Песнь Шеша
Шрифт:
Заприметив меня, граф не стал высказываться по поводу того, что я только что сотворила самое настоящее чудо, он поступил куда более мудро. Любезно протянув мне сильно погрызенное яблоко, от которого осталась лишь сморщенная попка и мякоти на пару укусов, он, как ни в чем не бывало, поинтересовался:
— Будешь?
— Нет, — я поспешно отказалась и немного подумав, добавила, — боюсь, объемся.
Услышав это, Бертольд сильно удивился, будто я отказалась не от огрызка, а от новенького бриллиантового колье:
— Почему?
Многозначительно посмотрев на черные заскорузлые пальца собеседника, я брезгливо вздернула нос:
— Потому. И вообще, у тебя руки грязные.
Граф, наконец, вспомнил, что он именно граф, а не какой-нибудь челядин и стыдливо спрятал оружие преступления за спину. Но было уже поздно, я нащупала его слабое место, и теперь при малейшей возможности буду бессовестно туда нажимать и ковыряться.
Отвернувшись от мужчины, я отыскала взглядом Трида и громко проговорила, вкладывая в каждое слово свое внутреннее недовольство, чтобы проняло каждого, кто здесь находился:
— Встаньте уже и прекратите подпирать собой землю при каждом удобном случае, она и без вас прекрасно сохранится в своем первозданном состоянии. И вообще, откуда эта манера взялась? Что-то я не припоминаю таких порядков. Вы мне не рабы, чтобы так стелиться, ясно?
— Мы просто не поверили своим глазам, когда храм стал расти из камней за считанные минуты, это ведь легенда, как не преклонить перед этим колени… — немедленно поднимаясь, проговорил один из сотни, — мы думали, что все Творцы погибли, кроме Великого Князя, разумеется.
— Мы счастливы, что стали свидетелями этого чуда, — тихо проговорил другой, — мы шли к этому всю жизнь.
— Ваша светлость, после вашего исчезновения многое изменилось, — подхватил Трид под одобрительные взгляды товарищей.
Что-то не нравятся мне подобные нововведения деда, как он вообще сумел додуматься до такого? Это надо срочно прекращать, иначе я просто взвою.
— А заповеди Отца своего я смотрю, все забыли?
Сотня напряженно молчала, не понимая, о чем я говорю. Основательно же им Тифон промыл мозги, сознательно закрывая от них их же суть. Только не пойму, зачем это надо было делать? Если посмотреть правде в глаза, то передо мной сейчас стояли не драконы, а лишь жалкое подобие и что с этим делать, я не знала, но отчаянно хотелось все исправить.
Не пускаясь в рассуждения, я только коротко оборонила, чтобы до них лучше дошло:
— На колени только перед богом.
Бертольд смотрел на это с одобрительной полуулыбкой, словно мы тут именно для его развлечения показывали представление. Чтобы поскорее стереть это глумливое выражение с его лица, я с ходу потребовала:
— Сэр Бертольд. Потрудитесь предоставить мне жертву, вы ведь у нас сейчас ответственный за лагерь? Мне нужно освятить храм и как можно быстрее.
Моя сотня тихо загудела, начиная осознавать, что еще немного и у них будет установлена реальная связь с богом, который когда-то покинул их.
Граф, глядя на такую единогласную поддержку моих слов, недоуменно пробормотал:
— И где прикажете мне сейчас искать девственницу, ваша светлость?
Услышав подобный комментарий, настала моя очередь хлопать глазами:
— А простите, зачем мне девственница?
Бертольд на мгновение задумался и, наконец, хлопнул себя по лбу:
— Точно, вы ведь не дракон, княжна, а целая дракониха, хоть и без хвоста, но это ведь ещё сложнее! Вы меня ставите просто в невыносимые условия, где я вам девственника найду?
Вот честное слово, раньше он мне казался более умным человеком. А на самом деле все это время он прозябал в глупых человеческих предрассудках.
— Верите, милорд, даже знать не хочу, почему именно девственник, — брезгливо отозвалась я, — мне подойдет любой человек. У людей энергетика более динамичная и яркая.
На это граф только развел руками:
— Полчаса назад вернулась наша разведка, они притащили с собой какого-то мальчишку, он сказал, что трудится на кухне, а в деревню шел, чтобы оставить заказ на усиленную поставку мяса. Не свой, так что не жалко, подойдет?
И с чего вдруг в замке начинается усиленное потребление мяса, не потому ли, что они ждут подкрепления или каких-то гостей? Вот так и узнаешь, что на самом деле окружающие тебя люди, в душе своей самые настоящие изверги. Он ведь на самом деле думает, что я сейчас несчастному поваренку буду что-то резать, чтобы пустить кровь и возможно насмерть. И ведь даже не поморщился, видимо раз это нужно для дела, то и так сойдет. Дикий народ.
— Что ж ты молчал, что ребята вернулись? Впрочем, видите сюда сначала этого паренька, а все остальное решим потом.
Двое Падших привели непрестанно верещавшего здоровенного детину, с самой настоящей щетиной, которую тот не брил наверно уже неделю. И это про него Берт говорит «мальчишка»?! Хотя голосок у него и впрямь на редкость писклявый для такой брутальной внешности.
Не выдержав криков, я заткнула уши пальцами и прокричала:
— Тебя как зовут?
Детина моргнул, потом попробовал не орать, понравилось и наконец, он соизволил закрыть рот. Окружающие вполне натурально вздохнули с облегчением. Не видя ожидаемой реакции, я проговорила ещё раз, но на этот раз гораздо медленнее и почти что по слогам:
— Как тебя зовут?
Он моргнул ещё раз, в глубоко посаженных водянисто-голубых глазах мелькнуло нечто отдаленно напоминающее узнавание.
— Карлом, госпожа.
Найдя контакт, я с интересом спросила:
— И сколько тебе лет, Карл?
— Ты спрашиваешь, чтобы узнать насколько у него молодое сало, не жестковато ли будет? — свистящим шепотом осведомился сэр Бертольд, после чего Карл очень натурально изобразил обморок.
Тут уже не выдержал Трид и разозлился:
— Мы не едим людей, так что потрудитесь следить за своими словами!