Пир мудрецов
Шрифт:
Перед Коридом стыдно будет мне,
Коль покажусь с излишнею готовностью
Согласье давшим с кем-нибудь позавтракать,
И не поупираюсь хоть немножечко.
Он ведь таков: не любит церемонности.
Позвали, не позвали - всё равно ему.
В "Кормилице" [Kock.II.380]:
– Корид, который потешал словечками
[с] Всех нас, задумал Остроглазом {97} сделаться.
{97 Остроглаз — богатый меняла по имени Остроглаз дважды упоминается у Демосфена (XXI. 215, 6; XL. 52. 2).}
– Он не дурак: вестимо. Остроглаз
Кратин Младший в "Титанах" [Kock.II.291]:
Остерегайся Корида, {98} из меди отлитого мужа,
{98 Остерегайся Корида... — Пародический оракул наподобие тех, которые встречаются в комедиях Аристофана (см., напр.: «Всадники». 197-201).}
Истину скажешь, признав: "мне ни крошечки он не оставит".
Предупреждаю тебя: за трапезой общей с Коридом
Рыбы не ешь никогда - он владеет десницею мощной,
Медною, неутомимой: огонь всё не так истребляет.
О том что Корид постоянно острил и любил смешить, пишет Алексид в [d] "Поэтах" [Kock.II.365]:
Мне очень хочется
Всех веселить, откалывая шуточки.
Наверно, больше всех афинян, кроме лишь
Корида.
Линкей Самосский написал о нем в своих "Записках", что настоящим его именем было Эпикрат. Пишет он так: "Выпивая однажды в каком-то очень ветхом домишке, Эпикрат-Жаворонок заметил: "Здесь надо пировать подобно кариатидам, [e] левой рукой поддерживая балки"".
40. Однажды в присутствии Корида-Жаворонка, слывшего распутником, зашла речь о том, что дрозды стали стоить дорого, и тогда Филоксен-Окорокорез заметил: "А я помню времена, когда жаворонок стоил всего обол". Этот Филоксен также был параситом, об этом уже приводилось свидетельство Аксионика в "Подхалкиднике" [см.239И. Есть упоминание о нем и в пьесе Менандра "Сетка для волос" [Коск.III.79]; там он называется только по своему прозвищу Окорокорез. Упоминает о нем и комический поэт Махон. Был ли он по происхождению коринфянином или [f] сикионцем, не знаю; во всяком случае остаток жизни он провел в моей родной Александрии, где консультировал грамматика Аристофана по части комедии. В Александрии он и скончался, надгробная надпись {99} на его памятнике гласит ["Палатинская антология".VII.70]:
{99 ...надгробная надпись... — В Палатинской антологии эта эпитафия приписывается поэту Диоскориду (III в. до н.э.).}
Легкий прах земной, возрасти на могиле Махона
Комедиографа сей, любящий подвиги плющ. {100}
{100 ...любящий подвиги плющ. — Плющ был посвящен Дионису — покровителю поэзии. Здесь эпитет плюща — «любящий подвиги» — напоминает об обычае увенчивать голову победившего в состязании поэтов венком из листьев этого растения.}
Не бесполезного трутня скрывает земля, но искусства (242)
Старого доблестный сын в этой могиле лежит.
И говорит он: "О город Кекропа! {101} Порой и на Ниле
{101 О город Кекропа! — Афины.}
Также приятный для Муз пряный растет тимиан".
Из этого ясно, что Махон был александрийцем. Так вот, о Кориде он упоминает
Спросил придворный у Корида-Жавронка,
Какого тот приема удостоился
[b] У Птолемея. Отвечал Корид ему:
"Он выпивку, как врач, дает по капельке,
А закусить и вовсе не дает. Как быть?"
А Линкей пишет во второй книге "О Менандре": "Славились своими остротами сын Смикрина Эвклид и Окорокорез Филоксен. И если остроумие Эвклида вполне заслуживало увековечения в книге, а в остальном он был [с] очень холоден и сух, то слова Филоксена, при всей болтливости никогда не сказавшего ни слова дельного, всегда были милы и благожелательны - раздражался ли он на кого-нибудь за столом или рассказывал историю. Поэтому Эвклид окончил свои дни в безвестности, а Филоксен от всех встречал любовь и уважение".
41. Упоминая в "Трофонии" о каком-то парасите Мосхионе, Алексид называет его прижевалом {102} [Kock.II.383]:
{102 Прижевала — , слово производное от — «жевать» с приставкой — «при, около».}
Там был и Мосхион,
Его все прижевалом кличут смертные.
[d] В "Панкратиасте" {103} же Алексид, перечисляя искателей пиров [ср.4а, 95а], пишет [Kock.II.359]:
{103 Панкратиаст — борец, занимавшийся особым видом борьбы («панкратий» букв, «всеборье»).}
– К тебе явился первым Каллимедонт-Краб,
Потом пришли Корид, Пескарь и Отруби,
Мучица, Скумбрия.
– Геракл! Ты говоришь
Не о пирушке, о продуктах, женщина.
Отрубями называли Эпикрата, родственника оратора Эсхина; об этом говорит Демосфен в речи "О преступном посольстве" [ХIХ.287]. О подобных издевательских прозвищах, {104} которыми афиняне награждали параситов пишет в "Одиссее" Анаксандрид [Kock.II.148; ср.307f:
{104 О... прозвищах... — ср. примеч. 95 к кн. VI.}
Я знаю, вечно прозвища даете вы друг другу:
[e] Божественно красивого зовут Священной свадьбой;
Мал человечек - так его вы Капелькой зовете;
С улыбкой выйдет, - и тотчас его зовете Плачем;
Демокл лоснящийся пройдет - вот он уже Похлебка;
А тот, кто грязен, не умыт, зовется Пыльной тучей;
[f] За кем-то ходит льстец хвостом - так будет Челноком он;
Кто вечно бродит натощак, - Кестреем назовется;
С красавчиков не сводит глаз - Дым {105} будет Теагенов,
{105 ...Теагенов будет Дым... — Распутник Теаген по прозвищу Дым упоминается Аристофаном («Птицы». 823).}
Ягненка в шутку уведет - Атреем {106} величают;
{106 Атрей — см. 231с и примеч. 44 к кн. VI.}
Барана - Фриксом; а Ясон {107} - тот, кто овчинку стянет.
{107 Фрикс и Ясон — персонажи мифа об аргонавтах. Фрикс бежал в Колхиду на золотом баране, Ясон отправился туда за шкурой этого барана — Золотым Руном.}
(243) 42. Выше мы уже говорили [134d], что о парасите Хэрефонте упоминал Матрон. Говорит о нем и Менандр в комедии "Сетка для волос", а также в "Гневе" [Kock.III.106; ср.8b]: