Песочное время - рассказы, повести, пьесы

Постнов Олег Георгиевич

Ш у л ь ц (упавшим голосом). Да... караул...

Сцена вторая

Входят, говоря на ходу, п р и н ц и п р и н ц е с с а. Ш у л ь ц тотчас вскакивает, кланяется, следит за ними взглядом. Они на первых порах как будто не замечают его.

П р и н ц е с с а (продолжая разговор). ...Я только хотела тебя предостеречь.

П р и н ц (продолжая разговор). Спасибо. Но это совсем другое дело.

П р и н ц е с с а. Ну почему же другое? Когда к нам ехал мой дядя, ты ведь сказал мне: "Лотхен, не жди слишком многого"?

П р и н

ц. Я имел в виду, что люди меняются.

П р и н ц е с с а. И ты был прав. В детстве мне нравилась его сказка о рогатом зайце. А теперь это выглядело просто глупо.

П р и н ц. Вот именно.

П р и н ц е с с а. Ну?

П р и н ц. Что - "ну"?

П р и н ц е с с а. А Гофман, стало быть, не меняется?

П р и н ц (морщась). Лотхен, мы уже это обсудили. (С досадой ворошит на столе бумаги, покамест, однако, не садясь за стол.) Вот ты увидишь, какой у него порядок во всем.

П р и н ц е с с а (улыбаясь). Зато у тебя - как всегда всё кучей.

Пауза. П р и н ц е с с а отходит к пустующему сейчас столу м и н и с т р а и присаживается на табурет в профиль к зрителям. П р и н ц рассеянно смотрит перед собой, перебирая бумаги.

П р и н ц (вдруг, требовательно). Шульц?

Ш у л ь ц (подражая ему, как бы в шутку) Принц?

П р и н ц (тем временем забыв, что хотел сказать). Шульц. Я... Э-э... Я тут думал... э... э... (смотрит вверх, потом в сторону.)

Ш у л ь ц. О приезде господина Теодора, ваше высочество?

П р и н ц (удивленно, сразу очнувшись). Что? Нет. (Садится.) Покажи мне отчет о сиротском доме.

Ш у л ь ц. Он у вас на столе, ваше высочество.

П р и н ц. Почему у меня? Им занимался ты.

Ш у л ь ц. Я окончил и положил его вам на подпись. Вон там, с краю. (Склоняется и показывает.) Вот он, ваше высочество.

П р и н ц (увидел отчет. Очень мягко). Спасибо, Шульц.

Ш у л ь ц (как бы шутя). Не за что, принц.

Пауза. П р и н ц читает отчет.Ш у л ь ц стоит в ожидании. П р и н ц е с с а, улыбаясь, следит за ними.

П р и н ц. Так. Длина одеял шесть футов девять дюймов. Зачем?

Ш у л ь ц. Чтобы прикрыть ноги.

П р и н ц (ледяным тоном, от которого Шульц съеживается). Давай посчитаем. (Придвигает к себе чистый лист бумаги, берет перо.) Сто сорок семь одеял. Умножить на девять. Равно... (Пишет, считает. Подняв взгляд.) Итак, лишних сто десять футов. При средней цене в тридцать пфеннингов за фут... (Морщится, бросает перо.) Ладно, вздор. Это не деньги. (Вздыхает.) Что еще?

Ш у л ь ц. Еще... Еще? О чем? О сиротах?

П р и н ц. С сиротами все ясно. Или ты думаешь, что у них все же следовало забрать эти девять дюймов? Ты это хотел сказать?

Ш у л ь ц. Я? Нет. Я не... То есть, напротив, я...

П р и н ц (следит за его смущением). Ну хорошо. Будем щедры. Текст указа готов?

Ш у л ь ц поспешно подает ему другой лист. П р и н ц подписывает.

Ну вот, сироты облагодетельствованы. (Вздыхает.) В ближайшее время все же придется соединить сиротский дом с

моей прядильной мануфактурой. И они отработают свои дюймы. А то так и разориться недолго. Кстати, герцог подтвердил установленный мною налог на речные мосты и даже удовлетворился третьей частью дохода. Фон Альтман взбесится, когда узнает. У него половина купцов ездит по моей земле. Да, нужно не забыть сообщить это Лемке: это была его идея. Старик будет рад, как ты считаешь?

Ш у л ь ц (уклончиво). Возможно.

П р и н ц (сощурившись). Ты думаешь, что нет? По-твоему, он со мной хитрит?

Ш у л ь ц. Господин министр не может забыть славы вашего покойного родителя.

П р и н ц (философически). Что ж. Может быть. Князь и впрямь неплохо справлялся со своими делами. И никогда не бегал от забот. Слал рекрут в Англию и Польшу, учредил таможенный контроль на каждой тропке в лесу... Теперь это история. Однако ж без него - собственно, без его денег - я сейчас был бы тем, кого Маккьявели в своем трактате вежливо именует "частные лица"... Ну, мы отвлеклись. Что там дальше?

Ш у л ь ц. Грамота монастыря Святых Угодников. Мне кажется...

П р и н ц ( перебивает). Дай им все, что просят.

Ш у л ь ц кланяется.

И запомни: сей род не возьмешь ни постом, ни молитвой. А при случае от них может быть толк. Кстати, Шульц: ты веришь в Бога?

Ш у л ь ц (осторожно). Я полагаю, ваше высочество, что это мое частное дело.

П р и н ц (тем временем увлекся какой-то бумагой. Машинально). Да, конечно. Прости. Это я так, из любопытства... (Читает.) Ага. Донос. На тебя. Ты видел?

Ш у л ь ц (с достоинством). Видел, ваше высочество.

П р и н ц. И прочел?

Ш у л ь ц (так же). Нет, ваше высочество. Внес в канцелярскую книгу и оставил до вашего рассмотрения.

П р и н ц. Подпись: "Благонамеренный". Это кто, по-твоему?

Ш у л ь ц. Не имею понятия, ваше высочество.

П р и н ц. Тут, между прочим, сказано, что ты вольнодумец. Это хорошо. Жаль только, что в жизни это как-то мало заметно... (Откладывает лист.) Ну вот что: мне кажется, тебе все же не повредит беседа с отцом Вальдемаром. Исповедуйся ему... если, конечно, хочешь. А то он давно слоняется без дела. Что же касается доносов, то... гм, нужно в них навести порядок. Люди стараются - и всё зря. Следует учредить денежную премию за их работу.

П р и н ц е с с а (возмущенно). Вильгельм!

П р и н ц (улыбаясь). Что?

П р и н ц е с с а. Что ты такое говоришь?

П р и н ц. Что нужно вовремя платить гонорары.

П р и н ц е с с а. Твой Гофман это бы одобрил?

П р и н ц. Гофман? (Вдруг вскакивает с кресла и обходит стол.) Лотхен! Милая! Мы совсем забыли о тебе за делами. Иди ко мне, мое сердце! (Открывает объятья.)

П р и н ц е с с а подходит к нему. Обнимаются.

Шульц, ты свободен.

Продолжают обниматься. Ш у л ь ц, поклонившись, идет к двери. В дверях сталкивается с В а л ь д е м а р о м Ф о р ш е м.