Петербургские поляки в городском фольклоре. Мистические тайны, предсказания, легенды, предания и исторические анекдоты
Шрифт:
Среди известных государственных и административных деятелей польского происхождения, ставших объектами петербургского городского фольклора, можно назвать генерал-адъютанта, сенатора, коменданта Петропавловской крепости Павла Яковлевича Башуцкого. Предки Башуцкого происходили из старинного польского шляхетского рода Баховских, один из которых в 1709 году выехал в Россию, назвавшись Башуцким (Bashutsky).
По свидетельству современников, Башуцкий являл собою удобную мишень, всегда готовую для развлечения великосветской знати. Особенно любили посмеяться над ним в присутствии государя. Да и сам император, как об этом свидетельствуют исторические анекдоты, редко лишал себя удовольствия пошутить над комендантом. Правда, трудно было предугадать, чем эта шутка могла закончиться. Башуцкий был на редкость простодушен и наивен. «Господин комендант! – сказал однажды Александр I
В другой раз подобная шутка, которую позволил себе известный петербургский острослов Александр Львович Нарышкин, едва не закончилась скандалом. Во время какого-то высокоторжественного обеда, когда весь Двор только что сел за парадный стол, а Башуцкий стоял у окна с платком в руках, чтобы подать сигнал, «когда придется виват из крепости палить», мимо него проходил Нарышкин. Заметив важную позу коменданта, Нарышкин сказал ему: «Я всегда удивляюсь точности крепостной пальбы и, как хотите, не понимаю, как это вы делаете, что пальба начинается всегда вовремя». – «О, помилуйте! – отвечал Башуцкий. – Очень просто! Я возьму да махну платком вот так!». И махнул взаправду, и поднялась пальба, к общему удивлению, еще за супом. А самое смешное то, что Башуцкий не мог понять, как это могло случиться, и собирался после стола «сделать строгий розыск и взыскать с виновного».
В арсенале петербургского городского анекдота сохранилась еще одна история, характеризующая простодушного Башуцкого. Приказано было ему развод солдатам назначить в шинелях, если мороз выше десяти градусов. Является плац-майор. «А сколько градусов сегодня?» – «Пять». – «Развод без шинелей». Но пока наступило время развода, погода подшутила. Мороз перешел роковую черту. Государь рассердился и намылил коменданту голову. Вернувшись домой, взбешенный Башуцкий зовет плац-майора. «Что вы это, милостивый государь, шутить со мной вздумали? Я не позволю себя дурачить. Так пять градусов мороза было? А?» – «Когда я докладывал вашему превосходительству, термометр показывал…» – «Термометр-то показывал, да вы-то соврали. Так чтоб этого больше не было, извольте, милостивый государь, впредь являться ко мне с термометром. Я сам смотреть буду у себя в кабинете, а то опять выйдет катавасия».
П. Я. Башуцкий
Любопытна судьба другого поляка на русской службе – князя Адама Ежи Чарторыйского (Adam Jerzy Czartoryski), рождение которого до сих пор окутано тайной. Будто бы он родился от связи жены князя Адама Казимира Чарторыйского Изабеллы с послом Екатерины II в Речи Посполитой генералом Николаем Репниным. Так это или нет, сказать трудно, но когда его как участника восстания 1794 года по распоряжению австрийского правительства арестовали, то Екатерина II согласилась отказаться от конфискации его владений, если «молодой князь Адам приедет в качестве заложника в Петербург». Чарторыйские ведут свою родословную от Константина, внука великого князя литовского Гедимина.
В России Адам Чарторыйский подружился с наследником престола Павлом Петровичем, а с воцарением Александра I вошел в число ближайших сотрудников императора.
А. Е. Чарторыйский
В этом качестве долгое время он выполнял роль посредника между польской нацией и русским правительством, но затем изменил свое отношение к России, отошел от государственных дел, эмигрировал и возглавил польское освободительное движение. С началом польского восстания 1831 года его избрали председателем национального правительства Польши. Поляки не раз прочили ему королевское будущее. Но с подавлением польского восстания Адам Чарторыйский вновь
По дворцовым легендам, Чарторыйский был любовником супруги Александра I Елизаветы Алексеевны, от их связи родилась дочь Мария, умершая в младенчестве.
Вскоре после первого раздела Польши Екатерина II учредила Белорусскую римско-католическую епархию с центром в городе Могилеве, и вслед за этим – Могилевскую римско-католическую консисторию. Консистория стала предшественницей основанной в 1801 году по указу императора Александра I в Санкт-Петербурге Римско-католической духовной коллегии. С 1841 года Коллегия располагалась в Доме Державина на набережной р. Фонтанки, 118.
Дом Державина (наб. р. Фонтанки, 118). Современное фото
На самом деле Дом Державина не столько дом, сколько целая загородная усадьба, построенная для Гаврилы Романовича Державина его другом, архитектором Н. А. Львовым, на левом берегу Фонтанки между Обуховским и Измайловским мостами. Первоначально здесь стоял каменный дом. Львов его расширил и пристроил два боковых флигеля, обращенных к набережной. За домом был разбит пейзажный сад с искусственными прудами и протоками, над которыми были перекинуты живописные мостики. По преданию, сад был разведен женой поэта. Не забывает городской фольклор и самого Державина. Если верить современным легендам, призрак поэта время от времени появляется в доме, в котором ныне расположен литературный музей поэта.
После смерти Державина его усадьбу приобрела Римско-католическая духовная коллегия, для нужд которой дом был перестроен архитектором А. М. Горностаевым. В России римско-католическая вера ассоциировалась с Польшей. Поэтому сад позади державинского дома в Петербурге до сих пор называют «Польским садиком».
Первым архиепископом Могилевской консистории и первым главой Римско-католической духовной коллегии стал Станислав Богуш-Сестренцевич (Siestrzencewicz-Bogusz). По свидетельству современников, Сестренцевич отличался «отличным воспитанием, дарованиями и учено стью». Но своей карьерой он был обязан не только своим личным качествам, а в значительной степени и покровительству князя Григория Александровича Потемкина, которого он, еще будучи обыкновенным священником, сопровождал в походах. В 1807 году Богуш-Сестренцевич был избран членом Российской академии. С 1784 года – митрополит римско-католических церквей в России.
Митрополит С. Богуш-Сестренцевич
Надо особо отметить усилия, которые прилагал Богуш-Сестренцевич к примирению католической и православной церквей, к чему, кстати, стремился и Павел I и чему усиленно противодействовали православные иерархи.
Известно, что Павел благоволил к Сестренцевичу, а однажды едва ли не вслух произнес: «Что я буду делать, когда он умрет!». Это далеко не всегда соответствовало целям и задачам ближайших приближенных императора. Митрополиту не доверяли. Как утверждает городской фольклор, весь Петербург радовался истории, случившейся с несчастным католическим митрополитом Сестренцевичем во время одной из его встреч с императором. По окончании аудиенции, на которой присутствовал петербургский военный губернатор П. А. Пален, Павел I простился с митрополитом и собрался было уйти во внутренние покои, как случайно заметил какой-то изъян в форме одного из пажей, пробежавшего мимо. Бледный от раздражения император крикнул Палену: «Отведите сейчас же эту обезьяну в Петропавловскую крепость!». Пален хорошо понимал, кого имеет в виду император, однако подошел к митрополиту и сказал ему, что «вынужден исполнить волю государя». Сестренцевич отсидел в крепости ровно столько времени, сколько понадобилось Палену для доклада Павлу I. Только после этого он был с извинениями освобожден.
Впрочем, весь Петербург знал и то, насколько непостоянен и вспыльчив бывает Павел Петрович. Даже любезность императора Павла по отношению к дамам в значительной степени определялась его сиюминутным настроением. В недобрый час попасться ему на глаза было несчастьем. Говорили, что одна польская графиня имела неосторожность встретиться с ним на улице в такой момент. Она приветствовала императора самым почтительным реверансом, но и это не помогло. На беду она была дурна собой. Павел вспылил и приказал убрать «это уродство». В тот же день злополучная графиня была выслана из Петербурга.