Песни и сказания о Разине и Пугачеве
Шрифт:
— Воитель-то большой был воитель, этот Стенька, — отвечал один казак.
— Так что ж?
— Да с Пугачевым или Ермаком — не одна стать.
— А что?
— Пугачев с Ермаком были великие воители, а Стенька Разин и воитель был великий, а еретик — так, пожалуй, и больше, чем воитель.
— Что ты!.
— Правда!..
— Какое же его было еретичество?
— А вот какое. Бывало, его засадят в острог. Хорошо. Приводят Стеньку в острог. «Здорово, братцы», — крикнет он колодникам. «Здравствуй, батюшка наш, Степан Тимофеевич!..» А его уж все знали!. «Что здесь засиделись? На волю пора выбираться..» — «Да как выберешься?. — говорят колодники, — сами собой не выберемся, разве твоими мудростями!» — «А моими мудростями, так пожалуй и моими!.» Полежит так, маленько отдохнет, встанет. . «Дай, — скажет, — уголь!..» Возьмет этот уголь, напишет тем углем на
— Так и убежит?
— Со всеми колодниками!
— А часовой солдат отвечай?
— Знамо дело — отвечай!.
— Эко дело!..
— Только господа под последок догадались, — продолжал казак, — будет Стенька просить испить — не давай воды, пой квасом!.. А Стеньке с квасом ничего не поделать… так и изловили…
— Вишь ты дело-то какое!..
— Еретик! одно слово, еретик!
— Такой еретик: всю Астрахань прельстил, все за него стали; один только архиерей. Архиереем в Астрахани был тогда Иосиф; стал Иосиф говорить Разину: «Побойся ты бога, перестань, Стенька, еретичествовать». — «Молчи, — крикнет Стенька Разин, — молчи, батька. Не твое дело». Архиерей опять Стеньке: «Грех большой еретичеством жить!» А Стенька знай свое твердит: «Молчи, батька, не суйся, где тебя не спрашивают! Сражу, говорит, тебя, архиерея!» Архиерей свое, а Стенька свое. Архиерей опять-таки Стеньке Разину: «Вспомни про свою душу, как она на том свете будет ответ богу давать!» Стенька мигнул своим, а те подхватили его да в крепость, да на стену, а со стены-то и бросили казакам на копья… Тут архиерей Иосиф богу душу и отдал. .
— Вишь дело какое!
— А у Разина свои казаки были?
— А как же, все равно как у Ермака. Пошел по станицам, крикнул по охотников на Волгу рыбу ловить. Кому надо, те уже знают, какую на Волге рыбу ловят, ну и соберутся. Так и Стенька Разин собрал себе казаков, да с теми казаками и пошел на Волгу, а там и в море пробрался, на персидского султана напал, сколько у него городов побрал…
— Ну, а за архиерея ему никакого наказания не было? — спросили рассказчика.
— А кто его будет наказывать?
— Как кто?
— Ведь, чай, начальство было?
— Убил архиерея и наказания никакого нет? — посыпались вопросы небывалых.
— Чай, начальству дали знать сейчас же, что Стенька Разин архирея сразил?
— Много он боялся того начальства, — отвечал рассказчик, — его и само-то начальство боялось: вот он был каков!
— Что же начальство смотрело?
— А вот что: как повоевал Стенька Персию,
приехал в Астрахань, пошел к воеводе… тогда губернатор прорывался воеводой. . приходит к воеводе. . «Пришел я, говорит, к тебе, воевода, с повинною». — «А кто ты есть за человек такой?» спрашивает воевода. «Я, — говорит, — Стенька Разин». — «Как, это тьг разбойник, который царскую казну ограбил. . Столько народу загубил!» — «Я, говорит, тот самый». — «Как же тебя помиловать можно?» — «Был, — говорит Разин, — я на море, ходил в Персию, вот столько-то городов покорил, кланяюсь этими городами его императорскому величеству; а его царская воля: хочет казнит— хочет милует! А вот и вашему превосходительству, — оговорит Разин, — подарочки от меня». Стенька приказал принести подарочки, что припас воеводе. Принесли. У воеводы и глаза разбежались: сколько серебра, сколько золота,
сколько камней дорогих! Хошь пудами вешай, хошь мерами меряй!.. «Примите, — говорит Стенька Разин, — ваше превосходительство, мои дороги подарки, да похлопочите, чтобы царь меня помиловал». — «Хорошо, — говорит воевода, — я отпишу об тебе царю, буду за тебя хлопотать, а ты ступай на свои струги и дожидайся на Волге царской отписки». — «Слушаю, — говорит Разин, — а вы, ваше превосходительство, мною не брезгуйте, пожалуйте на мой стружок ко мне в гости!» — «Хорошо, — говорит воевода, — твои гости, приеду». Стенька раскланялся с воеводой и пошел к себе на стружок, стал поджидать гостей. На другой день
8
О Разине и Пугачеве
пожаловал к Степану Тимофеичу. — Тимофеичем стал, как подарочки воеводе снес —… пожаловал к Степану Тимофеичу сам воевода. Воевода кажой-то князь был. . одно слово все равно, что теперь губернатор. .Сам воевода пожаловал в гости к — простому казаку, к Стеньке Разину. Как пошел у Стеньки на стругах пир, просто дым коромыслом стоит. А кушанья, вина там разные подают не на простых тарелках, или в рюмках, а все подают как есть на чистом золоте.
— Это все равно что теперь у калмыков…
— Все одно…
— Ты к калмыку приедешь, да если совесть имеешь, ничего и не хвали, а похвалил что — твое, без того тебя не отпустят ни за что.
— Вот и воевода этот, князь, глаза-то бесстыжие, и давай лупить: стал часто к Стеньке в гости понаведываться. А как приедет — и то хорошо, и то прекрасно, а Стенька знай завертывай, да воеводе: «Примите, ваше превосходительство, в подарочек!» Только хорошо. Брал воевода у (Разина, брал, да и брать уж не знал что. Раз приехал воевода-князь на стружок к Стеньке в гости. Сели обедать. А на Стеньке Разине была шуба, дорогая шуба, а Стеньке-то шуба еще тем была дорога, что шуба была заветная. «Славная шуба у тебя, Степан Тимофеич», говорит воевода. «Нет, ваше превосходительство, плохинькая». — «Нет, знатная шуба!» — «Плохинькая, ваше превосходительство», говорит Разии: ему с шубой-то больно жаль было расстаться. «Так тебе шубы жаль!»— закричал воевода. — «Жаль, ваше превосходительство: шуба у меня заветная». — «Погоди ж ты, шелымец этакой, я об тебе отпишу еще царю». — «Помилуй, воевода! Бери что хочешь, оставь только одну мне эту шубу». — «Шубу хочу! — кричал воевода, — ничего не хочу, хочу шубу!» Привстал Стенька, снял с плеч шубу, подал воеводе да и-говорит: «На тебе, воевода. шубу, да не наделала бы шуба шума. На своем стружке обижать тебя не стану, ты мой гость; а я сам к тебе в твои палаты в гости буду!» Воеводу отвезли на берег; не успел он ввалиться в свои хоромы, как Стенька Разин, со своими молодцами, казаками-атаманами, нагрянул на Астрахань. Приходит к воеводе Стенька. «Ну, говорит, воевода, чем будешь угощать, чем потчевать?» Воевода туда-сюда. . А Стенька Разин: «Шкура мне твоя больно нравится, воевода!» Воевода видит: дело дрянь, до шкуры добирается! «Помилуй, говорит, Степан Тимофеич, мы с тобой хлеб-соль вместе водили». — «А ты меня помиловал, когда я просил тебя оставить мне заветную шубу? Содрать с него живого шкуру!» — крикнул Разин. Сейчас разницы схватили воеводу, повалили наземь, да и стали лупить с воеводы шкуру, да и начали-то лупить с пяток. . Воевода кричит, семья, родня визг, шум подняли. А Стенька стоит, да приговаривает: «А говорил я тебе, воевода, шуба наделает шуму. Видишь, я правду сказал, не обманул!» А молодцы, что лупили с воеводы шкуру, — знай лупят, да приговаривают: «Эта шкура нашему батюшке Степану Тимофеичу на шубу». Так с живого с воеводы всю шкуру и содрали! Тут кинулись разинцы на Астрахань, кто к ним не приставал, — побили, а дома их поразграбили, а кто к ним пристал, того волосом не обидели.
— Так и содрали с воеводы с живого шкуру?
— Так и содрали.
— С живого?
— С живого.
— Ну, смерть..
— Да ведь Стенька Разин и выдумал такую смерть воеводе. Уж больно шибко обирать его стал воевода: на что бельмы вылупит, то и за пазуху.
— А богат был этот Стенька Разин! — проговорил кто-то из казаков.
— Да как же не богат! сколько раз воеводу угощал. Что стоит одно угощение, ведь воеводе не поставишь полштофа выпить да воблу на закуску. Да сколько пошло на подарки. Воевода на одно угощение не пошел бы.
— Знать, богат был!
— Коли не богат, говорит, на всех стругах, на всех до одного, шелковые паруса были. Да все струги словно жар горели: все были раззолоченные, уключины были все серебряные.
— Знамо дело, не столько силой брал, сколько еретичеством: всякого добра было много, — утвердительно проговорил слушавший казак.
— А комара, небось, не заклял!
РАЗИН С гравюры Беккера Гос. Музеи изобразительных искусств
— Комара ему заклясть никак невозможно было, — сказал рассказчик.
— А для чего?
— А для того. . Да дело было вот как: вся Астрахань за Стеньку Разина стала, всю он Астрахань прельстил. Астраханцы, кому что надо, шли к Стеньке Разину; судиться ли, обижает ли кто, милости ли какой просит — все к Стеньке. Приходят астраханцы к Разину. «Что надо?» — спрашивает Разин. «К твоей милости». — «Хорошо, что надо?» — «Да мы пришли насчет комара: сделай такую милость, закляни у нас комара, от комара у нас просто житья нет!» — «Не закляну у вас комара, — объявил /Стенька. — Закляну комара — у вас рыбы не будет». Так и не заклял.