Пифагор
Шрифт:
Сзади зашумело, и он уловил гудение рогов, ликующий вопль «а-ля-ля!» и стоны добиваемых. Скифы ворвались в лагерь.
— Им теперь не до нас, — донёсся до него голос. — Надо ведь не только собрать добычу, но и отрубить головы, связать их, чтобы доставить царю. Кто притащит больше голов, получит большую долю добычи.
Поручение
Они полулежали у костра. Залмоксис время от времени подбрасывал в огонь еловые ветки. Вспыхивая, они бросали алые блики на похудевшее,
— Вот ты и встал на ноги, — весело проговорил Залмоксис. — Хоть снова в бой. Но твой наниматель давно у себя в Сузах. Еле ноги унёс. Вряд ли ему сейчас потребуется чья-либо помощь. Мне же пора к моему блуждающему племени.
Залмоксис пошевелил палкой не желавшее загораться поленце.
— А из какого ты племени?
— Из крестонеев. Увёл я их от персов в эти лесные просторы, недоступные даже скифам. Будем жить среди гелонов.
— Подходящее имя для живущих в стране холодов [76] , — вставил Адраний.
76
Сикел произвёл название племени от сикелского и латинского глагола, имеющего значение «замерзать».
— Морозы для жизни не помеха, — возразил Залмоксис. — Они превращают реки в ледяные дороги, по которым передвигаются пешком и на конях, доходя до земли гипербореев. В реках тьма рыбы, а в лесах — зверья. Гелоны сеют хлеб и разводят пчёл в дубовых колодах. У них всё из дерева — дома, храмы и городские стены. Там я буду жить. Тебе же пора возвращаться на свой остров. Путь, скажу тебе, неблизкий. Но раз тебя смерть не взяла, ты и эту дорогу осилишь. Пройдёшь через леса и долы к высоким снежным горам. Их называют Альпами. Перемахнув через них, окажешься на огромном полуострове, населённом множеством племён. Тебе его весь пройти или вдоль побережья проплыть надо, чтобы попасть к проливу, отделяющему материк от Сикелии. Кротон будет рядом — повидаешься с братом...
— У него как раз срок немоты кончится. Вот наговоримся всласть! — мечтательно проговорил Адраний.
Залмоксис выкатил из костра почерневшее поленце, и Адраний по вырезу шеи и щели для рта понял, что это идол.
— У скифов научились, — усмехнулся Залмоксис. — Но камня здесь не найти. Сотворили мой образ из дерева и обмазывают кровью жертвенных животных.
Залмоксис толкнул брёвнышко в огонь.
— Сначала, если я надолго исчезал, юношей убивали как гонцов ко мне, а теперь некоторые задумали меня съесть. Так что не завидуй богам, Адраний. Ох, как тяжко быть богом даже маленького племени, а представь себе, каково там Пифагору.
— А он бог? — спросил Адраний.
— Бог, спустившийся к людям, чтобы раскрыть им глаза на мир и на самих себя. Он и внешне похож на олимпийца. Но знал бы ты, сколько мук и страданий спрятано за видимым спокойствием. И я это вижу, несмотря на разделяющее нас расстояние. Передай это Пифагору, оставшись с ним наедине, и скажи ему, что он должен покинуть Кротон.
— А он мне поверит?
Залмоксис потянулся к мешку и достал оттуда бронзовую пирамидку стрелы.
— Вот что я извлёк из тебя. Скифский дар. Ударившись об кость, наконечник изменил форму и стал походить на пентаграмму. Покажешь Пифагору этот знак.
Адраний упал на колени. Лицо его покрылось слезами.
— Ты и впрямь бог, Залмоксис. Разве человек мог бы сделать для человека такое! А я, дурень, нанялся людей убивать ради золота. И вот уношу эту бронзу. Клянусь паликами, никогда я больше не возьму оружия и не позволю этого сделать моим будущим детям. Своего первенца я назову Залмоксисом и лишь второго — в честь отца Дукетием. В моём роду больше не будет имени Адраний, ибо Адран — бог войны. А твоё поручение я выполню во что бы то ни стало.
Часть VI
ЗАТМЕНИЕ
Горизонт стал чернее, чем уголь,
Наступила последняя мгла,
Чужаки нас задвинули в угол.
Кто сказал, что Земля кругла?
Кто живёт по своим законам?
Кто посеял мрак на Луне?
Это те, что в доме Милона, —
Пусть сгорают они в огне.
Элея
Пифагор оказался в гавани Элеи на заре и с головой погрузился в стихию трижды прекрасной ионийской речи. Судя по сливавшимся в хор возгласам купцов, принимавших с кораблей товары, фокейцы, ради свободы обрёкшие себя на скитания, наконец нашли в этой ограждённой невысокими горами бухте надёжное убежище.
С кормы готовившегося к отплытию корабля свисал якорь невиданной формы из трёх изогнутых когтей, наподобие лапы хищной птицы.
— Откуда судно? — крикнул Пифагор кормчему.
— Из Грависок, — ответил тот.
Вглядевшись, Пифагор различил на деревянном стержне три знакомые буквы: «СОС». Заметив любопытство Пифагора, кормчий добавил:
— Железная хватка. Никакая буря не сорвёт.
На другом корабле внимание Пифагора привлекла обезьянка, совершавшая головокружительные прыжки от реи к рее. Матрос на палубе позвал: «Арима», и животное прыгнуло ему на плечо. Пифагор, знавший, что «арима» по-тирренски «обезьяна», к удивлению кормчего, заговорил на его родном языке.
Разговорившись с отдыхавшими на берегу людьми, судя по облику — фракийцами, Пифагор узнал, что в Элее требуются каменщики и плотники и сколько платят за день. Ему было лестно, что его приняли за своего.
Когда Пифагор покидал гавань, солнце стояло уже высоко, и он достал из котомки петас. Он не стал спрашивать, где агора, а двинулся вслед за такими же босоногими, как он, рыбаками, нёсшими на плечах корзины с рыбами, лениво бившими хвостами. У рыбного ряда он от них отделился и направился к недостроенному зданию, по внешнему виду городского совета. Но, пройдя десятка два шагов, он услышал голос и потянулся на него, как судно на маяк. Незнакомец рассуждал о строении космоса. «Конечно же это Ксенофан!» — подумал Пифагор и прислушался.