Песочный принц в каменном городе
Шрифт:
— Докладные строчить? — прошипела Ленка.
Я постаралась сделать вид, что ее слова не задели и, улыбнувшись, елейно спросила:
— Ты уже освоила бухгалтерию?
На этом разговор закончился.
Потерю сотрудников ни я, ни тем паче, фирма, не ощутили. Обязанности Наташки напросилась исполнять учетчик, а найти менеджера оказалось и того проще. Я скинула на них работу оператора, едва вздохнула облегченно, как Матвей завалил меня новыми поручениями.
Договора, клиенты, встречи — приходилось ломать свою провинциальность
Не скажу, что освоила эту науку в совершенстве — так, топорный метод, но когда со мной начал флиртовать Леонид Михалыч, почувствовала себя профессионалом в таком тонком деле.
И одновременно — дикое раздражение.
Знала бы — не соглашалась, чтобы он подвозил меня к дому.
— Ну, что грустишь? — спросил как-то Леонид Михалыч, пока мы ехали в его машине к моему дому. — Небось, считаешь минуты до встречи с любовником?
— Любовником? — ошарашено переспросила я, но Леонид Михалыч вряд ли расслышал — заливался, словно пошутил удачную шутку.
— Ты же встречаешься с кем-то?
— И что?
И здесь прозвучало предложение, открывшее суть:
— А то, что если он не так хорош в любви и если бы ты захотела, я бы составил тебе компанию. Я ведь не стар еще, зато опыта…Я еще вполне, нам могло быть уютно и весело. Как вдвоем на одной карусели, никогда не каталась на лодочках?
Мне представилась картина, как он прижимается ко мне, подкидывает вверх, как ребенка и насаживает на себя…
Передернуло.
— Великолепное предложение, — сказала я, — но, думаю, лучше о нем забыть.
— Что так?
— Предпочитаю карусели повыше.
Он хмыкнул, но тему оставил.
Вовремя, потому что еще пара фраз, и меня бы вырвало на его фирменные брюки со стрелками.
Я стала избегать его общества, он отвечал взаимностью, и все почти вошло в привычное русло, но гложило предчувствие чего-то, что вырвет из стоячего болота, встряхнет и заставит посмотреть в глаза изменившейся реальности.
Предчувствия — не люди. Они не врут.
Глава № 15
Габриель Гарсия Маркес, который лучше других знал про сто лет одиночества, как-то сказал: «Если любишь — отпусти, если оно твое, то обязательно вернется, если нет — то никогда твоим и не было».
В один из дней ко мне вернулись Артем и мобильный.
Артем сидел под дверью, прижавшись к стене, сжимая в руках мой черный дешевый телефон, и увидев меня, спросил:
— Не выгонишь?
И добавил так ненавистное мною:
— Пожалуйста.
Я в сердцах хлопнула дверью, но не закрыла. Не хотелось ничего просчитывать, не хотелось принимать решений, ничего не хотелось.
Я обернулась, почувствовав дыхание на своей шее.
Близко.
Я и Артем.
Так и должно
Я встряхнула головой и отошла. Неправильные акценты. Нет меня и Артема. Есть Артем. Есть я. Есть его девочка.
Есть мобильный телефон, который он положил на стол.
— Прости.
Он сделал шаг, сгреб меня в охапку, уткнулся лицом в волосы. От него чем-то пахло, какой-то запах… Напоминал сигаретный и в то же время нет. Запах дыма, вина и чего-то еще.
Вдохнула… Ее запах. Маленькой грязной девочки.
Оттолкнула.
— Пока не умею.
— Пожалуйста.
Детей учат, что это волшебное слово, оно способно открыть дверь ко многим сердцам, но я давно не ребенок, и слово это мне давно не помогало.
— Я не могу без тебя… — Он снова прижал к себе. — Слышишь? Наташка, я не могу без тебя.
— А я смогла. К тому же, у нас нет с тобой будущего.
Он вздрогнул, но не отпустил. Это его слова, цитата из тринадцатого апреля…
— Есть, — прошептал. — Я не могу без тебя…
Обнимая, опустился на колени, прижался сильно, как ребенок:
— Я люблю тебя… Прости… Пожалуйста…
Я… Пожалуйста… Я…
И я сорвалась. Впервые за долгие месяцы. Слезы катились, я смахивала их рукой, но появлялись новые, которые смывали боль, любовь, грусть, отчаяние, надежды, рождали опустошение.
— Уходи.
— Но я ведь люблю тебя.
— Прошу тебя, уходи. Больше ничего нет, понимаешь?
Он прижался крепче, я опустилась к нему, провела рукой по глазам, моим любимым, красивым глазам, и повторила:
— Уходи. Сейчас.
— Наташка!
— Я так больше не могу, слышишь?
Прежде, чем он поднялся и вышел, заметила, как в глазах блеснули слезы. Мужчины не плачут, подумала зло, и сама разревелась.
Звонок мобильного настойчиво требовал ответить. Поднялась, на автомате заперла дверь и рухнула в кровать, прижала телефон к уху.
— Ненавижу тебя! — прокричал женский голос. — Ненавижу! Убирайся! Это мой город!
Я отключила мобильный и уснула, крепко, как никогда в жизни, а утром поняла, что не смогу подняться с постели. Я натянула на себя ватное одеяло, которое использовала как вторую подушку, но лихорадить не перестало.
Где-то в сознании бродили мысли о работе и что я никого не предупредила о прогуле — я на автомате включила мобильный. Телефон показал двенадцать неотвеченных вызовов. Последний — Ленкин.
— Ты где пропала? — набросилась с вопросами Ленка, когда я перезвонила. — Что случилось?
— А что случилось? — поддразнила я.
— Ты же никогда не прогуливаешь, ты где?
— В постели, и там же буду, наверное, весь день, так что если что, дозвонишься.
— В постели, — буркнула Ленка. — А где постель-то? Одесса большая. Слушай, тут такое… Мы же не в курсе, где ты живешь, и в общем, что случилось тоже, у тебя мобильный отключен, и… — Она перешла на шепот. — Вечером, если сможешь, встреча в баре.