Пип-шоу

Старлинг Изабелла

Но в этот раз мне было наплевать.

Я запер дверь, когда выходил, и сунул ключ в карман джинсов. Каждое движение было похоже на проигранную битву, но я боролся с этим. Каждый шаг требовал усилий, о которых даже не подозревал. Каждый гребаный фут от моей квартиры был похож на хождение по булавкам и иголкам.

Швейцар улыбнулся мне, когда я вошел в вестибюль.

— Хорошо выглядите, мистер Рейли, — сказал он, и мне удалось слабо улыбнуться.

Я заставил себя выйти на улицу, посмотрел на ее окно и увидел слабый свет за стеклом. Она ждала меня.

Впервые

за многие годы у моего существования появилась цель. Впервые за много лет мне было не наплевать на кого-то, кроме меня, и это глубоко ранило меня.

Мой следующий шаг был уверенным. Моя осанка была идеальной. Внезапно я понял, что больше не делаю это для Бебе.

Я делал это для себя, и я, бл*дь, не мог дождаться, когда заполню Бебе Холл. И я, бл*дь, не остановлюсь, пока ее сладкие соки не потекут по моим бедрам. Пока не почувствую вкус ее сущности на своей душе. Я бы не остановился, бл*дь, и она даже не представляла, что будет дальше.

Глава 21

Бебе

Coup de foudre (фраза) — любовь с первого взгляда.

Я оставила входную дверь открытой, и она впустила холодный ветерок из коридора. Дрожа от внезапного холода, накинула шелковый халат. Я колебалась перед окном во весь рост в своей спальне, раздумывая, завязать ли его свободно или так туго, чтобы почти перекрыть кровообращение. Мысль о том, что Майлз увидит меня в откровенном наряде, возбуждала меня не меньше, чем пугала.

Затем я почувствовала его электризующее присутствие, как удар под дых. Я обернулась, и мои глаза нашли его, когда он направился в спальню.

Он стоял в дверном проеме, его костяшки пальцев болезненно побелели, когда парень уставился на меня, мой халат слегка распахнулся спереди.

Я почувствовала дуновение ветерка из коридора на своей коже, вызывая появление мурашек по всей коже, которая теперь была так хорошо видна ему, находящемуся всего в нескольких футах от меня. Его глаза впились в мои, поглощая меня, словно я была куском конфеты, и он пытался определить, сколько лизнуть, чтобы добраться до моего расплавленного центра. Хорошо, что Майлз не знал, что он уже достиг его.

Быть уязвимой для него было проще всего на свете. Открыться ему было легче, чем раздвигать ноги каждую ночь для другого мужчины. Это происходило естественно, как будто я должна была делать это и ничего другого всю свою жизнь. Обнажить себя перед ним. Позволить ему увидеть каждый недостаток, каждый шрам, каждый кусочек багажа, который делал меня такой, какая я есть, когда стояла перед ним.

Майлз резко вдохнул, его глаза гневно нашли мои. Он был так чертовски близко, что я чувствовала его запах, и это сводило меня с ума.

— Привет, — тихо сказала я, и уголки его угрюмого рта дернулись вверх.

— Привет, Бебе, — сказал он просто.

Я потянулась к поясу халата, но он шагнул ближе, его рука

задержалась над моей, так и не коснувшись моей кожи.

— Нет, — прохрипел Майлз. — Не надо.

Я позволила шелковистой ткани выпасть из моих пальцев, обнажая себя перед ним. Между нами не было ничего, кроме хрупкой ткани и сдержанности, от которой я хотела избавиться прямо здесь и сейчас.

Но я знала его границы, и какая-то часть меня понимала, почему мы не можем пока действовать в соответствии с этим влечением, хотя оно насильно тянуло нас друг к другу.

Я смотрела прямо ему в глаза, когда халат распахнулся между моих сисек, обнажив киску и то место, где мои сиськи разделяло небольшое пространство. Он смотрел на меня, казалось, целую вечность, его глаза были тяжелыми от эмоций, когда он впитывал мое тело. Наконец, он смог оторвать их и поднял взгляд, ухмыляясь мне.

— Завязывай, — грубо сказал он. — Быстрее, пока я не передумал.

Я покраснела и отвернулась, крепко завязывая халат. Шагнула к своему шкафу, мои пальцы дрожали, когда открыла его и достала из ящика пару кружевных черных трусиков. Я надела их, и глаза Майлза следили за каждым моим движением. Мне нравилось, что он смотрит на меня, его взгляд обжигал меня, заставляя чувствовать себя как никогда тепло.

— Ложись на кровать, — сказал парень, и я послушно забралась между подушками и простынями.

Майлз расхаживал перед кроватью нетерпеливыми, но целеустремленными шагами, пока я лежала на спине и хихикала над ним.

— Разве ты не собираешься присоединиться ко мне? — игриво спросила я, и он так пристально посмотрел на меня, что я подумала, что его глаза разожгут огонь в моих собственных.

— Нет, — сказал он грубо. — Еще нет. Сначала я собираюсь помочь тебе.

Я нахмурила брови и отвернулась от него. Это было то, что не хотела слышать.

Зная, что он собирался сказать, я застонала и накрыла голову подушкой. Но он оказался рядом со мной через несколько секунд, и я уставилась на его красивое, точеное лицо, когда Майлз поднял подушку из моих рук, так и не коснувшись меня, обнажая меня под его требовательным взглядом.

— Скажи мне, Бебе, — грубо сказал Майлз, бросая подушку на пол. — Почему ты, бл*дь, настаиваешь на том, чтобы избегать проблемы, когда она смотрит тебе прямо в лицо?

Я поднялась на колени и встала на них. Мое лицо было всего в нескольких дюймах от его, и я видела, как он резко втянул воздух, когда мы уставились друг на друга.

— Проблема в тебе? — замурлыкала я, мои губы были так близко к его губам, что чувствовала на них его мятное дыхание. — Ты прямо передо мной…

— Не умничай, — сказал он, и, повинуясь импульсу, я потянулась к нему, мои руки отчаянно пытались обвиться вокруг его шеи.

Майлз перехватил их одной рукой. Мы оба задохнулись в тот же миг, когда соприкоснулись, его кожа была такой горячей, что обжигала мои ледяные запястья. Он смотрел мне в глаза, поглаживая нежную кожу на моем запястье, на том самом месте, которое я резала, раз, два, три.