Петербургские поляки в городском фольклоре. Мистические тайны, предсказания, легенды, предания и исторические анекдоты
Шрифт:
Между тем, лишившись глаза, Потемкин вовсе не потерял харизматической осанки. Рассказывают, что когда он, исполненный величия, с царственной походкой, появлялся среди гостей Зимнего дворца, в толпе приглашенных начиналось перешептывание. Видевшие его впервые, как завороженные, спрашивали соседей: «Это царь?» – «Какое там царь! – восхищенно отвечали посвященные. – Это сам Потемкин».
Жил Потемкин широко и роскошно. Дом его был открыт, а столы ломились от изысканных блюд и невиданных яств. Согласно городскому преданию, Петербург обязан Потемкину первыми фруктовыми лавками, которые при нем появились на Невском проспекте. Этот вельможа требовал себе к столу свежих вишен, малины и винограда даже зимой. В Петербурге рассказывали, что самому князю уху подавали в «огромной серебряной ванне, весом в семь-восемь пудов». По преданию, «князю готовили уху из аршинных стерлядей и кронштадтских ершей» в кастрюлях, в которые входило до двадцати ведер
О хлебосольстве и гостеприимстве Потемкина рассказывали легенды. Однажды Потемкин пригласил к себе на обед какого-то мелкого чиновника, а после обеда спросил его, доволен ли тот, и услышал в ответ смиренное: «Премного благодарствую, ваше сиятельство, все видал-с». В то время в богатых домах было принято рассаживать гостей и подавать блюда «по чинам», а приглашенных было так много, что сидевшие на «нижнем» конце стола зачастую так и не дожидались еды и «созерцали лишь пустые тарелки».
Если верить фольклору, Потемкин, достигнув высокого общественного положения, никогда не забывал о людях, с которыми провел юные годы. Согласно одному историческому анекдоту, некий дьячок, у которого Потемкин в детстве учился читать и писать, состарившись и сделавшись неспособным исполнять службу, приехал в Петербург просить у князя работу. «Так куда же тебя приткнуть?» – задумался князь. «А уж не знаю, сам придумай», – ответил дьячок. – «Трудную, брат, ты мне задал задачу. Приходи завтра, а я между тем подумаю». На другой день, проснувшись, светлейший вспомнил о своем старом учителе и велел его позвать. «Ну, старина, нашел я для тебя отличную должность. Знаешь Исаакиевскую площадь?» – «Как не знать; и вчера, и сегодня через нее к тебе тащился». – «Видел фальконетов монумент Петра Великого?» – «Еще бы!» – «Ну так сходи же теперь, посмотри, благополучно ли он стоит на месте, и сейчас мне доложи». Дьячок в точности исполнил его приказание. «Ну что?» – спросил Потемкин, когда он возвратился. – «Стоит, ваша светлость». – «Ну и хорошо. А ты за этим каждое утро наблюдай да аккуратненько мне доноси. Жалованье тебе будет производиться из моих доходов. Теперь можешь идти домой». Дьячок до самой смерти исполнял эту обязанность и умер, благословляя Потемкина.
Умер Потемкин неожиданно, на одной из дорог Новороссии вблизи Николаева. Прах его покоится в Херсоне, в склепе Святой Екатерины. Говорят, Екатерина, узнав о его кончине, расплакалась. А затем, когда успокоилась, села за письмо одному из своих корреспондентов. Она сообщала о смерти своего любимца: «Он имел необыкновенный ум, нрав имел горячий, сердце доброе; глядел волком и потому не был любим, но, давая щелчки, благодетельствовал даже врагам своим. Трудно заменить его; он был настоящий дворянин, его нельзя было купить». Простим императрице некоторое монаршее лукавство, уместное в дни скорби по случаю смерти любимого человека. По свидетельству современников, Потемкин не стеснялся брать казенные деньги на собственные нужды, в то время как к чиновникам Казначейства относился с требовательностью, позволительной разве что государям. Сохранилась записка Потемкина Правительствующему сенату в ответ на задержку очередных выплат на содержание армии и строительство новых городов в Новороссии: «Дать! Дать! Дать! Вашу мать!».
В январе 1787 года Екатерина II начала свое знаменитое путешествие по России из Петербурга в Крым. Подготовкой поездки занимался Потемкин. К путешествию готовились два с половиной года. От Петербурга до Киева выстроили 76 станций, на каждой из которых держали по 550 сменных лошадей. На всех станциях строились дворцы и триумфальные арки. Вдоль дороги «ликовали крестьяне в пристойной одежде». Среди них «не было больных и увечных», как докладывали своим государям следовавшие в свите Екатерины иностранные дипломаты. На всем пути следования разводили огромные костры «для рассеивания мрака».
