Песни

Городницкий Александр Моисеевич

Памяти Виктора Берковского

На рубеже зимы сомнёт ладони злость. Друзей горячий след запорошила вьюга. Всё то, чем жили мы, как будто, не сбылось: Гренады в мире нет, Кабул не стоит друга. На небе, где уют, и нет земных тревог, Где тихо и светло, — весною ли, зимой ли, С ним вина нынче пьют соавторы его: Багрицкий и Светлов, и Киплинг, и Самойлов. Костра смолистый дым, бегущая вода. Мы юную мечту вернуть уже не в силах. Немало песен с ним певали мы тогда На грушинском плоту, в Москве и на Курилах. Распался тесный круг, необратимый впредь. Всё явственнее вьюг морозное дыханье. Прощай, мой старый друг, — с тобою нам не петь, Прощай, мой старый друг, вернее — до-свиданья. А на Земле грядут другие времена. Наш век ушёл давно, не вызвав ностальгии. Эпоха новых смут, и новая война, И новое кино, и ценности другие. Но, душу сохранив для будущих времён, Забыть мы никогда не сможем эти зонги, Где

скачет по степи усталый эскадрон, И движутся суда к далёкой Амазонке. 2006

Памяти Владимира Высоцкого

На Ваганьковом горят сухие листья. Купола блестят на солнце — больно глазу. Приходи сюда и молча помолись ты, Даже если не молился ты ни разу. Облаков плывёт небесная отара Над сторожкой милицейской унылой, И застыла одинокая гитара, Как собака над хозяйскою могилой. Ветви чёрные раскачивают ветры Над прозрачной неподвижною водой, И ушедшие безвременно поэты Улыбаются улыбкой молодой. Их земля теперь связала воедино, Опоила их, как водкою, дурманом. Запах вянущих цветов и запах дыма — Всё проходит в этом мире безымянном. На Ваганьковском горят сухие листья. За стеной звонит трамвай из дальней дали. Приходи сюда и молча помолись ты — Это осень наступает не твоя ли? 1980 Москва

Памяти Евгения Клячкина

Сигаретой опиши колечко, Снова расставаться нам пора, Ты теперь в земле остался вечной, Где стоит июльская жара. О тебе поплачет хмурый Питер И родной израильский народ, Только эти песни на иврите Кто-нибудь навряд ли запоет. Со ступеней набережной старой На воду пускаю я цветы. Слышу я знакомую гитару, Может, это вовсе и не ты, Может, и не ты совсем, а некто Улетел за тридевять земель, Дом на переулке Антоненко Поменяв на город Ариэль. «Сигаретой опиши колечко», Пусть дымок растает голубой, Все равно на станции конечной Скоро мы увидимся с тобой. Пусть тебе приснится ночью синей, Возвратив душе твоей покой, Дождик василеостровских линий Над холодной цинковой рекой.

Паруса «Крузенштерна»

Расправлены вымпелы гордо. Не жди меня скоро, жена, — Опять закипает у борта Крутого посола волна. Под северным солнцем неверным, Под южных небес синевой — Всегда паруса «Крузенштерна» Шумят над моей головой. И дома порою ночною. Лишь только открою окно, Опять на ветру надо мною Тугое поет полотно. И тесны домашние стены, И душен домашний покой, Когда паруса «Крузенштерна» Шумят над моей головой. Пусть чаек слепящие вспышки Горят надо мной в вышине, Мальчишки, мальчишки, мальчишки Пусть вечно завидуют мне. И старость отступит, наверно, — Не властна она надо мной, Пока паруса «Крузенштерна» Шумят над моей головой. 1963

Переделкино

Позабудте свои городские привычки, — В шуме улиц капель не слышна. Отложите дела — и скорей к электричке: В Переделкино входит весна. Там зеленые воды в канавах проснулись, Снег последний к оврагам приник. На фанернех дощечках названия улиц — Как заглавия давние книг. Там, тропинкой бредя, задеваешь щекою Паутины беззвучную нить. И лежит Пастернак под закатным покоем, И веселая церковь звонит. А в безлюдных садах и на улицах мглистых Над дыханием влажной земли Молча жгут сторожа прошлогодние листья — Миновавшей весны корабли. И на даче пустой, где не хочешь, а пей-ка Непонятные горькие сны, Заскрипит в темноте под ногами ступенька, И Светлов подмигнет со стены. И поверить нельзя невозможности Бога В ранний час, когда верба красна. И на заячьих лапках, как в сердце — тревога, В Переделкино входит весна.

