Пикник и прочие безобразия
Шрифт:
– Очень вспыльчивые, - подтвердил я.
– Это и есть проблема, которая мучает твоего приятеля? Слишком много пылких португальских девушек просятся к нему в постель?
– Нет-нет! Нет… нет… не в этом дело. Понимаете, они ему не нравятся.
– Ты хочешь сказать, что у него уже есть подружка?
– Нет-нет! Дело в том… ему не нравятся девушки, понимаете?
– с отчаянием выпалил Гэвин.
– То есть ему не нравится… ну, понимаете… возиться с ними.
– Ты хочешь сказать, что ему нравятся парни?
Он покраснел.
– Ну, как бы
Гэвин совсем растерялся.
– Говорит, что предпочитает их девушкам?
– спросил я.
– Ну… да… что-то в этом роде. Так он говорит.
– Что ж, в этом нет ничего дурного. Его это беспокоит?
– Вы хотите сказать, что можно жить… со странностями, и ничего?
– Если человек таким уродился, это вовсе не грех. С этим ничего не поделаешь, как нельзя изменить цвет глаз.
– О!
– произнес Гэвин, пораженный таким суждением.
– Ну да… Пожалуй что и впрямь нельзя.
– Твой приятель хотел бы одолжить Хэвлока Эллиса, посмотреть, что тот говорит о гомосексуальности?
– Думаю, хотел бы, - нерешительно ответил Гэвин.
– Скорее всего, да. Я… гм, спрошу его и скажу вам.
– Не хочешь прямо сейчас взять книгу на всякий случай?
– Ну… - он уставился на том, который я ему протянул, - ну, пожалуй, я мог бы ее взять… на случай, если он станет читать… н-да, я мог бы… и сразу верну. Хорошо?
– Хорошо, - ответил я.
– Только скажи ему, чтобы не залил книгу пивом.
– Нет-нет, - заверил он, зажав книгу под мышкой и направляясь к двери.
– Не залью.
И мой первый пациент удалился.
Утром пятого дня моего пребывания в гостинице Гэвин принес в номер завтрак с беспечным видом.
– Ну?
– спросил я.
– Моя книга утешила твоего друга?
– Моего друга?
– недоуменно воскликнул он.
– Ну да. Твоего друга с комплексом.
– А, его… Ну да… он говорит, книга очень интересная. Я и сам ее полистал. Очень интересно. Дело в том… он пишет об этом очень разумно… не внушает человеку, будто он последняя дрянь, так сказать.
– И правильно делает, - отозвался я, попивая чай.
– Да. Только вот что должен сказать вам - девушки в регистратуре прямо вне себя от того, что у него там говорится о лесбиянках.
– Ты давал книгу им? Ты понимаешь, что управляющий выставит меня из гостиницы, если поймает тебя, а сам ты будешь уволен за распространение порнографии.
– Да не поймает он меня, - возразил Гэвин пренебрежительно.
– Ну, и что говорят девушки из регистратуры?
– поинтересовался я, представляя себе, какие опасности могут подстерегать меня на первом этаже.
– Вы Сандру знаете? Блондинку? Довольно симпатичную такую? Так вот, она снимает квартиру вместе с Мэри… С толстушкой, которая носит очки. Так вот, прочитав эту книгу, Сандра заявила, что будет жить отдельно. Дескать, она все время спрашивала себя, с чего это Мэри всегда напрашивается потереть ей спину в ванной, а теперь поняла и больше не желает
– В этом что-то есть, - рассудил я.
– А что говорят остальные две?
– Так вот, мисс Гемпс, что постарше, не возражает против того, чтобы делить квартиру с Мэри, потому что любит, чтобы ей терли спину, и не видит в этом ничего дурного. А Сандра заявила, что мисс Гемпс задумала соблазнить Мэри, тогда мисс Гемпс страшно разозлилась и сказала, что предпочитает, чтобы девушка терла ей спину, чем чтобы перед ей терли мужчины, как это явно по нраву Сандре. Тут Сандра пришла в ярость и крикнула, что она девица, как и мисс Гемпс, только с той разницей, что сама этого желает, тогда как мисс Гемпс девица поневоле. И теперь они вовсе не разговаривают друг с дружкой.
– Неудивительно, - заметил я.
– Тебе не кажется, что следует дать им почитать том, который рассказывает о непорочном зачатии?
– Да нет, все будет в порядке, - сказал Гэвин.
– Им только полезно поцапаться, разрядить атмосферу.
– Но теперь Мэри лишена единственного своего удовольствия, - возразил я.
– Ничего, - отозвался Гэвин.
– Сегодня все они идут на вечеринку и поладят.
– Ты тоже пойдешь на вечеринку?
– спросил я, рассчитывая на репортаж с места происшествия.
– Нет, - ответил Гэвин, глядя на меня с вызовом.
– У меня встреча с моим другом Рупертом.
– Желаю хорошо провести время.
– Можете не сомневаться, - сказал он, выходя из номера с важным видом.
Позже, в тот же день, когда я спустился в регистратуру обналичить чек, юные леди, с потухшими глазами и поджатыми губами, обслужили меня с холодной учтивостью, от которой стало бы не по себе даже белому медведю. Однако вызванное Хэвлоком смятение на этом не кончилось. Один за другим ко мне потянулись новые пациенты. Начну с молодого швейцара Дэниса, славного, но, к сожалению, далеко не красивого шотландского парня, чья непривлекательность усугублялась двумя физическими изъянами. Он заикался, и лицо его украшала рельефная карта из красных прыщей, отчего круглые карие глаза Дэниса смотрели на вас особенно робко. Он принес мне в номер телеграмму и остановился в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
– От-от-ответа не бу-будет, сэр?
– спросил он.
– Нет, Дэнис, спасибо.
– Могу я че-чем-нибудь еще бы-быть вам полезен, сэр?
– Пока нет. Разве что у тебя есть на редкость миловидная порочная сестра.
– Н-н-н-нет, сэр. Моя се-сестра за-замужем, сэр.
– И хорошо, - убежденно произнес я.
– Приятно знать, что институт брака еще жив. Это так же отрадно, как если бы я встретил живого динозавра.
– Эт-та к-к-книга, ко-которую вы дали Гэвину, сэр… В ней го-го-говорится о же-женитьбе, сэр?