Пионовый фонарь

Энтё Санъютэй

О-Куни и Гэндзиро смущенно переглянулись.

О-КУНИ: Спасибо. Мы не знали… Простите нас…

ГЭНДЗИРО: Поистине… Я совершенно уничтожен… Я не хотел убивать господина Иидзиму, но связь наша была раскрыта, и он напал на меня с пикой в руках… Мне ничего не оставалось…

О-РИЭ: Бегите.

Они поспешно собираются, как вдруг в комнату входит ГОРОДЗАБУРО.

ГОРОДЗАБУРО: (О-Куни). Наглая ты тварь… Так бесстыдно обманула меня? Ты не человек… Ты моя

единственная сестра, но для меня ты всё равно что умерла. Так ты стала ещё и убийцей?.. Ваше счастье! Если бы матушка промолчала, Коскэ сегодня же ночью изрубил бы вас, как собак. И правильно бы сделал!.. Скотина, забывшая долг, забывшая честь! Единственная сестра, женщина, тебе бы воду мне подать на смертном одре, а ты?… И за какие грехи в семье нашей уродилась такая стерва? Скоты, грязные скоты, убирайтесь отсюда!…

О-Куни и Гэндзиро поспешно покидают дом Городзабуро.

Картина одиннадцатая

Ночь. Подножье горы Яхата. Перед ГЭНДЗИРО и О-КУНИ – роща криптомерий. Не видно ни зги. Они поднимаются по склону, вдруг навстречу из рощи выходят КАМЭДЗО и АЙСКЭ и останавливаются перед Гэндзиро, преградив дорогу. Лица их обмотаны тряпкой.

КАМЭДЗО: Эй ты, будь паинькой! Раздевайся догола, оставь всё здесь и убирайся… Что, выкрал из весёлого дома девку и убегаешь?

АЙСКЭ: Выкладывай деньги!

ГЭНДЗИРО: (потянув меч из ножен, дрожащим голосом). Кто вы такие?

Выглянул месяц, и Гэндзиро, вглядевшись в лица, узнал их.

Это ты, Айскэ?

АЙСКЭ: Никак, это господин Гэндзиро… Здравствуйте, давно не видались.

ГЭНДЗИРО: Фу-у, ну и напугали.

О-КУНИ: А это Камэдзо…

ГЭНДЗИРО: Ты чем это занимаешься?

АЙСКЭ: Да что же, как уволили нас, пошли мы с Камэдзо и Токидзо куда глаза глядят, а идти-то и некуда…Добрели сюда, нанялись носить паланкины, потом Токидзо поморозился и помер, деньги все вышли… Ну, тут мы и… Здесь часто по этой дороге кто-нибудь… Выманят девку из публичного дома и бегут в сторону Канумы… (Усмехнулся.) Я даже с мечом-то обращаться не умею, а они со страха всё отдают и удирают без памяти…

ГЭНДЗИРО: И ты, Камэдзо, тоже грабить пошёл?

КАМЭДЗО: Паланкины таскать - на водку не заработаешь.

ГЭНДЗИРО: (немного подумав). Вы ведь тоже, кажется, имеете зуб на иидзимского Коскэ?

КАМЭДЗО: Ещё бы! Еле тогда домой приползли… И нас же ещё и уволили.

ГЭНДЗИРО: Коскэ за нами гонится. Если поможете мне убить его, я вас вознагражу. Двадцать золотых…

КАМЭДЗО: (прорычал). Согласен. Он у нас получит…

АЙСКЭ: Больно легко согласился. Забыл, как мы тогда грязи наглотались? Хочешь-не хочешь, а он мастер меча!

КАМЭДЗО: Ничего. У нас тоже в запасе есть кое-что. Пусть-ка попробует с мечом против… мушкета! Засядем возле холма Дзюрогаминэ. Господин Гэндзиро спрячется под каменным мостом, а мы укроемся в роще. Как только Коскэ перейдёт мост, я суну ему под нос дуло мушкета. Он отпрянет назад, и вот тут господин Гэндзиро выскочит и ударит его в спину мечом… Возьмём его в ножницы. Он не сможет ни вперёд, ни назад!.. Ладно, я пошёл пока на

разведку.

Камэдзо уходит к дому Городзабуро, остальные ждут.

Пристройка во дворе дома Городзабуро. К забору крадётся КОСКЭ. Шнурами от мечей он подвязал рукава, утопил защелки на эфесах, сунул за пояс мечи. Через открытую калитку он пробирается в сад, приближается к щитам, закрывающим веранду, и слышит тихий голос, читающий молитву.

КОСКЭ: Кто бы это мог молиться?

Коскэ отодвигает щиты. На веранде сидит О-РИЭ и, перебирая в руках чётки, читает молитвы. Коскэ смутился.

(Тихо.) Мама. Я, кажется, ошибся, здесь ваша спальня?

О-РИЭ: (ровным голосом). Ты не ошибся, Коскэ. Но О-Куни и Гэндзиро давно убежали. Я помогла им.

КОСКЭ: (ошеломлённо). Вы помогли?

О-РИЭ: Да, Коскэ. Я встретила тебя после стольких лет разлуки и на радостях пообещала помочь…Так могла поступить только опрометчивая женщина. По дороге сюда я всё время думала о том, что предаю память своего второго мужа. Городзабуро с тринадцати лет кормит меня и дает мне кров… А ты, Коскэ, ты сын Курокавы, человека, с которым я разошлась, мы с тобой не родные… Убей меня, Коскэ, беги за ними в погоню, настигни и казни их без помощи со стороны…

КОСКЭ: (поднимается на веранду). Вам пришлось покинуть отца, я вас нисколько не осуждаю. Порвались семейные узы, но кровные узы порваться не могут… Когда я встретился с вами, то подумал, что это боги вознаградили меня, так я был счастлив! А теперь вы говорите, что мы не родные. Тогда почему вы не сказали мне этого там, ещё в Эдо?! Я бы понял… Хорошо, не нужна мне помощь! Я сам буду искать! Переберу весь свет по травинке, но найду их! Но вы предупредили их, они затаятся… Как вы могли так поступить?

Забывшись от обиды, Коскэ положил руки на колени матери и затряс её. О-Риэ спокойна и холодна.

О-РИЭ: Ты недаром служил в доме самурая. Ты говоришь, как благородный человек. Я не помогла тебе… Но я искуплю свою вину.

О-РИЭ быстрым движением выхватывает из-под одежды кинжал и вонзает себе в горло. Коскэ в ужасе хватает её за руки.

КОСКЭ: Что ты делаешь, мама? Мамочка! Мама!

О-РИЭ: (выдёргивает кинжал из раны и прикрывает ладонью хлынувшую кровь). Коскэ…это выше разума… Помнишь, в Эдо… Хакуодо смотрел на лице… тень смерти…Я скажу тебе, где они… (Сжимает руку Коскэ и притягивает к себе.)

КОСКЭ: Злая судьба!

На этот крик в пристройку прибегает ГОРОДЗАБУРО.

ГОРОДЗАБУРО: Матушка! Матушка!… Что это? Коскэ-сан, позвольте… Неужто надо блюсти долг чести перед этой мерзавкой? Зачем вы убили себя?

О-РИЭ: (Городзабуро). Не обижайся… я скажу…

ГОРОДЗАБУРО: Обида… Да разве я… Я и сам скажу…За храмом Дзикодзи направо будет гора Яхата, потом сопка, а оттуда прямая дорога на Кануму. Они бежали по ней!

КОСКЭ: Ты слышишь меня, мама? Я срублю их головы и вернусь к тебе!