Петропольский цикл. Дилогия
Шрифт:
Артемий докопался до персоны мецената, сковырнул покров неизвестности с его фигуры и обнаружил, что поддерживал его мать шесть лет некий Гоша Кочевей, он же Качели, лидер преступной группировки. Тогда же состоялась встреча Артемия и Кочевея. На встрече настоял Артемий. Привыкший за время тюремных злоключений к тому, что в криминальном мире ничего не делается без расчета, он прямо спросил: «Ваши условия». На что Гоша Кочевей обиделся и принялся поучать. Он объяснил Тому Варшаве, что его пафосная борьба с правительством и существующим строем бессмысленна. Это так же глупо, как пилить тупым ножом под собой седло на полном скаку. Беседа была долгой. Невыносимо долгой. Закончилась она тем, что Варшава стал работать на Гошу Кочевея. В основном по юридической и компьютерной части. За что получал регулярные выплаты. Жил спокойно
Конечно, досье звучало отнюдь не так. Сухой канцелярский текст. Я расцветил его мыслями и ассоциациями, когда читал. Прочитанное мне не понравилось. Судя по тексту, Том Варшава был человеком не слишком высокого морального облика. Я, конечно, сам не ангел, но поведение Артемия мне претило. Пока он не связался с Кочевеем, все обстояло лучше некуда. Но знакомство с Гошей искалечило психику Артемия. Он перестал быть диссидентом, бросил бороться со строем, но не потому, что осознал бессмысленность всего содеянного, а потому, что так оказалось интереснее. Не был Артемий идейным борцом.
Я отложил лист с биографией Артемия Варшавского в сторону. Почему эту писанину окрестили «досье»?
Я не знал, как поступлю с этой информацией. Об этом лишь предстояло подумать. В любом случае Артемий был не более чем исполнитель. Хотя и с него есть что спросить. Он тоже должен получить сполна.
Я задумался. Что-то неясное витало в голове. Неоформившаяся какая-то мысль. Я сконцентрировался на ней, попытался ухватить – так кидаются с голыми руками мальчишки на мелководье за мелкой рыбешкой. Но мысль ускользала.
Я поднялся, дошел до бара, достал бутылку темного пива. Взгляд скользнул по сейфу, и мысль сама далась мне в руки. Я понял, что где-то мне уже доводилось слышать фамилию Варшавский. Теперь я знал, где встречалась мне эта фамилия. Я раскрыл сейф, достал досье на Романа Романова и, оставив сейф открытым, вернулся за стол. Разложив бумаги, я легко нашел нужное место.
«Роман Романов неоднократно был замечен в обществе Тома Варшавы. Встречались они в ночном клубе „Дежа Вю“. Встречи не афишировались. Но установлен факт встреч был благодаря содействию хозяина клуба…»
Я увидел, как узнал Гоша Кочевей о готовящейся операции. Романов искал защиты. Старые товарищи предложили ему войти в долю. Он отказался, понимая, что настолько осведомленного человека, да к тому же не из упряжки, постараются убрать. Роман искал поддержки. Обратился к Гоше через Варшаву. Только не рассказал он подробностей. Только намекнул.
А потом его убрали.
Я откинулся на спинку кресла, осушил бокал пива и закрыл глаза.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Первым делом, проснувшись утром, я отправился проверять трубы.
Трубы в подвале прорвало в трех местах. К тому же разлившийся канал нашел брешь в стенах и медленно втекал ко мне в дом. Рабочие взялись устранить последствия. Возились целые сутки. Я при этом не присутствовал. Был занят душещипательными беседами с местными криминальными авторитетами. К этому времени мой подвал превратился в поддомное озеро. Осталось только запустить рыбку, высадить водоросли, разложить камешки, и целый водный мир в твоем распоряжении. Но меня такое положение дел не устраивало. Я проплатил специалистам за все устранение последствий. И поторопил их. Конечно, на ближайший месяц мне и Кубинцу пива хватит, а также Сфинксу и Химере, но ведь помимо наших потребностей существуют также обязательства, которые я взял на себя. Вот с обязательствами возникли сложности. Я позвонил Исаю Стрельникову, владельцу ресторана «Эсхил-ХР», и поставил его в известность, что в ближайшие пару месяцев «Туровское светлое», равно как и «темное», от создателя поступать не будет. Исай внимательно меня выслушал и согласился с временной приостановкой поставки. Хотя и был огорчен. Большое количество посетителей ресторана приходили, чтобы попить домашнего пивка.
