Песни

Городницкий Александр Моисеевич

Грохочет дождик проливной…

Грохочет дождик проливной, Стучит волна во мгле. Давайте выпьем в эту ночь За тех, кто на земле. Дымится разведенный спирт В химическом стекле — Мы будем пить за тех, кто спит Сегодня на земле. За тех, кому стучит в окно Серебряный восход. За тех, кто нас давным-давно Наверное не ждет. И пусть начальство не скрипит, Что мы навеселе — Мы будем пить за тех, кто спит Сегодня на земле. Чтоб был веселым их досуг Вдали от водных ям. Чтоб никогда не знать разлук Их завтрашним мужьям. Не время для земных обид У нас на корабле — Мы будем пить за тех, кто спит Сегодня на земле. 1963

Губернаторская власть

Выделяться не старайся из черни, Усмиряй

свою гордыню и плоть: Ты живёшь среди российских губерний, — Хуже места не придумал Господь. Бесполезно возражать государству, Понапрасну тратить ум свой и дар свой, Государю и властям благодарствуй, — Обкорнают тебе крылья, сокол. Губернаторская власть хуже царской, Губернаторская власть хуже царской, Губернаторская власть хуже царской, — До царя далёко, до Бога высоко. Ах, наивные твои убежденья! — Им в базарный день полушка — цена. Бесполезно призывать к пробужденью Не желающих очнуться от сна. Не отыщешь от недуга лекарства, Хоть христосуйся со всеми на Пасху, Не проймёшь народ ни лаской, ни таской, Вековечный не порушишь закон: Губернаторская власть хуже царской, Губернаторская власть хуже царской, Губернаторская власть хуже царской, — До царя далёко, до Бога высоко. Заливай тоску вином, Ваша милость. Молодую жизнь губить не спеши: Если где-то и искать справедливость, То уж точно, что не в этой глуши. Нелегко расстаться с жизнию барской, Со богатством да родительской лаской. Воздадут тебе за нрав твой бунтарский — Дом построят без дверей и окон. Губернаторская власть хуже царской, Губернаторская власть хуже царской, Губернаторская власть хуже царской, — До царя далёко, до Бога высоко. 1981

Дворец Трезини

В краю, где суровые зимы и зелень болотной травы, Дворец архитектор Трезини поставил у края Невы. Плывет смолокуренный запах, кружится дубовый листок. Полдюжины окон на Запад, полдюжины — на Восток. Земные кончаются тропы у серых морей на краю. То Азия здесь, то Европа диктуют погоду свою: То ливень балтийский внезапен, то ветер сибирский жесток. Полдюжины окон на Запад, полдюжины — на Восток. Не в этой ли самой связи мы вот так с той поры и живем, Как нам архитектор Трезини поставил сей каменный дом? — То вновь орудийные залпы, то новый зеленый росток. Полдюжины окон на Запад, полдюжины — на Восток. Покуда мы не позабыли, как был архитектор толков, Пока золоченые шпили несут паруса облаков, Плывет наш кораблик пузатый, попутный поймав ветерок, — Полдюжины окон на Запад, полдюжины — на Восток. 1987

Деревянные города

Укрыта льдом зеленая вода, Летят на юг, перекликаясь, птицы. А я иду по деревянным городам, Где мостовые скрипят, как половицы. Над крышами картофельный дымок, Висят на окнах синие метели. Здесь для меня дрова, нарубленные впрок, Здесь для меня постелены постели. Шумят кругом дремучие леса, И стали мне докучливы и странны Моих товарищей нездешних голоса Их городов асфальтовые страны. В тех странах в октябре — еще весна. Плывет цветов замысловатый запах, Но мне ни разу не привидится во снах Туманный запад, неверный дальний запад. Никто меня не вспоминает там. Моей вдове совсем другое снится, А я иду по деревянным городам, Где мостовые скрипят, как половицы. 1959

Для чего тебе нужно…

Для чего тебе нужно в любовь настоящую верить? Все равно на судах не узнаешь о ней ничего. Для чего вспоминать про далекий покинутый берег, Если ты собираешься снова покинуть его? Бесполезно борта эти суриком красить стараться — Все равно в океане они проржавеют насквозь. Бесполезно просить эту женщину ждать и дождаться, Если с нею прожить суждено тебе все-таки врозь. Для чего тебе город, который увиден впервые, Если мимо него в океане проходит твой путь? Как назад и вперед ни крутите часы судовые, Уходящей минуты обратно уже не вернуть. Все мы смотрим вперед — нам назад посмотреть не пора ли, Где горит за кормой над водою пустынной заря? Ах, как мы легкомысленно в юности путь свой избрали, Соблазнившись на ленточки эти и на якоря! Снова чайка кричит и кружится в багровом тумане, Снова судно идет, за собой не оставив следа, А земля вечерами мелькает на киноэкране, — Нам уже наяву не увидеть ее никогда. Для чего тебе нужно по свету скитаться без толка? Океан одинаков повсюду — вода и вода. Для чего тебе дом, где кораллы пылятся на полках, Если в доме безлюдном хозяина нет никогда?

Донской монастырь

А в Донском монастыре — Зимнее убранство. Спит в Донском монастыре Русское дворянство. Взяв метели под уздцы, За стеной, как близнецы, Встали новостройки. Снятся графам их дворцы, А графиням — бубенцы Забубённой тройки. А в Донском монастыре — Время птичьих странствий. Спит

в Донском монастыре Русское дворянство. Дремлют, шуму вопреки, — И близки, и далеки От грачиных криков — Камергеры-старики, Кавалеры-моряки И поэт Языков. Ах, усопший век баллад — Век гусарской чести! Дамы пиковые спят С Германами вместе. Под бессонною Москвой, Под зелёною травой Спит и нас не судит Век, что век закончил свой Без войны без мировой, Без вселенских сует. Листопад в монастыре. Вот и осень, — здравствуй! Спит в Донском монастыре Русское дворянство. Век двадцатый на дворе, Тёплый дождик в сентябре, Лист летит в пространство. А в Донском монастыре Сладко спится на заре Русскому дворянству. 1970 Атлантика

Дорога

По мотивам романа Ч. Айтматова «И дольше века длится день»

Небеса ли виной или местная власть, От какой непонятно причины, — Мы куда бы ни шли — нам туда не попасть: Ни при жизни, ни после кончины. Для чего ты пришел в этот мир, человек, Если горек твой хлеб и недолог твой век Между дел ежедневных и тягот? Бесконечна колючками крытая степь. Пересечь ее всю — никому не успеть: Ни за день, ни за месяц, ни за год. Горстку пыли оставят сухие поля На подошвах, от странствия стертых. Отчего нас, скажите, родная земля Ни живых не приемлет, ни мертвых? Ведь земля остается все той же землей: Станут звезды, сгорев на рассвете, золой, — Только дыма останется запах. Неизменно составы идут на восток, И верблюда качает горячий песок, И вращается небо на запад. И куда мы свои ни направим шаги, И о чем ни заводим беседу — Всюду ворон над нами снижает круги И лисица крадется по следу. Для чего ты пришел в этот мир, человек, Если горек твой хлеб и недолог твой век И дано тебе сделать немного? Что ты нажил своим непосильным трудом? Ненадежен твой мир и непрочен твой дом — Все дорога, дорога, дорога… 1982

Дуэль

За дачную округу Поскачем весело, За Гатчину и Лугу, В далёкое село. Там, головы льняные Склоняя у огня, Друзья мои хмельные Скучают без меня. Там чаша с жжёнкой спелой Задышит, горяча, Там в баньке потемнелой Затеплится свеча, И ляжет — снится, что ли? — Снимая грусть-тоску, Рука крестьянки Оли На жёсткую щеку. Спешим же в ночь и вьюгу, Пока не рассвело, За Гатчину и Лугу, В далёкое село. Сгорая, гаснут свечки В час утренних теней. Возница к Чёрной речке Поворотил коней. Сбежим не от испуга — Противнику назло, За Гатчину и Лугу, В далёкое село!.. Там, головы льняные Склоняя у огня, Друзья мои хмельные Скучают без меня.

Жена французского посла

Мне не Тани снятся и не Гали, Не поля родные, не леса, — В Сенегале, братцы, в Сенегале Я такие видел чудеса! Ох, не слабы, братцы, ох, не слабы Плеск волны, мерцание весла, Крокодилы, пальмы, баобабы — И жена французского посла. По-французски я не понимаю, И она по-русски — ни фига. Но как высока грудь ее нагая, Как нага высокая нога! Не нужны теперь другие бабы — Всю мне душу Африка свела: Крокодилы, пальмы, баобабы — И жена французского посла. Дорогие братья и сестрицы, Что такое сделалось со мной? Все мне сон один и тот же снится, Широкоэкранный и цветной, И в жару, и в стужу, и в ненастье Все сжигает он меня дотла, — В нем постель, распахнутая настежь, И жена французского посла! 1970

За белым металлом…

Памяти С. Е. Погребецкого

В промозглой мгле — ледоход, ледолом. По мёрзлой земле мы идём за теплом: За белым металлом, за синим углём За синим углём да за длинным рублём. И карт не мусолить, и ночи без сна. По нашей буссоли приходит весна, И каша без соли — пуста и постна, И наша совесть чиста и честна. Ровесник плывёт рыбакам в невода, Ровесника гонит под камни вода, А письма идут неизвестно куда. А в доме, где ждут, не уместна беда. И если тебе не пишу я с пути, Не слишком, родная, об этом грусти: На кой тебе чёрт получать от меня Обманные вести вчерашнего дня? В промозглой мгле — ледоход, ледолом. По мёрзлой земле мы идём за теплом: За белым металлом, за синим углём. За синим углем — не за длинным рублём. 1960 Туруханский край, река Северная