Песни и сказания о Разине и Пугачеве
Шрифт:
— А ведь и теперь еще остались внуки аль правнуки Стеньки Разина.
— А как же? На Дону и теперь много Разиных, все они пошли ют Стеньки Разина.
— У Стеньки один только сын был, — утвердительно объявил казак Зеленая-шуба. 44
— Любовниц было много. — Он холостой был, — возразил другой казак, вероятно, помнивший старину.
— Он холостой был, возразил другой казак.
— Может, от любовницы и сын был, — пояснил казак Зеленая шуба.
— От любовницы, может быть.
— А сын у него был, это верно, — говорил казак Зеленая шуба. — Про его сына еще и теперь рассказывают, да и па голос эту историю положили, на голос она памятней гораздо выходит.
— Какая же это история?
— А как сына своего Стенька Разин из астраханского острога (выручил.
— Ты знаешь эту историю?
— И
— На голос здесь нельзя!
— Отчего нельзя?. Можно… Только по шапке дадут, сострил кто-то.
— Да ты словами расскажи.
— Словами можно. Как по городу по Астрахани проявился там незнакомый человек, — начал рассказывать казак Зеленая-шуба. — Он незнакомый, незнакомый, мало ведомый. Как по городу он, по Астрахани, баско, щебетко погуливает, астраханским он купцам не кланяется, господам-боярам челом не бьет, к самому астраханскому воеводе на суд нейдет! Как увидел добра молодца воевода из окна… Приказал своим адъютантам привести к себе этого молодца, стал у него спрашивать: «Скажи, скажи, добрый молодец, какого ты роду имени. Княженецкий сын, боярский, аль купеческий?» — «Я не княжецкий, не боярский, не купеческий сын, — говорит ему добрый молодец, — а сын я Степана Тимофеича, по прозванию Стеньки (Разина». — «Посадить его в острог», — крикнул воевода. А сын Разина все свое: «Приказал тебе батюшка кланяться, да приказал тебе сказать, что он, мой батюшка, Степан Тимофеич, к тебе в гости будет, да еще приказал тебе сказать, чтобы ты умел его угощать, умел потчевать». — «Взять его в острог! — закричал воевода, — держать его в остроге, пока ему казнь выдумаю. .» А сынок Стеньки Разина вое свое: «Да приказал тебе еще мой батюшка, Степан Тимофеич, сказать: коли не сделаешь, как он тебе приказывает, то он с тебя, воевода, с живого шкуру сдерет». — «Посадить в острог!» крикнул воевода. Отвели молодца в острог, а тот и там не робеет: «Здравствуйте, говорит, господа колоднички. Не пора ли вам на волюшку?»— «Как не пора, — на то ему колоднички, — да как отсюда выберешься: двери, решетки, железные, караулы крепкие!» А Стенькин сынок: «Посмотрим, говорит, господа колоднички, в окошечко: снаряжен стружок что стрела летит; на стружке мой батюшка погуливает, к астраханскому губернатору в гости спешит». Как приехал Стенька в Астрахань, с воеводы шкуру содрал.; пошел в острот, сына выручил, всех колодников выпустил, а после весь город Астрахань разграбил: «Вы, шельмецы эдакие, не умели моего единородного сына выручить, так вот я вас выучу. .» Ну и выучил: колодники, что Стенька из острога выпустил, да казаки, что со Стенькой пришли, так пошарили! Три дня граб'или… Кабаки, трактиры разбили, не столько пьют, сколько наземь льют… И чего-чего они тут не поделали! знамо, колодники— отпетый народ.
— Ну, а казаки?
— Ну, и казаки хороши были… Пошли с еретиком, какого добра ждать.
— И казаки вместе с колодниками? — спросил казака верховой мужик с насмешкой.
— А что ж, друг, и казаки всякие бывают: бывают и добрые казаки, бывают и лядащие!. Всякие бывают. . А те, что пошли с Стенькой, народ грабили, молодых баб, девок обижали, в церкви с икон оклады обдирали, из сосудов церковных водку пили, святыми просвирами закусывали.
— Экое дело!
— Бот попускал!
— Грехов, знать, много было!
— Знать, много было!
— На голос это еще складнее выходит, заметил рассказчик.
— И Стенька долго грабил?
— Долго.
— Что же, его поймали?
— Поймать-то поймали, сколько раз ловили, а он все-таки вырвется, да вырвется на волю, да и опять за свое, за те же промыслы примется..
— Опять грабить?.
— Опять грабить!. Молодцы его уже знали, что Стеньке Разину недолго сидеть в остроге, так уж и дожидаются; а Стенька выйдет из острога, возьмет какую девку с собой за полюбовницу, да на свой струг и пошел опять на матушку Волгу с своими ребятами рыбу ловить..
— Небось, на какую девку кинет глазом, та и его?
— Знамо!
— Что ни есть красавиц выбирал!
— Роду не спрашивал?
— Какого там роду спрашивать. . Какая ему показалась, — ту и тащат к нему… побалуется-побалуется, да и бросит ее… другую возьмет..