«Они с огорчением примут новость о том, что на два месяца им придется довольствоваться заводским аналогом», – сообщил Исай.
Наспех позавтракав, я дождался, пока Кубинец соизволит проснуться и спустится в столовую. Время я коротал за чтением книги. Попалось занимательное произведение с оригинальным фантастическим наполнением. Книга называлась «Если». Состояла она из десятка рассказов, объединенных общей концепцией, показавшейся мне прелюбопытнейшей. Я так увлекся, что и не заметил, как перешел в кабинет на втором этаже, заперся, дабы никто отвлечь не мог, раскрыл окно и задымил сигарой.
Автор книги, некий Юлиан Калинский, оттолкнул альтернативу от того факта, что Петр Великий прорыл каналы в своем молодом городе, но после смерти императора каналы были засыпаны, от них остались только названия, напоминающие о недавнем прошлом. Весь Васильевский остров был исчерчен линиями. Так началось ответвление от того мира, где жил я. Вроде бы такое незначительное событие, как наличие каналов в столице, могло проступить далеко идущими последствиями. Не только для России, но и для всего мира.
Начало двадцатого века. Рост революционных настроений в обществе. Все как в реальности, только более сильно и эффективно. Автор вывел занимательный персонаж, которому посвятил отдельный рассказ. Рассказ именовался «Кремлевский мечтатель» и по силе влияния, по масштабности описываемого произведение поражало, погружало в созданный мир, заставляло поверить и ужаснуться.
Центральным персонажем рассказа являлся мальчик Володя Ульянов из семьи инспектора народных училищ. Дворянин. Он впитал с молодых лет ненависть к своему классу. Неприятие родилось в тот день, когда старшего брата Володи казнили за участие в покушении на императора Александра III. Перипетии жизни герои я пропустил сквозь пальцы. Автор показал, как родилась партия, которой впоследствии была уготована великая разрушительная роль. Володя не являлся видным деятелем. Одна из маленьких крохотных фигурок на доске истории. Множество партий. Множество организаций социалистического толка. В реальности им не дали развиться. В альтернативном мире книги социалисты разрослись, как грибок-паразит на теле государства. Война с Японией 1904-1905 годов, Первая мировая ослабили государство и подорвали престиж персоны императора. Революция. Она свершилась. Во главе государства стало Временное правительство, лишившее престола Николая II, но в отличие от реальности не для того, чтобы подготовить почву для прихода императора Алексея II, а для того, чтобы властвовать. В октябре семнадцатого года произошел переворот.
Автор сделал допущение, затем развил его и укрепил. Армия поддержала социалистов в Петербурге. Рабочие и матросы выступили на Дворцовую площадь, которая в отличие от реальности не была заполнена водой, где из пучины возвышался Александрийский столб, а вымощена булыжниками. Матросы крейсера «Аврора» расправились с командиром и старшими офицерами, развернули корабль и пальнули в сторону Зимнего дворца. Этот факт возмутил меня. Варвары. Только варвары-социалисты могли выпустить снаряд в шедевр мировой архитектуры. Переворот совершился. Власть попала в руки невежественных, узконацеленных людей, что и привело к тяжелому катастрофическому финалу. Чем начала новая власть? Расстрелом царской семьи. Бесчеловечно. Поразительно до отвратительности. Но факт. Так представил события автор. Мне показалось, что он несколько перегибал палку допущений, но книга продолжала меня занимать. К тому же в альтернативной реальности началась война. Рабочие и обыкновенная городская голытьба вступили под красные знамена коммунистов, так окрестили себя захватившие власть. Под те же знамена встали уркаганы, которых красная власть (от цвета знамени) выпустила на волю, раздав им оружие. Противостояли им офицеры и солдаты царской армии, оставшиеся верными присяге. Их окрестили белогвардейцами. Белая гвардия обладала большими возможностями да и ресурсами. Они подпитывались от западного мира, который в страхе перед возможностью революции на своей территории дрожал. Однако же у красной гвардии осталось оружие с царских складов и продукты, которые они могли экспроприировать у крестьян. Плюс к этому правительство коммунистов во главе с Лениным, такой псевдоним взял Володя Ульянов, выставило на аукцион предметы искусства: картины и иконы, скульптуры и драгоценности. Рембрандт и Да Винчи, Шишкин и Репин, Фаберже и Рублев пошли с молотка.