Пикник и прочие безобразия
Шрифт:
– Прямо какое-то массовое бегство…
– Конечно, - продолжала Урсула, - отец Перри тоже страшно переживал. Каково-то было герцогу простить адюльтерацию своему единственному сыну.
– Но ведь в адюльтере обычно бывает повинен супруг, - возразил я.
– Мне все равно, кто повинен, - настаивала она.
– Была адюльтерация, и все тут.
Я вздохнул. Проблема сама по себе выглядела достаточно сложной без того, чтобы Урсула осложнила ее своими интерпретациями.
– Так или иначе, - сообщила она, - я сказала Марджери, что это вроде как кровосмешение.
–
– Ну да, парень-то был совсем еще юный, а ей должно быть известно, что адюльтерация дозволяется только взрослым.
Я подкрепился хорошим глотком бренди. Было очевидно, что с годами Урсула отнюдь не исправилась.
– Знаешь что, - сказал я, - лучше доскажи мне все остальное за ланчем. Я тебя приглашаю.
– О, милый, в самом деле? Чудесно. Только мне нельзя долго задерживаться, я еще должна повидать Марджери, потому что не знаю, где Реджи и когда появится герцог.
– Ты хочешь сказать, - произнес я с расстановкой, - что все эти люди, о которых ты говоришь, находятся здесь, в Венеции?
– Ну, конечно, милый.
– Ее глаза округлились.
– Я потому и нуждаюсь в твоей помощи. Разве ты не понял?
– Нет, - признался я, - не понял. Но заруби себе на носу - я не намерен впутываться в эти дела. А пока пойдем, позавтракаем… куда бы ты хотела?
– Я предпочла бы “Смеющийся кот”, - ответила Урсула.
– Это где же?
– Не знаю, но мне очень хвалили этот ресторан, - сказала она, пудря нос.
– Ладно, я выясню.
Подозвав официанта, я рассчитался и спросил, как добраться до “Смеющегося кота”. Оказалось, что он расположен недалеко от площади Святого Марка, и мы быстро дошли до этого маленького, уютно обставленного ресторанчика; судя по тому, что большинство посетителей составляли венецианцы, следовало ожидать, что нас будут потчевать достаточно сытными блюдами.
Мы присмотрели себе столик на свежем воздухе, под тентом, и я заказал мидии в сметане и с петрушкой, а также приготовленную на корсиканский лад баранью лопатку с каштановым пюре. Мы уже принялись за тающую во рту молодую баранину и подумывали о том, чтобы заказать сыр и какие-нибудь фрукты, когда Урсула, глядя куда-то мне за спину, испуганно вскрикнула. Я повернул голову и увидел, как к нашему столику галсами, точно яхта, приближается могучего сложения пьяный джентльмен.
– О Господи, это Реджи, - вымолвила Урсула.
– Как он узнал, что они в Венеции?
– Ничего, - подчеркнул я, - главное, что их нет здесь.
– Но они могут появиться с минуты на минуту, - простонала она.
– Я договорилась встретиться здесь с ними и с герцогом. Что будем делать? Быстро, милый, придумай что-нибудь.
Как я ни противился, похоже было, что мне не избежать участия в этой нелепой истории. А потому, глотнув для бодрости бренди, я встал, встречая Реджи, который в эту минуту чудом добрался-таки до нашего столика.
– Реджи, милый!
– воскликнула Урсула.
– Какой приятный сюрприз! Что ты делаешь в Венеции?
– Привет, Урсула, - отозвался Реджи, покачиваясь, с трудом фокусируя взгляд и выговаривая
– Я в-в Вен… Венешии, штоб убить одну гряжную крысу… маленькую вшивую гряжную крысу, вот заччем я в Венешии… яшно тебе?
Реджи обладал не только богатырским сложением борца, владеющего всеми мыслимыми приемами, но и широким лицом питекантропа с клочковатой бородой и усами. Лысую макушку обрамляли длинные, до плеч волосы. Далеко не привлекательную внешность дополняли мешковатый грубошерстный костюм оранжевого цвета, красный свитер и сандалии. Тем не менее он явно был способен убить юного Перри, попадись тот ему под руку, и я начал подумывать над тем, как бы выманить его из этого ресторана, пока не появились другие действующие лица.
– Реджи, дорогой, познакомься, это мой друг Джерри Даррелл, - пролепетала Урсула.
– Раджнакомитша, - сказал Реджи, сжимая мою руку в пятерне величиной с добрый окорок.
– Выпьешь с нами?
– спросил я и подмигнул Урсуле в ответ на ее предостерегающий взгляд.
– Выпить, - прохрипел Реджи, грузно опираясь руками на стол.
– То што надо… выпить… как шледует… большой штакан… сотни штаканов… двойной вишки с содовой.
Я принес стул, он тяжело опустился на сиденье. Подозвав официанта, я заказал виски.
– Ты уверен, что тебе еще нужно пить?
– неосмотрительно спросила Урсула.
– Мне кажется, с тебя уже хватит, дорогой.
– По-твоему, я пьян?
– зловеще осведомился Реджи.
– Нет-нет, - поспешила Урсула исправить свою ошибку.
– Просто мне показалось, что не стоит больше пить.
– Я, - Реджи ткнул себя в грудь пальцем толщиной в банан, чтобы мы не сомневались, кого он подразумевает, - я шрезв как тудья.
Официант поставил на стол перед Реджи стакан с виски.
– Выпить, вот што мне надо, - сказал Реджи, поднимая стакан не очень твердой рукой.
– Шмерть всем пар… парвшивывым дохлым ариш… ариштократичешким шутенерам.
Осушив стакан одним глотком, он удовлетворенно откинулся на спинку стула.
– Ешшо один, - весело объявил он.
– Как насчет того, чтобы прогуляться до площади Святого Марка и продолжить там?
– небрежно предложил я.
– О! Да-да, отличная идея, - подхватила Урсула.
– У меня нет предрашшудков, - важно отозвался Реджи.
– Мне вше равно, где пить.
– Отлично, значит - Святой Марк.
– И я попросил официанта принести счет.
Однако не успел он выполнить мою просьбу, как нас (выражаясь словами Урсулы) поразил гром среди ясного неба. Она испуганно вскрикнула, я повернул голову и узрел рядом с собой аристократического вида длинного худого джентльмена, смахивающего на серого богомола в элегантном костюме и ботинках, явно шитых на заказ. Его облачение дополнял старый итонский галстук, а из грудного кармана пиджака торчал ирландский льняной платок величиной с кроличий хвостик. Серебристо-серая шляпа венчала голову с серебристо-серым лицом и серебристо-серым моноклем, вставленным в серебристо-серый глаз. Из чего я заключил, что перед нами герцог Толпаддльский.