Песня жаворонка
Шрифт:
Знал ли Тони, о чем именно попросили ее написать в отделе по связям с общественностью? — вдруг подумала она. Дженнифер еще раз позвонила ей и зачитала их просьбу:
Подчеркните, что речь идет о бедной женщине, которая хочет засудить компанию и выудить из нее побольше денег. Упомяните, что у нее много неоплаченных счетов. Особое внимание уделите тому, что единственный свидетель, якобы видевший грузовик «Фаст комьюникейшн» на месте обрыва кабеля, — совершенно ненадежный, накачанный наркотиками тип, который вдобавок разъезжал на краденом мотоцикле.
Понятия не имея о корпоративной политике компании, Элис догадывалась, что человек, занимающий такую должность, как Тони, наверняка полагался на всякого рода советников и помощников, которые, собственно, и сообщали ему все факты. Вправе ли он был, основываясь лишь на этих сообщениях, во всеуслышание заявлять о ненадежности свидетеля? Она проигнорировала наставления, которые были даны ей для выполнения поручения, и скорее всего теперь не получит денег за сделанную работу. Но сейчас это не имело значения.
В ее тексте все было изложено так, как подсказывала ей совесть: говорилось об истине и долге каждого человека перед обществом, о честности и ответственности… Генеральный директор, ознакомившись со всем этим, легко поймет, что такое выступление принесет его компании еще больше вреда, чем молчание в ответ на обвинения. Ему это наверняка покажется предательством…
Элис встала из-за стола и зашагала по комнате, нервно потирая ладони. Она вдруг почувствовала тошноту. Потом остановилась перед окном, наблюдая, как дождь струился по стеклу. Ничего, ей всего лишь хотелось рассказать правду, чтобы защитить молодую мать.
Если Тони предпочтет использовать то, что написала она, то полностью противопоставит себя той позиции, которую «Фаст комьюникейшн» уже озвучила в средствах массовой информации. Может быть, как генеральный директор, он не посмеет сделать это. Но ей все же стоило попробовать…
Элис ходила по комнате из угла в угол, у нее не было сил хоть немного расслабиться. Теперь она думала о том, что, используя телефонные сообщения, Тони, по сути, откровенничал с другой женщиной, с неизвестной для себя Мэрион. И одновременно добивался свиданий с ней, с Элис! Она остановилась и посмотрела на свое отражение в зеркале. Говорят, что люди зеленеют от ревности, и, казалось, цвет ее лица действительно изменился…
Но ей тут же стало смешно. В конце концов ведь и она сама увлеклась телефонным общением с помощью двух секретарей. Как все-таки забавно получилось: она и он, испытавшие сильнейшее физическое влечение, случайно обнаруживают, что рассказывали друг другу о своих привязанностях и привычках, даже не подозревая об этом.
Почувствовав некоторое облегчение, Элис остановилась у стены, на которой были развешаны семейные фотографии, и с трудом сдержала слезы. Тони не смог уберечь от беды ни младшего брата, ни отца. А сейчас ему хотелось защитить свою компанию и служащих от надвигающегося грандиозного скандала.
Насколько ей было известно, жители маленького Саммерсвилля никогда не винили Тони в том, что произошло с его семьей, скорее он сам не находил себе покоя, вновь и вновь переживая об этом. И наверняка все эти годы не мог отделаться от тяжелой душевной ноши…
Она вложила страницы с текстом в большой конверт, отвезла в университет и отдала Дженнифер. Та при ней созвонилась с Огденом, и в офисе компании сказали, что курьер прибудет через час.
— Я позвоню вам домой, мисс Лоуэлл, когда они сообщат по телефону о результате, — пообещала секретарь и мило улыбнулась. — Не сомневаюсь, что и на этот раз все будет в порядке.
— С-спасибо на добром с-слове, — поблагодарила Элис, прощаясь, хотя прекрасно сознавала, что на этот раз компания вряд ли сочтет возможным положительно оценить ее работу.
Вернувшись домой, она стала ждать звонка. И через полтора часа телефон ожил, настойчиво требуя, чтобы хозяйка сняла трубку.
— К сожалению, плохие новости, мисс Лоуэлл! — Голос Дженнифер был грустным и торопливым. — Сейчас я зачитаю сообщение, поступившее на ваше имя:
Моя компания в кризисной ситуации. Завтра днем мне необходимо выступить в защиту «Фаст комьюникейшн» и ее служащих… Но, невзирая на рекомендации отдела по связям с общественностью, вы составили мне такую речь, которая лишь усугубляет и без того зловещий облик моей фирмы в глазах журналистов! О чем вы думаете? ЭЛБ.
Казалось, кровь застыла у нее в жилах. Энтони Лейн Боулер, генеральный директор «Фаст комьюникейшн», мог, оказывается, быть бесцеремонным, несговорчивым, властным. Он не требовал переписать все заново, а просто отчитал составителя, известного ему под именем Мэрион.
Но отступить и сдаться Элис уже не могла. Попросив передать по телефону сообщение в офис фирмы для ЭЛБ, она продиктовала следующую фразу:
Человек становится сильнее, когда сбрасывает с себя маску.
Слова эти должны были неминуемо задеть душу Тони. В них была правда. Для него наступило время взглянуть на себя со стороны и принять судьбоносное решение. Ему не требовалась маска — ни та, невидимая, которую он напускал на себя, занимая важный пост в компании, ни та, что в виде некоего африканского талисмана присутствовала на его рабочем столе. Он мог оставаться самим собой и при этом выглядеть намного сильнее и привлекательнее.
Слезы застилали глаза, когда она, продиктовав свою фразу, положила трубку. Все, пора было кончать со всей этой писаниной и телефонным общением с главой фирмы. Профессор Уиланд наверняка поймет ее. И завтра же, решила Элис, надо будет позвонить матери, признаться в том, что она сама бросила занятия в университете, сказать, что страшно тоскует по родному дому и хочет вернуться…
Ночной звонок в дверь был требовательным и прервал и без того беспокойный сон Элис. Вскочив и поначалу с трудом соображая, она зачем-то напряженно прислушалась, но различила лишь шум дождя за окном. Часы показывали два тридцать ночи. Кто мог сейчас так настойчиво трезвонить в ее квартиру? Может быть, это был ее домовладелец?
На улице шел сильный дождь, наверное, крыша у кого-нибудь из жильцов верхнего этажа протекла и он решил справиться, что творится у остальных. Зевнув и накинув поверх ночной рубашки одеяло, Элис, шаркая тапочками, отправилась к двери. Посмотрев в глазок, она вначале подумала, что в коридоре перегорела лампочка, — там была сплошная темнота. Потом темнота вдруг исчезла. Это стоявший перед дверью человек поднял голову. И сердце Элис отчаянно забилось. Тони!