Песочное время - рассказы, повести, пьесы
Шрифт:
– Почему ты об этом у Орловской не спросишь?
– спросила она принужденно.
– Ёлку? Да ну. Как-то при Пате... да и вообще.
– Кис замялся.
– Так без Пата. А заметил, да? Ведь он же ей не муж; но все равно скука, - Света вздохнула.
Однако от этих ее слов что-то вдруг словно толкнулось внутри Киса.
– Вот! вот это самое!
– заговорил он быстро и горячо и даже привскочил слегка на своем месте.
– И ты же еще сама это видишь и говоришь! Но тогда в чем смысл? Ведь разве вы не... не для этого всё делаете?
– Для чего: "для этого"?
– Света
– Да вот: чтобы мужа себе... м-м... заполучить. Нет?
– Ну ты еще скажи, что мы трахаемся для детей, - сказала Света цинически, усмехаясь одними губами. Странная пустота мелькнула в ее глазах, и Кис даже осекся, заметив отрешенное и бледное в лунном свете лицо ее.
– Нет, не для этого, - заключила она твердо, словно оборвав себя.
– Хотя бы в конечном счете...
– И в конечном нет.
– Тогда для чего же?
– тоскливо протянул Кис, сразу присмирев.
– Откуда я знаю?
– Света тряхнула головой и поднялась на ноги.
– Ладно, я пошла, - сказала она быстро, глядя мимо него.
– Приходи чай пить.
Дверь закрылась за ней, и Кис снова остался один. Оживление его исчезло. Он чувствовал сильную усталость и пустоту и впервые за весь вечер понял вдруг, что он несчастлив. Эта мысль удивила его. Раньше он никогда не думал о себе так и даже наоборот был убежден в том, что счастье его ему еще предстоит - вопреки даже тому, что происходило с ним сегодня на балконе. Прежняя жизнь представлялась ему почти не ограниченной будущим, он привык видеть, что мир вокруг него был всегда благосклонен к нему и легко поддавался на те мелкие ухищрения, которые Кис пускал в ход в случае неудачи. Но теперь все изменилось. И, устремив взгляд и ум свой в одну точку, Кис понимал и видел, что не ошибся сегодня, отвечая Свете; что его злость, та злость на Машу, которую он пережил четверть часа назад в гостиной, стоя перед старой свадебной карточкой светиных родителей в углу на стене, на самом деле была не злость, а страх, и этот страх был обращен к тайному смыслу его, Киса, бытия, ибо он, Кис, теперь знал точно (или так, может быть, только казалось ему), что все почти в его жизни уже совершилось, и ему и впрямь больше нечего было делать здесь...
Вдруг он застыл, прислушиваясь. Где-то в коридоре, за дверью, скрипнула половица, стали явственны легкие шаги, и тотчас бесшумно распахнулась и захлопнулась входная дверь, тихо щелкнув автоматическим замком. Кис вскочил.
Крадучись прошел он в переднюю, замер на миг, слушая гомон голосов в гостиной что-то бурно и весело обсуждали - и, прошмыгнув мимо поворота, оказался на пороге, возле входной двери. Секунду он рассматривал замок, примериваясь к его устройству, потом повернул его, отпахнул дверь и выглянул на площадку.
Шаги - как он и думал. Кто-то быстро и тихо шел по лестнице вверх, миновав второй этаж и сверток на третий. Еще мгновение - и шаги стали глуше и выше: четвертый... Шаги стихли. Один миг тишина была полной. Потом что-то стукнуло, и Кис услыхал короткий уверенный звон - словно дробь в будильнике. Он не стал дожидаться продолжения.
Наморщив в усмешке рот и зачем-то кивнув самому себе головою, он закрыл дверь, повернулся и побрел из прихожей на кухню, уже более ни от
– А, Кис! ты здесь, - сказала Света весело, выглядывая из комнаты в коридор. Тотчас за спиной ее в гостиной гулко ударили стенные часы: било полночь. В голосе ее не осталось и следа от их лунного разговора на кухне, но не это заняло вдруг Киса. Странно, но Кис, рассматривая давеча обстановку гостиной, не заметил ходики на стене и теперь удивленно смотрел мимо Светы, слушая хриплые и округлые удары.
– Иди сюда!
– Света засмеялась.
– Тут к тебе с консультацией: говорят, ты единственный специалист.
– Что такое? Кто специалист? Я?
– переспрашивал Кис, как бы очнувшись и сразу ощутив в себе прежнее веселое раздражение. Он вошел в комнату и оглядел всех.
– Что: небось мину тут без меня отыскали, а?
Лёнчика, как он и думал, в гостиной не было.
– Брось, Кис, не ершись!
– крикнул ему Пат из угла.
– Тут идея.
– Да?
– сказал Кис.
– Так это не ко мне. Я слаб в умозрении.
– Он чувствовал приток смеха и злости и развязно смотрел кругом.
– Ну? в чем дело?
Под общий шум Ёла и Света, смеясь, растолковали ему, в чем было дело. Оказалось, что когда Кис ушел на кухню, все стали придумывать, чем занять время после чая. Хотели сыграть в "пети-жё" и в "кис-мяу".
– Ну, тут я точно мастер, - встрял Кис.
– Помолчи! Так вот...
...Потом вздумали - в "чорт пришел" (Кис насторожился). Но тут кто-то предложил вызвать духов.
– Ведь ты у нас главный спирит? ты, - подытожила Света.
– Не отпирайся. Ёлка уже созналась, так что все путем. Блюдечко у меня есть. Ну? что там еще нужно?
Затея необыкновенно понравилась Кису.
– Духов?
– переспросил он.
– А-га. Сейчас, погоди. Я тебе полный дом напущу, не соскучишься... Так: тащи ватман.
Ватман быстро нашелся в кабинете светиного отца. Кис, тотчас открыв в себе вдохновенный дар медиума (он и впрямь одушевился, так как и всегда вообще оживлялся легко), как видно, не шутя взял устройство сеанса в свои руки, и дело закипело. Чашки, бутылки и горячий еще электрический самовар с заварником "на воздусях" были изгнаны им со стола презрительным жестом. На место их он растянул трубчатый лист и, использовав круглый поднос вместо циркуля, стал обводить сизым фломастером круг, пыхтя и лавируя между свечами. Свечи, уже догоравшие, лили вокруг себя талый парафин, пламя было высоким, и Кис опалил в нем свой белый манжет. Круг вышел несколько кривой, зато просторный.
– Это что еще?
– спросила Ёла, когда Кис, начертав вдоль окружности алфавит и старательно выведя в верхних углах крупные "здравствуйте" и "до свидания", а в нижних "да" и "нет", стал под "нет" рисовать гроб.
– "Это, может быть, кажется несколько странным и глупым - вести разговор с трупом", - заунывно пояснил Кис, отметив ритм удлинением гласных.
– Но уж если труп, то и гроб.
– Почему - с трупом?
– уточнила Ёла.
– С духом; или с душой?