Таврический дворец. Современное фото
Так или иначе, но в том же 1787 году, после исторического путешествия Екатерины II в Крым, Потемкин получил титул «светлейшего» и приставку «Таврический» к своей фамилии. Напомним, что Таврией, или Тавридой (от греческого слова «тавр» – бык), древние греки называли Крымский полуостров.
В 1783–1789 годах на Шпалерной улице возводится петербургская резиденция князя Г. А. Потемкина – Таврический дворец. Дворец строился по проекту архитектора И. Е. Старова в духе дворянских загородных дворцовых усадеб в стиле строгого классицизма. Это один из ранних памятников этого стиля – монументальный, торжественный и простой одновременно. В XVIII веке Таврический дворец за его удивительную строгость называли «Петербургским пантеоном».
Дворец своим главным фасадом был обращен к Неве и соединялся с ним каналом с гаванцем для захода и стоянки малых судов. Район между набережной Невы и дворцом до сих пор известен в городском фольклоре как «Ковш», или «Таврический ковш». В середине XIX века гавань засыпали и на ее месте в 1860–1863 годах по совместному проекту архитекторов И. А. Мерца и Э. Г. Шуберского построили первую в Петербурге Центральную водонапорную башню Общества петербургских водопроводов. Через несколько лет архитектор П. Ю. Сюзор рядом с башней возводит машинное здание для фильтров. Мощные, так называемые водокачальные машины, накачивали воду из Невы на высоту более чем сорокаметровой башни и оттуда подавали ее в квартиры центральных районов города. В одном из дворовых флигелей станции находится клуб, который известен своим фольклорным именем «У водопроводчика Иванова».
В советское время в Таврическом дворце располагалась ленинградская Высшая партийная школа – «Бурса кухаркиных ублюдков», или «Институт красных мастурбаторов», как ее называли в народе.
В настоящее время в Таврическом дворце разместились постоянные рабочие органы Ассамблеи Союза Независимых Государств (СНГ). Время от времени можно услышать новое фольклорное наименование всего района вокруг дворца: «СНГ».
Противоположный фасад Таврического дворца обращен к одноименному саду, разбитому по проекту архитектора И. Е. Старова и садового мастера В. Гульда в 1783–1789 годах, одновременно со строительством самого дворца. Сад представлял собой обширную территорию с оранжереями, искусственными прудами, холмами и парковыми павильонами. Среди петербуржцев район Таврического дворца, окруженного садом, известен под именами «Таврия», «Таврик», «Табор», «Таврига» или «Таврида».
Таврический сад. Современное фото
В середине XIX века Таврический сад был общедоступным. Зимой на льду его живописных прудов, один из которых в народе назывался «Лебединым озером», устраивались ежедневные катания на коньках. В фольклоре они назывались «Таврические катания». В 1930-х годах на территории сада был создан Парк культуры и отдыха имени Первой пятилетки (ПКиО). С 1954 года он стал Городским детским парком.
Таврический дворец расположен в квартале между современными Потемкинской и Таврической улицами, что бесспорно можно рассматривать как своеобразный топонимический памятник выдающемуся деятелю екатерининской эпохи светлейшему князю Григорию Александровичу Потемкину-Таврическому.
В заключение этого сюжета стоит напомнить, что первоначально Таврический дворец для князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, задуманный императрицей Екатериной Великой как дань признания блестящего полководческого и административного таланта одного из выдающихся деятелей ее царствования, предполагалось построить на Невском проспекте, на территории Итальянского сада, простиравшегося от Фонтанки до Лиговского канала. Легко себе представить, как могла выглядеть зафонтанная часть Невского проспекта, будь реализован этот первоначальный план.
Истории, описанные выше, происходили на фоне трех драматических разделов Польши 1772, 1793 и 1795 годов. Присоединение отторгнутых польских земель проходило под лозунгом: «избавить земли и грады, некогда России принадлежавшие, единоплеменниками ее населенные и созданные и единую веру с нами исповедующими». Об отношении самой Екатерины I к полякам можно судить по ее официальному рескрипту, направленному чрезвычайному послу в Польше Якову Ефимовичу Сиверсу: «По непостоянству и ветрености сего народа, по доказанной его злобе и ненависти к нашему, а особливо по изъявляющейся в нем наклонности к разврату и неистовствам французским, мы в нем никогда не будем иметь ни спокойного, ни безопасного соседа, иначе как приведя его в сущее бессилие и немогущество». Понятно, что соответственным оказалось и отношение простого народа к Польше. В городском петербургском фольклоре тут же родилась вульгарная поговорка, не привести которую невозможно, говоря о ситуации, возникшей в русско-польских отношениях во второй половине XVIII века: «Что ваша Польша? – У нашей Екатерины … и то больше».