Пир мудрецов
Шрифт:
[d] С венков его розы
Все, лепестки потеряв, наземь упали к ногам.
Вот и задача тебе, Демокрит, ревнитель Муз: положи конец моим тысячелетним исканиям и скажи также, почему влюбленные вешают венки на двери любимых".
9. И Демокрит ответил: "Тогда и я хочу припомнить что-нибудь из стихов Медного Дионисия, поэта и оратора, - а Медным его прозвали за то, что он дал афинянам совет чеканить медные монеты, и эта его речь [е] [frag.100 d 24] записана в "Ораторский перечень" Каллимаха, - вот тебе стихи из его "Элегий" [PLG4.II.263]:
В дар от меня...
–
Феодор, таково ведь твое настоящее имя, -
это творенье прими
То, что я сочинил за чашей заздравной. Направо
Первому шлю я его, прелесть Харит подмешав.
Ты, получив этот дар, отошли мне ответные песни,
Пир украшая и тем дело исполнив свое.
[f] Итак, ты спрашиваешь: "почему о людях, носящих венки, говорят, если венок развязывается, что они влюблены?". "Потому ли, что
– пишет Клеарх в первой книге "О любви" [FHG.II.315; ср. 553е]. Или же подобно тому, (670) как в искусстве прорицания существует много знаков для всего на свете, таков и этот? В самом деле, красота венка недолговременна, а это знак того, что и страсть непрочна, хоть и пышна. Такова любовь: никто не прихорашивается больше влюбленного, если только, конечно, Природа, подобно некоему божественному арбитру, справедливо решающему исход каждого дела, не полагает, что влюбленные не должны венчать себя до того, как одержат в любви победу, - то есть пока не завоюют любимого и не освободятся от желания. Вот мы и считаем, что потеря венка - знак того, что любовная борьба еще продолжается. Или же это сам Эрот никому не позволяет венчать себя и провозглашать победителем над ним, [b] и поэтому срывает с влюбленных венки, а всем остальным дает почувствовать, что это любовь - победительница над ними, оттого-то люди и говорят, что перед ними - влюбленные. Или это потому, что все связанное разъединяется, а любовь увенчанных есть тоже некоторая связь (и из всех, кто связан между собой, влюбленные больше всего любят украшаться венками), поэтому расплетающийся венок есть знак любовной связи, и о таких говорят, что они влюблены? Или потому что у влюбленных, [c] действительно, от волнения часто расплетаются венки, и можно догадаться об их любви: если бы не любили, то и венок не расплелся бы? Или потому что разрывы происходят преимущественно среди любящих и связанных словом, и если венок расплелся именно у связанных заклинающим словом, то говорят, что они влюблены {34} - ибо любящие тоже связаны словом? Если только венок у влюбленных держится недолго именно потому, что он посвящен Эроту: тяжело ведь малому [d], заурядному существу выдерживать присутствие величественного, посвященного богу венка. Вешают же венки на двери любимых или для того, чтобы воздать [им] почести, как если бы это было преддверье божества, или чтобы посвятить венок не любимым, а самому Эроту, ибо любимый есть образ Эрота, и дом его украшают венком, как храм. Поэтому некоторые даже совершают жертвоприношения у дверей любимых. [е] А может быть, это потому, что любимые впрямь лишили их душевного уклада, и в ответ они, увлекаемые страстью, сами себя лишают также и телесной красоты, принося ее в жертву. Так ведь поступает всякий влюбленный в присутствии предмета своей любви, а если его нет, то жертву приносят, где придется. Потому и Ликофронид представляет влюбленного козопаса, говорящего такие слова {35} [PLG4. III.634]:
{34 Или потому что... — Роде рассматривает это предложение как простой повтор мысли, выраженной в «670с». В следующем предложении, текст которого темен, смысл, кажется, следующий: если венок, даже большой, не может выдержать тяжести малой вещи, тем менее он вынесет тяжесть Эрота.}
{35 ...говорящего такие слова... — Речь влюбленного пастуха перед жертвенником придорожного Гермеса.}
Вот мое приношенье тебе: прекрасная роза,
Также сандалии, шапка пастушья,
Зверей поражающий дротик, -
Ибо не к ним мои мысли текут,
[f] А к деве прекрасной и милой Харитам".
10. Больше того, сам святейший Платон в седьмой книге "Законов" предлагает некоторую задачу именно о венках, и она заслуживает решения. Философ говорит [р.819b]: "Яблоки и венки в неизменном количестве делятся между многими и немногими". Это его точные слова, а значат они вот что. Требуется отыскать число яблок или венков, позволяющее делить их поровну на всех, пока не придет последний [участник]. (671) Я хочу показать, что для шести пирующих таким числом будет шестьдесят. Я знаю, что вначале мы говорили, что застольников не должно быть больше пятерых (см.4i), {36} но нас-то здесь - как песку морского. Итак, для шести прирующих число шестьдесят получается так. Приходит первый гость и получает все шестьдесят венков; приходит второй и [b] получает половину, а первому остается тридцать; приходит третий, они опять делят шестьдесят и получают по двадцать венков; таким же обрадом делятся с четвертым, получают по пятнадцать венков; и с пятым, по двенадцать; и с шестым, по десять венков. Вот так и оказывается поровну венков у каждого".
{36 ...Не... больше пятерых... — Ссылка на Архестрата (frag. 61 Ribbeck).}
11. Когда Демокрит кончил свою речь, Ульпиан посмотрел на Кинулька и сказал:
С каким же суждено мне жить философом!
