Песня жаворонка
Шрифт:
— Мы имеем дело, — категорично заявил он, — с бедной матерью-одиночкой, которая ухватилась за возможность высосать из нас побольше денег. Для нее мы вроде дойной коровы. Она утверждает, что имеет свидетеля — какого-то молодого парня, наверняка наркомана. Я уже навел справки, за ним числится несколько краж. Крайне ненадежный тип, ему никто не поверит.
Тони вспомнил о своем брате. Если бы сам он больше интересовался жизнью Лео и помогал ему, то, возможно, тот не угодил бы в тюрьму. Но в прошлое уже нельзя вернуться и что-нибудь в нем поправить.
— Что будем делать? — спросил он.
— Настоятельно рекомендую вам выступить с официальным заявлением, — сказал юрист.
Тони согласился, оговорил с ним ключевые вопросы и наутро потребовал, чтобы ему выделили время в пресс-центре для выступления. А заодно дал поручение отделу по связям с общественностью созвониться с Мэрион Уиланд, составителем его речей, статей и докладов, и заказать текст выступления. Лично они никогда не встречались, но то, что она делала, вполне устраивало его…
— Еще коньяку, мистер Боулер?
Тони обернулся и увидел Тейлора, стоявшего на пороге гостиной. На нем была черная атласная пижама, а в руке управляющий держал газету. Наверное, выбирал, на кого будет ставить на предстоящих собачьих бегах, подумал Тони и улыбнулся.
— Ты же знаешь, я пью только одну порцию, — ответил он, понимая, что Тейлор просто искал предлог поговорить. Наверняка чтобы выразить свое очередное беспокойство.
— Я просматривал газеты, — заморгав, сказал Тейлор.
Тони взглянул на свой бокал, на дне которого оставалось немного коньяка, и устало вздохнул. Утром он рассчитывал получить тезисы предстоящего выступления от своего составителя, чтобы во всеоружии встретить журналистов, которых, словно изголодавшихся волков, учуявших запах добычи, наверняка набьется завтра полный зал.
— Тейлор, удалось ли тебе сходить на собачьи бега, пока я был в отъезде?
Сухой взгляд пожилого управляющего сразу оживился.
— Как же, сэр! Милашка Лейла обошла всех на три корпуса, — гордо заявил он. — Эта особа уже в четвертый раз выигрывает!
Тони улыбнулся, размышляя об одной весьма милой пожилой особе.
— Послушай, дружище, мне бы хотелось, чтобы ты на днях сводил на бега одну мою коллегу.
— Коллегу? — растерялся Тейлор.
Тони допил коньяк, потом встал с кресла.
— Вот именно, коллегу. Я думаю, что ты сможешь быть для нее неплохим гидом.
Тейлор заморгал, застигнутый врасплох неожиданным поручением.
— Но мистер Боулер…
Тон, которым он пытался отказаться, был таким же, как у Рут, когда ей несколько раньше было сделано аналогичное предложение. Тони никогда не встречал более похожих друг на друга людей, живущих по строгим правилам, организованных во всем до мелочей и порой даже раздражающих этим.
— Не волнуйся, все развлечения за мой счет. Сперва пригласи эту даму в загородный ресторан и обязательно закажи бутылку лучшего шампанского. Затем вы пойдете на бега и ты все ей расскажешь: как выбрать собаку-победителя, как делать ставку… Постарайся, чтобы ей было интересно.
Тейлор посмотрел на хозяина так, будто тот лишился рассудка.
— Хорошо, я все устрою, мистер Боулер.
— Вот и отлично! — Тони отправился в спальню, но остановился на пороге гостиной и попросил: — Послушай, Тейлор, я хочу, чтобы ты не называл меня больше «мистер Боулер». Зови просто Тони, пожалуйста! — И он похлопал управляющего по плечу, совершенно не обращая внимания на его расширившиеся глаза. После чего вышел из комнаты.
Тишину прорезал телефонный звонок. Зная, что мать должна перезвонить ей, Элис уверенно схватила трубку.
— Послушай, я выполнила то, о чем ты меня просила! — услышала девушка немного приглушенный голос матери, которая решила обрадовать ее тем, что ей удалось отыскать телефон Линды Селборн по справочнику. Та, конечно, была крайне удивлена звонку от совершенно незнакомой женщины, но согласилась ответить на все вопросы. — Так вот, Элис, машина «Фаст комьюникейшн» с оборудованием находилась в трех милях от ее ранчо, как раз на том месте, где произошел обрыв кабеля, — объяснила мать. — Они занимались подготовкой площадки для установки опоры линии электропередачи.
— Но… п-почему об этом н-не сообщили в новостях? — с трудом спросила Элис, размышляя о поручении Мэрион.
— Похоже, моя милая, ситуация не из приятных. Судя по всему, подросток, видевший машину, ездил на краденом мотоцикле. Хуже того, его проверили на наркотики и тест дал положительные результаты.
— Так, значит, ему н-не п-поверят?! — ужаснулась Элис.
— В том-то все и дело, — сокрушенно заключила мать.
Элис вспомнила, что похожая история случилась с Лео, младшим братом Тони. Тот вечно попадал в неприятности. Яблоко от яблони недалеко падает, — так считали в Саммерсвилле, имея в виду пьяницу-отца. Тони при этом выглядел приятным исключением из правил.
Элис вдруг выпрямилась, как будто ее резко встряхнули. Перед глазами начала всплывать картинка, в которой отсутствовал один очень важный элемент.
— Мама, — тихо сказала она. — А ты помнишь, к-как звали отца Тони Боулера?
— Отца Тони? А почему ты вдруг спросила? — послышался удивленный голос матери. — Впрочем, его звали Лейн. А что?
Элис едва не задохнулась от озарившего ее прозрения. Сначала этот человек надевает потертые джинсы с футболкой, становясь как две капли воды похожим на милого ее сердцу Тони. В другой раз на нем дорогой деловой костюм. И уезжает он не на общественном транспорте, как обычно, а на представительском лимузине с шофером.
Итак, аббревиатура «ЭЛБ», которой были подписаны все телефонные послания из «Фаст комьюникейшн», расшифровывалась как «Энтони Лейн Боулер»! То есть Тони и был директором этой компании.
10
Элис печатала текст выступления для главы «Фаст комьюникейшн». Ее пальцы летали по клавишам, и она не осознавала, что по оконному стеклу барабанили капли легкого дождя, их неровный стук сочетался со стуком пишущей машинки.
Пусть ей не удалось много лет назад высказаться в суде в защиту матери, не по своей вине попавшей в автокатастрофу. На этот раз у нее найдутся силы, чтобы защитить человека, отстаивающего свои права. Она писала текст сразу начисто и была настолько поглощена работой, что не замечала, как бежит время.