Перекаты

Памяти С. Погребицкого

Все перекаты да перекаты — Послать бы их по адресу! На это место уж нету карты, — Плыву вперед по абрису. А где-то бабы живут на свете, Друзья сидят за водкою… Владеют камни, владеет ветер Моей дырявой лодкою. К большой реке я наутро выйду, Наутро лето кончится, И подавать я не должен виду, Что умирать не хочется. И если есть там с тобою кто-то, — Не стоит долго мучиться: Люблю тебя я до поворота, А дальше — как получится. Все

перекаты да перекаты — Послать бы их по адресу! На это место уж нету карты, — Плыву вперед по абрису. 1960

Перелётные ангелы

«…На левобережье Енисея вблизи посёлка Ермаково я видел ржавые паровозы, утонувшие в болотах — там, где должна была проходить, буквально по костям заключённых, железная дорога Салехард — Игарка. Были там и мёртвые „зоны“ с гнилыми бараками, и сторожевые вышки, и безымянные братские кладбища, размытые половодьями…»

Александр Городницкий

Нам ночами июльскими не спать на сене, Не крутить нам по комнатам сладкий дым папирос. Перелётные ангелы летят на север, И их нежные крылья обжигает мороз. Опускаются ангелы на крыши зданий, И на храмах покинутых ночуют они, А наутро снимаются в полёт свой дальний, Потому что коротки весенние дни. И когда ветры тёплые в лицо подуют, И от лени последней ты свой выронишь лом, Это значит, навек твою башку седую Осенит избавление лебединым крылом. Вы не плачьте, братишечки, по давним семьям, Вы не врите, братишечки, про утраченный юг — Перелётные ангелы летят на север, И тяжёлые крылья над тундрой поют. 1963

Песня американских летчиков

Рукою шаря, словно нищий, Прожектор нас в тумане ищет. Мы к вашим временным жилищам Спешим из тьмы. И у последнего порога Нам командир внушает строго, Что в небе нет ни звёзд, ни Бога — Есть только мы! И я мотор врубаю слепо, И мне луна мигает слева, Лечу без женщины и хлеба, Невидим, невесом. Сегодня смерть приходит с неба, Сегодня смерть приходит с неба, Сегодня смерть приходит с неба — И мы её несём! Земля под облаком абстрактна, Уничтожать её не страшно, Народ, внизу живущий, — враг наш, — Читай приказ! Переживать, ребята, полно, — Берёзы снизу или пальмы, Когда несёт им груз напалма Один из нас. И я мотор врубаю слепо, И мне луна мигает слева, Лечу без женщины и хлеба, Невидим, невесом. Сегодня смерть приходит с неба, Сегодня смерть приходит с неба Сегодня смерть приходит с неба. И мы её несём! И ты не слушай, мальчик, маму, Не вынуждай её к обману, И ты не требуй с неба манну — Там манны нет. Бледнеют ангелы и черти, Когда, доверенные смерти, По небу весело мы чертим Свой белый след. И я мотор врубаю слепо, И мне луна мигает слева, Лечу без женщины и хлеба, Невидим, невесом. Сегодня смерть приходит с неба, Сегодня смерть приходит с неба, Сегодня смерть приходит с неба — И мы её несём!

Песня американских подводников

На что нам дети, на что нам фермы? Земные радости не про нас. Всё, чем на свете живём теперь мы, — Немного воздуха и — приказ. Мы вышли в море служить народу, Да нету что-то вокруг людей. Подводная лодка уходит в воду — Ищи её неизвестно где. Здесь трудно жирным, здесь тощим проще, Здесь даже в зиму стоит жара, И нету поля, и нету рощи, И нет ни вечера, ни утра. Над нами, как над упавшим камнем, Круги расходятся по воде. Подводная лодка в глубины канет — Ищи её неизвестно где. Нам солнце на день дают в награде, И спирта злого ожог во рту. Наживы ради снимают бляди Усталость нашу в ночном порту. Одну на всех нам делить невзгоду, Одной нам рапорт сдавать беде. Подводная лодка уходит в воду — Ищи её неизвестно где. В одну одежду мы все одеты, Не помним ни матери, ни жены. Мы обтекаемы, как ракеты, И, как ракеты, устремлены. Ну кто там хочет спасти природу И детский смех, и весенний день? Подводная лодка уходит в воду — Ищи её неизвестно где.

Песня болотных геологов

А жёнам надоели расставания, Их личики морщинками идут. Короткие вокзальные свидания Когда-нибудь в могилу их сведут. А я иду, доверчивый влюблённый Подальше от сервантов и корыт, И, как всегда, болот огонь зелёный Мне говорит, что путь открыт. А жёнам надоели годовщины И частых провожаний маята. Подстриженные бобриком мужчины Уводят их туда, где суета. А я иду, обманом закалённый, Брезентом от случайностей прикрыт. И, как всегда, болот огонь зелёный Мне говорит, что путь открыт. Шагаем мы сквозь лиственное пламя, Нас песнями приветствует страна. Взрастают под чужими именами Посеянные нами семена. А я иду, совсем не утомлённый, Лет двадцати, не более, на вид, И, как всегда, болот огонь зелёный Мне говорит, что путь открыт. 1959