Пилоты Его Величества
Шрифт:
Авторы многих статей и книг, дающих описание этого исторического боя, в большинстве случаев Нестерова не знали, писали о нем спустя 30 или 40 лет после боя, часто пользовались случайными, непроверенными свидетельствами и документами, которые не всегда точно устанавливали детали тарана. Кроме того, все эти авторы, без исключения, дополняли скудность документации фантазией.
Для установления точной картины исторического боя мы имеем следующие документы и свидетельства:
1. «Акт расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова», подписанный председателем комиссии, летчиком-наблюдателем 11-го авиаотряда Генерального штаба капитаном Лазаревым и членами комиссии, военными летчиками 11-го авиаотряда поручиком Передковым и поручиком Кованько,
2. Письмо поручика Кованько к Надежде Рафаиловне Нестеровой. Письмо написано 27 августа 1914 года, на следующий день после боя.
3. Удостоверение, выданное старшим ординатором 363-го полевого передвижного госпиталя от 31 августа 1914 года, о травматических повреждениях, полученных штабс-капитаном Нестеровым во время боя. (Смерть от удара в голову – других повреждений не обнаружено. – В. С.)
4. Моя заметка о подвиге Нестерова, опубликованная в газете «Русские ведомости» № 211 от 14 сентября 1914 года.
Заметка была передана мной 8 сентября 1914 года сотруднику «Русских ведомостей» профессору Кременецкому и помещена им в газете с его введением и заключением, но без подписи.
Указанные четыре свидетельства увидели свет непосредственно после тарана Нестерова, имеют бесспорную достоверность, дают одну и ту же картину боя и дополняют друг друга.
И все же даже эти свидетельства четырех летчиков, товарищей Нестерова, имеют существенный пробел: в них нигде не говорится об ограблении Нестерова. Произошло это потому, что начальник разведывательного отделения армии полковник Духонин (будущий Верховный главнокомандующий) приказал нам молчать об этом происшествии, так как оно «позорит русскую армию», хотя совершенно непонятно, кому пришло бы в голову судить о целой армии по поведению двух негодяев.
Кроме того, параграф 9 акта утверждает, что «штабс-капитан Нестеров вылетел из аппарата и упал на землю отдельно от машины, метрах в 25 от нее». Но на следующий после боя день мне пришлось присутствовать при разговоре, который заставил меня усомниться в справедливости этого утверждения.
Летчик нашего отряда поручик Войткевич, прочитав копию акта, уже отосланного в штаб армии, сказал Кованько:
– Как же вы указываете, что Нестеров выпал из аэроплана? Ведь этого никто не видел. Свидетелей нет.
– Так ты же сам его видел выпавшим из машины.
– Извини, Александр Александрович, я его видел лежащим на земле недалеко от аппарата, причем он не только не разбился, но даже одежда на нем была целая, нигде не была порвана. Лицо и руки его были совершенно чистыми. Я что-то еще не видел выпавших из аппарата такими чистенькими. А как ты можешь доказать, что Нестеров выпал из аэроплана? Может, его оттуда вытащили уже на земле?
– Ты фантазируешь, этого не могло быть.
– Почему не могло быть?.. А ты представь. Идут два негодяя по дороге или сидят под деревьями у дороги и смотрят воздушный бой. И вдруг один аэроплан врезается в другой и начинает падать, а на этих двух мерзавцев неожиданно посыпались с неба: первым мотор «Гном», незамедлительно за ним австриец, а потом «Альбатрос» плюхнулся в болото, а затем, совсем рядом, упал «Моран», и в нем эти жулики видят летчика. Они бросаются к нему. Летчик без памяти, он еще теплый. Умер летчик или живой, мародеры не знают. Они моментально вытаскивают летчика из аппарата и несут к дороге, чтобы остановить какую-нибудь повозку и отправить его в госпиталь. Но они видят, что летчик мертв. Тогда они кладут его на землю и складывают руки на груди. Один из мародеров запускает руку во внутренний карман кожаной куртки и вытаскивает бумажник, набитый деньгами. Затем они моментально снимают с ног ботинки, с головы шлем и спешно драпают, так как люди, бегущие к упавшим аэропланам, уже недалеко. Ну что? Скажешь, что не могло так быть?
– Но какие у тебя доказательства, что именно так и было?
– А какие у тебя доказательства, что это было не так?
Я слушаю Мишу Войткевича и убеждаюсь, что он прав: не надо было в акте так категорически утверждать, что Нестеров выпал из аэроплана в воздухе.
