул к двери и начал перерисовывать некую комбинацию иероглифов, значения которых я так и не смог понять.
«Некоторые оккультные ритуалы, обращающиеся к Бездне на очень старых языках, оказывались на удивление работоспособны, когда исполнялись правильными людьми, пусть их количество и эффективность оставляли желать лучшего» – гласила запись на полях дневника прадеда. Сложно в это поверить, но если есть хоть один шанс….
– И что дальше? – я недоумевающе таращился на завершенный рисунок. В дневнике подробностей не было. Надо как-то доказать, что я – тот, кому стоит подчиниться:
– Я Хейг Каутри, и я приказываю….
Дверь с восхитительным безразличием смотрела на меня вязью символов. Слова она явно отказывалась понимать, а ненормальных, разговаривающих с мебелью, даже немного побаивалась и полагала выше своего достоинства отвечать им. А что, если….
Взяв нож для писем в руки, я понял, что будет очень сложно объяснить, что это такое на двери, но отступление в моих планах было значительно позднее.
– Ау, – удивился я, насколько острым оказалось лезвие. – Давай же.
Ткнув окровавленным пальцем в рисунок, я почувствовал себя идиотом. Нет, ну серьезно, было бы все так просто, кровь Каутри уже бы….
Дверь согласно захрустела, кровавый отпечаток впитался, а буквы неведомого языка растворились в древесине. Потом будто волна прокатилась по поверхности, вытолкнув из краев двери темные корни, которые бесшумно проникли в дверной косяк, намертво фиксируя вход.
– Фух, – я тяжело выдохнул и сел на кровать. «Там надежда» – сказала Люси на прощание. Знала б она, насколько сейчас я ей благодарен. – Спасибо, сестренка.
Предстояло еще много работы, чтения и разбирательств, но одно я знал точно – войти сюда против моей воли проще проломив стену смежной комнаты.
– А теперь надо поесть! – после успешного ритуала у меня было прекрасное настроение.
***
Милена
Вода – это символ спокойствия. В любом ее проявлении видится какая-то безумная безмятежность, будь то глыбы льда, падающий снег, текущая река или горячий источник.
– У нас еще осталось вино? – бросила через плечо Милена служанке, готовой к выполнению любой ее прихоти.
– Сейчас принесу, госпожа, – поклонилась она и убежала. От ее топота на незыблемой глади бассейна появилась рябь. И почему все идет не так, как ей хочется?
Сначала этот странный Каутри, потом неадекватный Мальтего. И, вместо того, чтобы убить Дикого при первой встрече, Хейг медлил, а потом и вовсе попытался переложить эту обязанность на нее! И ладно бы предложил хороший способ, пока Темный только кидался намеками и ложными следами, дабы проверить ее жажду мести!
– Какой он все-таки глупенький… – тихо пропела Милена стакану, поднесенному услужливой служанкой. Она все еще считает себя виноватой в том, что не нашла оружие, которое пообещал Каутри. – Может столкнуть их лбами и посмотреть, кто выживет?
– Каутри наверняка не просто так медлит, да и Дикий не так прост, как кажется, – прошептала служанка.
– Да я же так, интереса ради, – рассмеялась Милена и перевернулась на спину, вызвав волну на поверхности бассейна и румянец на лице служанки. – Нельзя дать Мальтего шанс первого хода. На обеде ты подкинешь ему в еду яд. Выбор у нас большой – оставлю его тебе. Попытайся отравить еще и гвардейца, я не хочу лишнего шума.
– Госпожа, – испуганно прошептала служанка, смущенно отведя взгляд от хозяйки. – Я не смогу!
– Сможешь, – уверенно кивнула Милена, вставая из воды. – Или ты забыла, что это чудовище сделало с Грегором?
– Я знаю… – заломила та руки в отчаянии. – А как же граф? Как он отреагирует?
– Граф знал, на что шел, отправляя своего сына сюда, еще и в компании Темного, – Гурьен перестала нависать над слугой и наконец накинула на себя полотенце. – Нам ничего не будет. К тому же, у тебя не меньше причин желать смерти Мальтего.
– Госпожа? – испуганно попятилась служанка. – Я не понимаю….
– Думаешь, что кто-то не знал о твоих ночных похождениях к моему брату? – улыбка Милены стала ехидной. – Да ваши крики только камни не будили, Биль.
– Я поняла вас, госпожа, – обреченно кивнула слуга. – Мальтего заслуживает смерти. И он ее получит. А что с мастером Хейгом?
– Нам нужен виновник, чтобы представить его герцогу…
– Я все сделаю, – решительно завершила служанка.
– Вот и ладненько, – хозяйка снова скинула полотенце и плюхнулась обратно в воду. – Принеси еще вина, будь хорошей девочкой!