— И (без обиды пустит?
— Наградит?
— А как случится: какую наградит, а какую сразит до смерти. *. как ему вздумается. .
— Сразит до смерти?
— Да вот раз как случилось, — заговорил казак Зеленая-шуба, — »захватил Стенька Разин себе полюбовницей дочку самого султана персидского. .
— Самого
— Самого султана персидского, — продолжал казак Зеленая-шуба. — Ему, Стеньке, все равно было: султанская ли дочка, простая ли казачка, — спуску не было никому, он на это был небрезглив…
— Бей, значит, сороку и ворону, нападешь и на ясного сокола! — ввернул слово казак.
— Что же Разин с султанкой этой? — спросил жадно слушавший верховый мужик.
— Ну, с султанкой не совсем ладно вышло. Облюбил эту султанскую дочку Разин, да так облюбил!. стал ее наряжать, холить. . сам от нее шагу прочь не отступит: так с нею и сидит!. Казаки с первого начала один по одном, а после и крут собрали, стали толковать: что такое с атаманом случилось, пить не пьет, сам в круг нейдет, все со своей полюбовницей-сул-танкой возится. . Кликнуть атамана!. Кликнули атамана. Стал атаман в кругу, снял шапку, на все четыре стороны, как закон велит, поклонился, да и спрашивает: «Что вам надо, атаманы?» — «А вот что нам надо: хочешь нам атаманом быть — € нами живи; с султанкой хочешь сидеть — с султанкой «сиди. А мы себе атамана выберем настоящего. Атаману под юбкой у девки — сидеть не приходится». — «Стойте, атаманы, — сказал Стенька, — постойте маленько!» Да и вышел сам из круга. Мало погодя идет Стенька Разин опять в круг, за правую ручку ведет султанку свою, да всю из-наряженную, всю разукрашенную, в жемчугах вся и в золоте, а собой-то раскрасавица!.. «Хороша моя раскрасавица?» спросил Разин. «Хороша-то хороша», на то ему отвечали казаки. «Ну, теперь ты слушай, Волга-матуш-ка!. — говорит Разин, — много я тебе дарил-жаловал: хлебом-солью, златом-серебром, каменьями самоцветными, а теперь от души рву, да тебе дарю». Схватил свою султанку поперек, да и бултых ее в Волгу. А на султанке было повешено и злата, и серебра, и каменья разного самоцветного, так она как ключ ко дну и пошла… «Хорошо, казаки-атаманы?» спросил Разин, а' те. . архирея сразили… сам знаешь, Какой народ есть. . «Давно пора тебе, — говорят, — атаман, это дело покончить».
44
— Был ли у нас на Яике Разин? — спросил я Ивана Никитича Чакрыгина.
— Разин? Должно полагать, что был, — отвечал старик. Потом, немного подумав, сказал:
— То ись в самом-то городе нашем, пожалуй, и не был, а был на низу, у Гурьева: там у него главный притон был. А город наших казаков
Стенька на Волге
С гравюры неизвестного художника Гос. Исторический музей
в ту пору был на Голубом Городище, на острове Кош-Яике, близ Нлека реки, иль-бо на Кир санов ом-Яр у, где теперь Кирсановский форпост. С Кирсанова-Яра на реку Чаган, то-ись на теперешнее место, город наш перенесен после Разина, по благословению Алексея митрополита. Слыхал?-
— Слыхал!
— Ну, и ладно. А в Разину пору тут, то ись где теперь Уральск, была глушь и заросль.
— Почем ты все это знаешь?
— Почем? Слухом земля полнится. Старики так из рода в род передавали.
— Старики могли ошибаться, могли перезабывать и перепутать обстоятельства, — заме
тил я.
— А песню-то куда денешь? — сказал старик. — Сказка — складка, песня — быль.
—1 Какую песню?
— А вот какую.
И старик, не дожидаясь, чтобы я просил его, стал читать мне нараспев следующую песню: 45
Крепку думушку с казаками не думывал,
А нынче Степанушка в кругу стоит,
С казаками крепку думушку он думает. Водговорил Степанушко таковы слова:
«Ой вы, гой еси, казаки-братцы, добры
молодцы!
«Послушайте вы, казаченьки, своего
атаманушки,
«Меня, Степанушку, сына Тимофеича 'Разина. «Сядемте мы, ребятушки, в свой легкий корабличек,
«Побежимте мы, ребятушки, в сине море, «Станемте, ребятушки, разбивать бусы-
кораблики:
«Татарские, армянские, все басурманские,
«Без того только без сиза орла, без осударева. «Поедемте, ребятушки, к царю с повинною; «Поведемте «с собой, братцы, топор-плаху. «Поведемте, братцы, царю дары драгоценные: «Сребро-злато и каменья самоцветные.
«Тут нас станет царь благодарить-жаловать,
«И станет нас царь крепко спрашивать.
«Мы скажем царю всю правду-истину».
Тут водговорит православный царь таковы
слова:
«Уж вы, гой еси, младые корабельщички, «Степана Радина вы согласиички!
«Скажи мне всеё правду-истину: