Песня жаворонка
Шрифт:
Она торопливо повернула ключ в замке, распахнула дверь настежь и ахнула. Он стоял, промокший до нитки. Элис ощутила характерный запах танина, исходивший от насквозь сырого кожаного пиджака. С черных волос Тони продолжали стекать дождевые капли. Никогда она не встречала его таким измученным, словно побывавшим под пытками.
Элис терзалась вопросом, догадался ли он, кто на самом деле являлся составителем текстов для «Фаст комьюникейшн»? А может быть, он явился сюда, чтобы уличить ее в обмане? Элис на всякий случай потуже завернулась в одеяло, готовая выдержать предстоящий натиск.
— Ты мне нужна, — хрипло проговорил Тони.
Он опустил голову, словно не в силах был произнести что-либо еще. Инстинктивно протянув руки, она уронила одеяло на пол и обняла Тони. Ночная рубашка сразу же намокла, но Элис не обращала на это внимания. Ее любимый нуждался в ней сейчас, вот что было главным! Они стояли, обнявшись. И Элис вдруг осознала себя не девчонкой, которая соскучилась по дому и хочет вернуться, а женщиной, в чьей помощи и заботе нуждается этот мужчина.
Она медленно отстранилась, закрыла дверь и потянула Тони за собой в комнату, где, не говоря ни слова, стала снимать с него мокрую одежду, размышляя о том, что же привело его к ней сегодня ночью. Видимо, после прочтения ее последнего послания нынешний Тони, директор крупной энергетической компании, и тот, кем он был раньше, стали враждовать между собой. И она молила Бога о том, чтобы Тони, с которым она вместе росла — честный и бескорыстный человек, — победил в этой схватке.
— Повернись, — тихо попросила Элис.
Тони подчинился, и она сняла с него промокший пиджак, стянула сырую футболку, помогла освободиться от ботинок, оставлявших на полу следы. Затем спустила джинсы, их которых он вышагнул, оставшись перед ней в трусах.
Из ванной она принесла большую махровую простыню и насухо вытерла его. Потом, поняв, что у нее нет для него подходящей одежды, принесла из прихожей свое одеяло, в которое он завернулся.
— Ни одна женщина не жаловала мне одеяло со своего плеча, — грустно усмехнулся он.
— Рада, что я первая такая, — ответила она в том же духе, хотя и понимала, что ни ему, ни ей сейчас не до шуток.
— Что стряслось с твоей матерью? — как гром среди ясного неба прозвучал вопрос Тони.
С минуту, показавшуюся вечностью, оба пристально смотрели друг другу в глаза. Учитывая, что в таком небольшом городке, как Саммерсвилль, весть об автокатастрофе разносилась быстро, Тони мог легко встретить какого-нибудь знакомого, который случайно рассказал ему о матери Элис. Сама она старалась избегать нелегких для себя воспоминаний. Возможно, сегодня пробил час откровения. Завтра Тони придется сделать серьезный выбор. Вдруг правда о ее матери поможет ему по-новому воспринять боль молодой женщины из Вайоминга?
— Авток-катастрофа, — с трудом ответила Элис. Черт побери, она снова заикается! Ей хотелось сказать больше, еще хотя бы несколько слов. Подбирать их было очень трудно. Она закрыла глаза, решив не повторять все подробности. — П-победила ложь.
Тони дотронулся ладонью до полураскрытых губ Элис, словно пытаясь успокоить ее, избавить от горьких воспоминаний.
— А ты, выходит, была единственным свидетелем?
Элис кивнула. Если Тони не знал подробностей, то догадаться об остальном ему не составит труда. О том, например, что Элис из-за дефекта речи и боязни публичного выступления не смогла защитить мать на суде…
Она отвернулась, чтобы он не увидел, как у нее на глазах появились слезы.
— Пойдем в п-постель, — тихо сказала она, взяв его за руку и подводя к разложенному на полу спальному мешку.
Он лег, все еще завернутый в одеяло, потом распахнул его, жестом приглашая ее к себе. Элис опустилась на колени, сняла намокшую ночную рубашку, легла и прильнула к Тони, с наслаждением ощутив тепло его сильного тела.
От порыва ветра с дождем задрожали стекла. Элис закрыла глаза, не желая терзать себя переживаниями ни о прошлом, ни о будущем, и с наслаждением прикоснулась к мускулистой груди Тони. Подушечками пальцев ощутила биение его сердца и долго держала ладонь в этом месте, прислушиваясь к голосу жизни и сравнивая его с шумом дождевых капель за окном. Так с помощью легких ласковых касаний руки она передавала ему свою любовь и нежность, — то, чего Энтони Лейну Боулеру не мог дать остальной мир.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
Даже в самых безумных мечтах Элис представить себе не могла, что услышит от него эти волшебные слова. И ей вдруг захотелось защитить его, потому что завтра Тони должен будет встретиться лицом к лицу с репортерами и отвечать на их вопросы. Для нее тяжким испытанием было выступление с докладом перед однокурсниками в университете. Но то, что предстояло Тони завтра, вообще не укладывалось у нее в голове.
Постепенно дождь за окном смолк, небо прояснилось, и сквозь неплотно задвинутые шторы в комнату проник лунный свет. Элис всмотрелась в лицо Тони. Он выглядел умиротворенным, как будто обрел неожиданное облегчение, освободился от тяжкого груза проблем.
Элис придвинулась ближе, через мгновение их губы встретились. И он начал ласкать ее груди, слегка сжимая пальцами отвердевшие соски. Охваченная страстью, она застонала, готовая к тому, что он возьмет ее. Тони стянул с себя трусы, перевернулся на спину. И через мгновение Элис, повинуясь ему, неожиданно оказалась сидящей на нем, как амазонка.
Все произошло так быстро, что она с удивлением осознала, как глубоко он вошел в нее, и замерла, как бы привыкая к случившемуся. Затем желание, которым она была переполнена, заставило ее двигаться вверх-вниз. Движения сначала были медленными, даже плавными, но страсть и стремление достичь кульминации заставляли увеличивать темп. И вскоре взвинтив его, отчего он стал похож на темп бешеной скачки, она все явственнее стала приближаться к концу дистанции. Бурный финиш оказался совместным. Потом оба лежали молча в сладком изнеможении.
Впрочем, их покой был недолог. Элис вскоре уже ласкала его грудь. И когда ее рука скользнула к животу Тони и дальше вниз, то обнаружилась полная его готовность к продолжению того, что совсем недавно завершилось. Ни слова не сказав, он поставил ее на колени, а на локти она опустилась сама, поняв, что это надо сделать. И пока Тони, войдя в нее и придерживая ее за бедра, настойчиво и ритмично двигался, а она с самозабвением отвечала ему, ей хотелось, чтобы это начавшееся безумие никогда не прекращалось.
Достигнув пика блаженства, она застонала, остановилась и оглянулась. Тони завершал начатое, делал последние импульсивные движения…
— Ты прелесть, Элис! — сказал он, ласково обнимая ее, когда они засыпали.
Он проснулся рано и прислушался. За окном было тихо. Часы, тикавшие на стене, показывали пять утра. Обычно, если на работе что-либо не ладилось, у него появлялись проблемы со сном. Нередко в эти предутренние часы он просыпался, шел в кухню, пил холодный чай, иногда съедал сандвич.