(как сказано у Феогнета в "Привидении" [Kock.HI.364; 104b], -
Ты задом наперед учился азбуке, {37}
{37 ...задом наперед учился азбуке... — Ср. 571b.}
[с] И книги дыбом жизнь твою поставили:
О небесах и землях философствуешь,
А
Говори, откуда взял ты этот "кошачий концерт" (выше, 669b)? У какого хоть сколько-нибудь стоящего писателя упоминается этот музыкальный хор?" А Кинульк в ответ: "Охотно просвещу тебя, любезнейший, но лишь за сколько-нибудь стоящую плату. Я-то из книг вычитываю не [d] шипы и колючки, как ты, а только предметы полезные и стоящие". Ульпиан, рассвирепев на это, стал выкрикивать стихи из "Сна" Алексида [Kock.II.385]:
И у трибаллов так не полагается:
У них принесший жертву (как сказали мне)
Гостям сперва покажет угощение,
А завтра им, голодным, продает его".
Такие же стихи повторяются и во "Сне" Антифана [Kock.II. 104]. [e] Кинкльк на это: "Раз уж пошел разговор о венках, то скажи-ка нам, Ульпиан, что это за навкратидский венок упоминается у милого Анакреонта! Этот медовый поэт говорит [PLG4. III.277; 675f]:
На моем пиру - три венка у каждого,
Два из роз, - третий навкратический.
И еще, почему у этого поэта кто-то надевает венок из ивовой лозы. {38} Во второй книге "Песен" у него сказано [PLG4. .267]:
{38 ...венок из ивовой лозы. — Об agnus castus см. 515f; ниже 673d.}
[f] Десять месяцев прошло уж,
как Мегист наш благодушный,
Увенчав чело лозою,
тянет сусло слаще меда.
Нелепая вещь - венок из лозы, которая годится разве что связывать и пороть. Вот и скажи нам, любезный, что-нибудь об этих стоящих предметах, а не только о словах".
12. Пока Ульпиан молчал, готовясь к ответу, заговорил Демокрит: (672) "Друг мой, разъясняя это место, ученейший грамматик Аристарх пишет, что у древних-де были и ивовые венки. Тенар {39} - что ивовые венки были у крестьян. И другие толкователи тоже не сказали ничего толкового. Однако мне попалось сочинение Менодота под заглавием "О самосских достопримечательностях" [FHG.III.103], в котором я нашел, что искал. Он пишет: Адмета, дочь Эврисфея, бежала из Аргоса, приплыла на Самос, и здесь в видении ей явилась Гера. В благодарность за спасение из Аргоса Адмета взяла на себя заботу о храме Геры, который стоит по сей [b] день, а был основан еще лелегами и нимфами. {40} Узнав об этом, аргивяне в гневе пообещали заплатить деньги тирренским морским разбойникам, чтобы те похитили из храма деревянный идол богини: они думали, что после этого самосские жители расправятся с Адметой. И вот тиррены причалили к пристани Геры, сошли на берег и взялись за дело. Дверей [с] в храме тогда не было, поэтому они быстро вынесли истукан, снесли к морю и подняли на корабль; но когда они отвязали канаты, подняли якоря и налегли на весла, то отплыть все равно не смогли. Решив, что это божья воля, они выгрузили истукан с корабля на берег, положили рядом с ним жертвенные ячменные лепешки и уплыли, полные страха. Утром Адмета узнала, что истукан исчез; его стали искать и нашли [d] на берегу, но оказалось, что карийские варвары решили, будто статуя убежала сама, а потому покрыли ее ивовой плетенкой, оплетя самыми длинными прутьями и опутав со всех сторон. Адмета развязала истукан и, совершив очистительные обряды, поставила на прежнее подножье. С тех пор ежегодно кумир выносят на берег моря, совершают очищение и подносят ему жертвенные ячменные лепешки; празднество это называется Тоней, {41} потому что так туго оплели его первые нашедшие.
{39 Тенар к имя этого автора более нигде не встречается.}
{40 ...еще лелегами и нимфами. — Гесихий (’ ) пишет, что Анакреонт называет Самос «градом нимф». О поклонении Гере на Самосе см. 525е.}
{41 Тоней — букв, «натягивание».}
[e] 13. Далее он рассказывает, что в это самое время карийцы, по суеверию своему, пришли к оракулу божества в Гибле {42} и спросили, что бы это значило. Аполлон вещал, что они должны добровольно принести богине воздаяние, но ни для кого не тяжелое: такое воздаяние в прежние времена определил Зевс Прометею за похищение огня, после того как [f] освободил его от тягчайших оков. Прометей тогда сам пожелал принять наказание без мучения, и глава богов так и сделал. {43} С этих-то пор у Прометея и явился венок, а от него недолгое время спустя и у людей, облагодетельствованных дарением огня. Вот и карийцам Аполлон повелел завести венки из ивы: повязать головы теми же ветвями, какими они связывали (673) богиню, все остальные венки отменить, кроме лаврового, который он оставил только для тех, кто служит Гере. Кто послушается вещания, будет безопасен, если воздаст богине на ее празднествах назначенное воздаяние. И карийцы, желая быть послушными, упразднили бывшие до того у них в обиходе венки и по большей части пользовались ивовыми, и лишь [b] служителям Геры дозволили носить лавровые. Так и осталось в обычае до сего дня.
{42 Гибла. — Под этим именем в Сицилии существовало три города, однако по-видимому в них не было прорицалища. Весьма привлекательна конъектура Кайбеля Hyllouala, карийский город.}
{43 ...так и сделал. — ср. Гигин. «Поэтическая астрономия». I.15 р. 54 Bunte.}
14. О том, что из ивы плели венки, упоминает, как кажется, и эпический поэт Никенет в своих "Эпиграммах"; жил он недалеко от Карий {44} и неоднократно проявлял интерес к местной истории. Пишет он так [Powell 3, Anth.app.ep.IV.40 Cougny]: