Петр Алексеевич и Алексей Петрович. Исторический роман. Книга первая
Шрифт:
– Бери в помощь моего денщика Румянцева. Он будет свидетельством того, что ты действуешь от царского имени. Даю еще трех надежных офицеров, и с завтрашнего дня ищите, начиная от Варшавы. До Варшавы я прикажу искать генералу Вейдле. Ищите дормез, Алексей уехал в нем. При царевиче его потаскушка, ее брат и трое слуг. Сие все, что я знаю, остальное выясняй сам. Осторожно экскурсируй все большие города аж до самой оконечности Италии. Не сыщешь там – иди на Берлин, на Париж, до самого моря. Выпытывай хитро, с тонкостью, не топором руби – сие мы и сами умеем. Встретишься лицом к лицу – не угрожай, не стращай, лаской уговаривай, – он ласку
Ежели надобно кого при поисках подмазать – подмажь, но смотри у меня – Петр опять сверкнул глазами, – мои люди проверят – и быть тебе на плахе, ежели много загнешь.
«Значит, немного можно», – подумал резидент, а вслух сказал:
– Нешто я, Ваше величество…
– Да, нешто, нешто .... Знаю я вас, казнокрадов ,.. Доставишь мне царевича –награжу по-царски. Никому ни слова лишнего. – царь решил высказаться начистоту, скрывать что-то от Веселовского уже не было никакого смысла.– Речь, скорее всего, пойдет о заговоре. В сие дело втянуты первые лица государства. Проболтаетесь – языки с корнем повырываю. Дело политическое, государственной важности, мое приватное дело. Кто догадается, пусть тоже держит язык за зубами. О сем деле пока знаешь ты один. Сие тебе понятно? Спрашивай по делу, ежели чего не разумеешь.
– Как поступать, ежели ослушается, Ваше величество? Государь-наследник ведь как-никак!
Петр слегка задумался.
– Ты, Абрам, хорошенько разузнай, где он, что он, какие у него планы, а далее дело уже не твое. Или я дам тебе дальнейшие инструкции. Главное, не упускай его из виду. – Петр уже хотел закончить разговор, но вдруг приложил палец ко лбу, вспоминая что-то очень важное.–Вот еще что, – обрадованно сказал царь, вспомнив, наконец, что он хотел добавить,– ежели дело все-таки выйдет наружу, то выпытывай самым прилежным образом, какая молва, какие слухи ходят, что думают в европейских столицах на сей счет. Я прикажу Ушакову поменять нарочно для тебя тайнопись на случай, ежели обнаружатся лазутчики, перебежчики, изменники, чтоб не перехватывали и не смогли прочесть твоих донесений. Меня не жалей, доноси всю правду, какая есть. Я должон знать все, понимаешь, Абрам? От сего будут зависеть все мои дальнейшие действия. Я должон знать истинное положение вещей. Учти, окромя тебя, будут и другие, потому докладывай правду, какая бы тяжелая для меня она ни была. Еще что хочешь спросить?
– Насколько можно доверять Румянцеву, Ваше величество?
– Капитан – человек недалекий, но надежный, – не задумываясь, ответил Петр. – Он должон знать всю практическую сторону, здесь от него ничего не скрывать, он умеет хранить секреты, не то, что Ванька, хотя тот и похитрее будет. Политическую же сторону будешь знать только ты да тот, кого я пошлю к тебе, ежели дело затянется. Дали маху, мерзавцы, теперь расхлебывайте. Не найдете беглеца – ох, полетят головы, ох, полетят, – царь гневно посмотрел на Веселовского, как будто именно он прозевал царевича. Резидент еще более съежился , еще более взял руки по швам, зная, что Петр в своих угрозах слов на ветер не бросает.
– Сделаем все, Ваше величество, – истово заверил Веселовский. – чай, не иголка в сене.
– Вот и я так думаю, – удовлетворенно сказал Петр, потом вдруг опять с подозрением посмотрел на резидента. – забыл тебя спросить. Ты все-таки за меня или поддерживаешь царевича в его прожектах, а?
Веселовский поспешил с ответом:
– Ваше величество, я всецело с Вами. Да и как можно сомневаться? Царевич – сие токмо першпектива, и притом, весьма далекая. А мы – люди сугубо практические, нам теперича надобно жить. Простите, Ваше величество, ежели я выражаюсь чересчур прямолинейно.
– Я лишу его и сей першпективы, – негромко, скорее для себя, сказал Петр и посмотрел на резидента. – Ступай, Абрам. Время не ждет. Не буду спать спокойно, пока не верну Алексея, – царь посчитал разговор оконченным.
Глава десятая. Рабочий день царя.
Капитан! – громко позвал царь, уже занятый другими мыслями. Румянцев вырос, как из-под земли, едва не сбив пятящегося назад Веселовского. Царь внимательно присмотрелся к денщику.
–А что руки-то красные?
–Дак… малость… кипяток пролил, Ваше величество.
–То-то я видел, что рожу корчил. Болит?
–Терпимо, Ваше величество. Сейчас жирком гусиным смажу – вмиг заживет.
Петр взял руку денщика, которая уже стала набухать пузырями, повертел так-эдак.
– Дурак ты, Сашка. Тебе завтра в дорогу, а ты ошпарился.
Царь пошел к поставцам-шкафам, что стояли вдоль стены, стал что-то искать в них. В это время денщик скорчил кислую физиономию, не ожидая ничего хорошего от внимания царя. Царю только дай кого лечить. Возомнил себя великим лекарем. Всех замучил своим лечением.
Даже несколько раз операции брался делать – все неудачные. Одних только зубов, гнилых и здоровых, натаскал около двух мешков. Лежат теперь в кунсткамере. Царь при случае с удовольствием сии мешки показывает зрителям. Рассказывали анекдотический случай. Однажды на пиру князь Одоевский, будучи во хмелю крепком, пожаловался, что жена его увиливает ночью от супружеских обязанностей, ссылаясь на зубную боль.
Петр, который чутко прислушивался ко всем разговорам на подобных пьяных собраниях, уловил смысл жалобы, хлопнул князя по спине и весело сказал, что готов помочь в его несчастье. Наутро князь забыл вовсе, о чем он говорил спьяну. Вдруг к обеду является царь с докторским саквояжем и к жене князя: какой зуб болит? Та отнекиваться, мол, слава богу, ничего у нее не болит. Нет, болит. Вчера сам князь говорил, что у тебя больные зубы. Показывай, какие.
Так и вырвал у бедняжки сперва один зуб, а потом и второй. »Ежели князь пожалуется на твои больные зубы, то приеду еще», – сказал царь на прощанье. Теперь, как только увидит Одоевского, сразу кричит: «Ну что, помогло? Не жалуется больше жена на зубы?» И хохочет, довольный.
Иным в наказание зубы дергает. Увидит за столом хмурое лицо, сразу кричит: «У него, видно, зубы болят. Эй, ребята! Держите ему голову. Сейчас мы его развеселим». И хвать зуб. А то и два. Все через силу хохочут, знают, что сие с любым может случиться.
Потому и Румянцев был не в радости от царской помочи. Петр между тем открывал одну дверцу за другой. Наконец вынул походный несессер –толстый кожаный саквояж с медицинскими принадлежностями на все случаи жизни, стал рыться в нем. Достал клещи, с удовольствием пощелкал ими;
–Зубы еще целы? Может, какой болит? Живо выдерну. Насобачился на боярах-то. Не хотят, длинные бороды, ходить к докторам.
–Великое спасибо, Ваше величество, – поспешно сказал денщик,–еще, слава богу, все целы.