Пьесы

Мамилиев Аширмурад

Х е к и м о в. Катастрофа, говоришь? Рухнуло? Может, это Мерджен разрушила? Она?

Ш и х н а з а р о в. Мерджен Мурадовна, как говорится, спутала нам все карты, Нурлы Хекимович. После того как вы взяли к себе заместителем Гошлыева, мы вроде бы избавились от нашей хронической болезни — невыполнения плана. Но, кажется, наша радость была преждевременной, Нурлы Хекимович…

Х е к и м о в (перебивает). Вот что я вам скажу, милые, дорогие товарищи. И наш авторитет, и наша заработная плата зависят исключительно от выполнения плана

и обязательств. Так это или не так? Логично я рассуждаю?

К у р б а н о в. Логичнее некуда.

Ш и х н а з а р о в. Нурлы Хекимович, а много ли не хватает до выполнения плана?

Х е к и м о в. Если мы сможем дать еще хотя бы сто тысяч рубликов, считайте, план и обязательства выполнены. Почти всю продукцию, как вы знаете, согласно договору, надо отправить на ударную стройку в Сибирь. Для них мы должны постараться как следует! Это понятно, конечно, да?

К у р б а н о в. Двадцать тысяч пар готовой обуви лежит на складе. Готовой!

Ш и х н а з а р о в. Если бы ее удалось протащить, Нурлы Хекимович…

Х е к и м о в. Как это — протащить? Что значит — протащить? Выбирай, пожалуйста, выражения, Шихназаров! Через кого протащить?

К у р б а н о в. Через ОТК. Через Мерджен Мурадовну, разумеется.

Х е к и м о в. Разве эта обувь имеет какие-нибудь дефекты?

К у р б а н о в. Не знаю, но Мерджен Мурадовна каким-то образом умудряется находить дефекты. Она и ее заместитель уже дважды за последние недели обнаруживали недоделки и возвращали нам нашу продукцию. Я говорю о вверенном мне цехе. Прежде Мерджен Мурадовна не так придиралась…

Х е к и м о в. «Прежде, прежде»… То было прежде… Только, пожалуйста, без намеков.

К у р б а н о в. Я без всяких намеков. Я серьезно.

Входит у б о р щ и ц а.

Х е к и м о в. Опять? Что тебе надо, милая? Разве я вызывал тебя?

У б о р щ и ц а. Никто меня не вызывал, директор-ага. Я сама пришла. Думала, вы ушли уже…

Входит А й г ю л ь.

А й г ю л ь. Эй, тетушка, я же сказала тебе, идет совещание. Сюда нельзя.

У б о р щ и ц а. Вах, Айгюль-джан, посмотри на свои туфельки! Такие прекрасные туфельки, а ты их испачкала. Наверное, на улице в лужу наступила?

А й г ю л ь. Что же делать, тетя? Это же туфли, обувь… раз я ношу их, хожу в них, естественно, они должны пачкаться… Впрочем, ты мне зубы не заговаривай. Повторяю, здесь идет совещание.

У б о р щ и ц а. Нет, ты послушай меня, Айгюль-джан. У меня две дочки-погодки. И вот одна, старшая, достала себе где-то по знакомству такие же, как у тебя, красивые туфли. Младшей тоже захотелось. Я им говорю: «Девочки, почему не покупаете туфли нашей фабрики?» Так они на смех меня подняли: «Чем мы хуже других?!»

К у р б а н о в. Да, Айгюль, дочка, можно подумать, ты обзавелась собственным магазином. Каждый день у тебя новые туфли.

А й г ю л ь (немного кокетничая).

В человеке все должно быть прекрасно… Особенно если этот человек — девушка, которая хочет устроить свою судьбу.

У б о р щ и ц а (в сторону). Будто бы не устроила! Де-евушка! Вся фабрика знает…

А й г ю л ь (кажется, услышала; тоже в сторону). Судьба — это то, что навечно, а не просто так… чтобы время провести.

Ш и х н а з а р о в. Действительно, Айгюль-джан, очень у тебя изящные туфельки. Чьей фабрики продукция? Наверное, импортные?

А й г ю л ь. Представьте себе, это продукция мастеря нашей фабрики.

Ш и х н а з а р о в. Брось шутить!

Х е к и м о в. Туфли туфлями, однако, дамы и господа, давайте не будем отвлекаться!

У б о р щ и ц а. Айгюль-джан, доченька, может, ты поможешь… чтобы и моим девочкам, а?..

А й г ю л ь. О господи! Иногда я думаю, о чем бы мы говорили, если бы в наших магазинах было изобилие отличных товаров и мы бы не знали очередей? Хорошо, хорошо, помогу. (Выходит.)

У б о р щ и ц а. Нашли бы о чем говорить. Странно, ей-богу! Магазины забиты обувью, но не найдешь ничего подходящего. А девочки мои понасмотрелись заграничных кинофильмов, и им теперь только импортное все подавай. Просто ума не приложу, как быть. (Выходит.)

Х е к и м о в. Это ли не доказательство того, как растет наше благосостояние?! Даже уборщица — и та хочет, чтобы ее дочка ходила в импортных туфлях! Растет, не по дням, а по часам растет у населения спрос на доброкачественные товары! И удовлетворить хотя бы на один процент этот спрос выпадает на нашу долю, товарищи! Ведь логично?

Ш и х н а з а р о в. Вах, Нурлы Хекимович, да мы бы с удовольствием удовлетворили его, но вот только…

Х е к и м о в. Что же мешает?

СЦЕНА ПЯТАЯ

Дверь кабинета открывается. Входит Г о ш л ы е в.

Г о ш л ы е в. Не везет нам, шеф! Прямо какая-то полоса невезения… Кош-шмар!.. Может, оттого, что год дракона, а?

Х е к и м о в. Мы не в Японии, Гошлыев. Говори без обиняков и без этих… космополитических вывертов! В чем дело? Что случилось?

Г о ш л ы е в (подходит к столу, садится). Вот именно — случилось, шеф! Как говорится, собирали по ложечке, а выплескиваем чашками! На складе накопилась огромная гора обуви, и когда я сейчас пришел туда…

Х е к и м о в. Снова Мерджен?

Г о ш л ы е в. Конечно, она! Кто же еще? Она и ее заместитель! Просто вредительство какое-то! Кош-шмар!

К у р б а н о в. Я ведь говорил.

Ш и х н а з а р о в. Что, снова придирается?

Г о ш л ы е в. О, еще как! Она прямо-таки вихрем, нет — ураганом пронеслась по складу — и… нет уже у нас ни плана, ни премии, шеф. Все полетело в тартарары — и договор, и слово, данное с высокой трибуны перед большой аудиторией…