В штабе армии сразу же стало известно, что Петр Николаевич был найден без ботинок, но случай мародерства Духонин от всех скрыл. Он, очевидно, не доложил о нем даже своему прямому начальнику, генералквартирмейстеру армии Бонч-Бруевичу, и тот в своей книге «Вся власть Советам» так объясняет отсутствие ботинок: «Потом рассказывали, что штабс-капитан, услышав гул австрийского самолета, выскочил из своей палатки (которой не было: Нестеров жил в доме Розенталя. – B.C.) и, как был, в одних чулках, забрался в самолет и полетел на врага, даже не привязав себя ремнями к сиденью» (никто из нас к сиденью не привязывался. – B.C.).
Генерал-майор В.Г. Баранов
Двадцатипятилетие «мертвой петли» на самолете
Двадцать пять лет тому назад, 27 августа 1913 года (10 сентября по новому стилю), русский военный летчик Петр Николаевич Нестеров совершил первый в мире «мертвую петлю», описав самолетом полный круг в вертикальной плоскости.
Сейчас, когда прошло двадцать пять лет и когда высший пилотаж, получивший огромное развитие в Великую войну, является обязательной частью обучения каждого летчика в авиационных школах, трудно даже представить, какие широкие горизонты открылись перед летчиками после совершения Нестеровым «мертвой петли». Ведь в 1913 году, хотя уже и появились фигурные полеты, как, например, крутые виражи и спирали, но в представлениях летчиков существовали еще «критические углы смерти», после перехода которых самолет не мог быть выровнен и обрекался на падение. Вот эту легенду и разрушил Нестеров, доказав своей «мертвой петлей», что опытный, нерастерявшийся летчик может выровнять самолет из любого положения, если высота будет достаточной.
Сохранилось записанное самим Нестеровым описание его «мертвой петли», оно поражает отсутствием всякой позы, всякой рисовки, поистине это скромность героя.
Французы долгое время честь совершения первой в мире «мертвой петли» приписывали их знаменитому летчику Пегу. Но Пегу сделал «мертвую петлю» неделей позже Нестерова. Правда, что он 19 августа 1913 года (1 сентября по новому стилю) на аэродроме Жювизи и Бюк, под Парижем, продемонстрировал на моноплане «Блерио-11» полет вверх колесами: он сделал пикирующий спуск, перевалил аппарат на спину и, пролетев некоторое расстояние вниз головою, снова выровнялся, описав в вертикальной плоскости букву. Свои опыты Пегу повторял много раз с полным успехом. Мысль о возможности полета вверх колесами была внушена Пегу наблюдениями за фигурами падавшего неуправляемого самолета, с которого он выпрыгнул на парашюте.
В 1912 году был случай неумышленного полета вниз головою французского летчика Обри на самолете системы «Депердюссен». Самолет был опрокинут ветром, но летчик сумел выправить аппарат.
Нестеров же сделал «мертвую петлю», то есть описал полный круг в вертикальной плоскости. Знаменитый французский летчик Пегу во время своего пребывания в Москве, в октябре 1913 года, сам лично признал за Нестеровым первенство выполнения «мертвой петли» на совместной лекции своей и Нестерова, устроенной под председательством профессора Жуковского в Москве, в Императорском техническом училище. Знаменитый русский ученый профессор Жуковский увидел своими глазами тех людей, которые сделали то, что он предсказывал в своих научных трудах в 1891 году, когда еще не существовало самих самолетов. Под гром аплодисментов Нестеров и Пегу обнялись на эстраде…
В настоящее время, после доказательств, представленных Союзом русских летчиков во Франции, Франция признала первенство Нестерова и в великолепно изданном труде Дольфус – Буше «Истуар де л’Аэронотик» на странице 265 имеются следующие строки:
«Русский военный летчик поручик Нестеров несколькими днями раньше Пегу сознательно совершил «мертвую петлю» на самолете «Ньюпор», с мотором в 70 лошадиных сил».
Да, «мертвую петлю» Нестеров сделал сознательно, и она не была случайностью. Еще в бытность в авиационной школе в Гатчине и в Варшаве в 1912 году, где обучался Нестеров и еще около 30 русских летчиков, постоянно происходили разговоры и споры о возможности совершения «мертвой петли» на аэроплане. Нестеров утверждал, что она может быть сделана и что он сделает ее, когда выйдет из школы и получит «Ньюпор-4». Сохранился и в настоящее время исторический документ – тетрадь-дневник учеников авиационной школы 1912 года, в которой часто упоминается имя Нестерова в связи с «мертвой петлей».