Песня ветра
Шрифт:
– Держитесь меня! – велел нам с Марком. В тумане его фигура была едва различима, но капитан старался не вырываться вперед, пока вел нас с мальчиком за собой. Отовсюду, кажется, раздавались звуки борьбы, звучали проклятья и ругань, а корабль, несмотря ни на что, продолжал плыть вперед, словно спешил вынести нас из этого тумана, прочь от опасности.
Когда впереди скрипнула дверь, Марк первым шмыгнул в коморку, следом за ним я. Мердок поддержал меня за локоть, когда пошатнулась на чем-то скользком и едва не упала. Рука мужчины задержалась на моей слишком долго, а затем отпустив, он
– Не открывайте, пока не поймете, что все спокойно!
Я не перечила, покорно шмыгнула в комнатушку без окон, а капитан поспешно закрыл двери. Спустя несколько секунд я услышала его чертыханье, а после что-то с силой ударилось в двери и мое сердце, кажется, пропустило удар.
«Только не Бертон!» - подумала я, уже не удивляясь своему беспокойству за этого мужчину.
«Признайся себе, Катарина, - подумала с волнением в сердце, - он ведь заинтересовал тебя…как мужчина?».
«Вот еще!» - мысленно возмутилась.
В двери снова ударились, а затем все стихло. Я стояла посередине каморки, слушая отголоски криков. Кричали реже и, кажется, пиратам удалось отбиться от туманных птиц, как окрестила их я «за глаза». Но прошло несколько минут, прежде чем двери распахнулись и на пороге возник Бертон.
Сама того не ведая, шагнула к мужчине и обняла порывисто и сильно, пытаясь таким образом высказать свой страх за него.
– Эй! – воскликнул Мердок. – Этак ты мне все ребра сломаешь!
А мне стало неловко и, разжав руки, отпрянула назад. Мужчина проследил за мной взглядом, я же поспешно отвернулась, только теперь заметив, что туман стал рассеиваться и то тут, то там из него проглядывало солнце и небо, почти такое же яркое и синее, каким было раньше. За спиной на палубу выбрался и Марк.
Когда последние следы тумана рассеялись, я прошлась по палубе, осматривая следы побоища. Никак иначе назвать произошедшее было невозможно. Мердок и Золтан стояли возле фок-мачты и были слишком мрачными, чтобы я не обратила на это внимания. Вокруг капитана и его помощника сгрудились моряки, а я с ужасом поняла, что после полосы тумана мы лишились двоих членов команды.
«Что же будет дальше?» - подумала я, глядя на море, такое же синее, как и прежде. Ничто, кроме стены тумана, оставшейся за спиной, не напоминало о том, что мы вошли в воды Мертвого моря, а я и подумать не могла, что это будет самым началом наших испытаний.
Еще одни сутки пути прошли в относительной безопасности. Я с дрожью вспоминала ужасный туман и не хотела даже думать о том, что возвращаться нам придется тем же путем.
– Этот туман окружает остров, - сказал мне Мердок, - он служит своеобразным предупреждением, чтобы не совались куда не следует!
– А вот мы сунулись! – заявила я.
Желтоглазый смерил меня пронзительным взглядом и сказал:
– У нас была причина.
– У нас, да, - согласилась, - а вот у них, - и кивнула на людей Бертона, расположившихся на палубе. На это мужчина со вздохом сказал:
– Мы – пираты, мисс Фонтес, - снова официально! – и наша, - он хмыкнул, - профессия подразумевает в себя риск. Каждый из нас знает на что идет. Мои ребята могли остаться в Оливе, но не сделали этого.
«Мужчины! – подумала я. –
Ближе к закату, стали сгущаться сумерки, которые оказались впоследствии дождевыми тучами. Ливень разразился неимоверной силы, но «Песня Ветра» упорно двигалась вперед.
Ужин снова свел нас с капитаном и сидя друг против друга, я в первый раз испытала неловкость рядом с Бертоном. Что-то происходило между нами. Меня тянуло к капитану, как когда-то тянуло мою мать к его отцу. Что это было, еще одно проклятье, по которому все женщины фамилии Фонтес влюбляются в Мердоков? Или просто стечение обстоятельств? Какой-то животный магнетизм или оно…настоящее и светлое, о котором я еще даже не мечтала?
Опустила глаза, уставившись на очередную порцию каши. Боунз не отличался разнообразием блюд, но я была рада и этой пище. Проглотила и съела бы еще, но не предложили. Молчание стало неловким.
– Когда мы достигнем острова? – спросила спокойно.
Капитан пожал плечами.
– Понятия не имею. Как я уже говорил, никто еще не возвращался из Мертвого моря.
– Тогда я, надеюсь, мы будем первыми! – выдавила натянутую улыбку.
– Ты оптимистка, Катарина! – Мердок поймал мой взгляд. Секунда и я оказалась во власти синего взгляда, а широкая мужская ладонь потянулась через весь стол, чтобы прикоснуться к моей руке, осторожно взять в захват тонкие пальцы. Я же сидела, окаменев и все, что могла – это ждать дальнейшего развития событий, не спеша оттолкнуть капитана, но и не делая ответного шага.
– Черт! – неожиданно выругался он, но моей руки не отпустил.
– Что? – спросила спокойно, радуясь, что мужчина не слышит бешеного биения моего сердца. Услышал бы, сразу бы понял, что неспроста оно так волнуется. Удивительно еще, как лицо не залило краской? Я почти гордилась собой: ничем не выдавала чувств, может быть, зря.
– Катарина, - проговорил Бертон.
Кажется, мое лицо чуть втянулось в ожидании того, что он скажет после.
– Твоя мать и мой отец, - он запнулся. – Кажется, теперь я понимаю его…
«Неужели?» - мелькнула мысль, и я было открыла рот, чтобы ответить, как сильный удар сотряс корабль. Посуда на столе задребезжала. Тарелка капитана упала на пол, а у меня перевернулась кружка с чаем.
Мердок отпустил мою руку и вскочил на ноги, рванул в двери, наказав мне на ходу не выходить из каюты.
– Да что же такое? – услышала собственный голос.
«Мертвое море!» - прозвучал ответ. Не зря же Бертон говорил, что оно не выпускает тех, кто попал к его сети. Вот и мы пропадем навсегда. Только по спине снова холодок.
«Неужели вернулись летучие твари?» - первая мысль.
Любопытство велело выглянуть за двери, благоразумие и приказ капитана твердило чтобы сидела и не высовывалась. Корабль снова подбросило и вместе с ним меня. На мгновение я даже лишилась опоры под ногами взлетев в воздух, чтобы после упасть на деревянный пол и больно удариться бедром.
«Что же происходит?» - подумала я, бросилась к иллюминатору, выглянула наружу: осколки уже убрали, и кто-то из матросов должен был заколотить окно, но я была рада тому, что не успели.