Пират.Дилогия
Шрифт:
Недели две после столкновения с мексиканцами в магазине тетушки Марии дежурила парочка присланных Быстрым Гонсалесом парней. Однако ничего плохого не происходило – никто не врывался, не бил витрины, не угрожал. А потом парнейохранников вообще убрали, и Майк както вечером пояснил сквозь зубы, мол, большие боссы договорились. Что ж – ну и славно. Вот только как с документами быть?
– Поможем, поможем с документами, – отмахивался Гонсалес. – И тебе, и девчонке твоей. Сейчас, видишь, некогда, а зимой съездим в Орландо, к брату.
Однако уезжать пришлось гораздо быстрее, нежели задумывал Майк. И не в Орландо…
Все произошло 22 октября, взяв выходной, Андрей с самого утра шлялся с Бьянкой по магазинам, тратя полученную недавно зарплату – надо было подкупить коечего по мелочи, да и из одежды – не ходить же все время в обносках? За девять долларов Громов обзавелся вполне приличными джинсами, пошитыми здесь же, в Каролине, издавна славившейся своим текстилем, также купил пару рубашек – баксов за пять, и – для любимой девушки – за тридцатник модную синюю юбку и голубую блузку с красивым рисунком. С рисунком взял специально – бюстгальтера Бьянка не носила, так чтоб не слишком внимание привлекать.
Еще потратились на всякие там ремешки, сумочку, босоножки и прочее – юная баронесса прям расцвела от удовольствия, как и любая бы женщина на ее месте. И конечно же, едва придя домой, принялась мерить обновки.
На взгляд Андрея, юбка все ж была длинноватой, доходя едва ли не до колен… с другой стороны – очень даже пристойно, скромно, как в провинции и положено.
– А блузкуто что ж до конца не застегнула, милая?
– А зачем? – загадочно улыбаясь, Бьянка присела на диван, рядом. – Все равно потом расстегивать. Или… может быть, ты мне расстегнешь?
Погладив девушку по бедру, Громов нежно поцеловал ее в губы… получив такой страстный ответ, что потом долго не смог оторваться, все целовал, целовал, целовал, пока не утонул в широко распахнутых, синих, как бушующее море, глазах, полных желания и неги.
Баронесса сама сняла с парня рубашку, стянула джинсы, и Андрей, медленно расстегнув блузку, принялся ласкать языком вздымавшуюся девичью грудь…
В гостиной диван не скрипел – прочный, – зато за окном вовсю пели птицы. Правда, поглощенные друг другом влюбленные не слышали их совсем…
Лишь только запах… Погладив Бьянку по плечу, Громов вдруг ощутил сильный запах бензина, донесшийся вдруг откудато с улицы. И тотчас же потянуло дымком! Чтото горело…
Вскочив на ноги, молодой человек бросился к окну…
– Вот дьявол! Мы же горим, милая! А нука, одевайся. Скорей!
С веранды в комнату уже клубами валил дым, плотный, горячий, едва успев надеть блузку, баронесса закашлялась, едва не упала… Упала бы, если б Андрей не подхватил ее на руки.
Изза входной двери уже вырывались грозные языки пламени, все вокруг трещало. Вот вспыхнула занавеска, повисла на миг дрожащим огненным языком… и пропала… Пламя жадно перекинулось на карниз, побежало по обоям…
Из последних сил Громов успел выбраться в окно, оттащил Бьянку к мусорным бакам и уже оттуда наблюдал за поднимавшимся к небу черным столбом дыма. Завывая сиренами, подъехали пожарная машина и «скорая», следом за ними – очень быстро – показался серозеленый «Плимут» Гонсалеса.
– Эй, Майк, Лина! – высунувшись изза баков, Громов помахал рукой.
– О, Пресвятая Дева! – подбежав, Лина всплеснула руками. – Вы как, живы?
– Да, вроде бы да! – слабо улыбнулась Бьянка. – Только голова сильно болит.
– Это ты дыму наглоталась, подруженька, – погладив баронессу по волосам, жалостливо протянула кубинка. – Поехалика пока в какойнибудь мотель, отлежимся. А Майк тут все уладит, не сомневайтесь – домто не наш, хозяин неплохую страховку получит… Он, верно, и поджег, бандит! Ну что – едем?
Они сняли апартаменты в мотеле «Белая пальма», километрах в трех от сгоревшего дома – по американским автомобилизированным меркам – совсем рядом. Поспав пару часиков и выпив заботливо принесенный Линой бокал красного вина, пострадавшая быстро пришла в норму и даже заулыбалась, глядя, как ее бескомплексная подружка настраивает телевизор.
– Ох, славно! «Америкэн Бэндстед» посмотрим!
Лина возилась с телеприемником долго, но все никак не могла найти нужный канал. Щелкала переключателем, ругалась, пока наконец не сообразила, что по всем каналам почемуто показывают одно и то же – какуюто жуткую заставку с видом Белого дома и титры с анонсом чрезвычайно важных новостей…
Никаких песен и танцев в эфире не было, а появившийся вместо жизнерадостного Дика Кларка диктор в строгом черном пиджаке с галстуком вдруг произнес скорбноторжественным тоном:
– Уважаемые сограждане! Сейчас, как мы и обещали, с обращением к американскому народу выступит Президент Соединенных Штатов Америки Джон Фитцджеральд Кеннеди!
Появившееся на экране симпатичное лицо президента тоже не светилось радостью, а выглядело какимто усталым, да и его слова не несли ничего веселого:
– …агрессивные устремления, не получившие резкого отпора, в конечном итоге приводят к войне… Мы не намерены рисковать без крайней необходимости и ввергать мир в пучину ядерной войны, в которой плодами обиды будет пепел…
– Пепел! – Лина возбужденно хлопнула в ладоши. – Черт побери! Хорошо сказал.
– …но у нас хватит духа, – продолжал президент, – пойти на такой риск, когда это станет неизбежно. Соединенные Штаты Америки будут рассматривать запуск советских ракет с Кубы, направленный в любую страну Западного полушария, как нападение Советского Союза на США, что повлечет ответ!
Еще президент говорил о коммунистической угрозе, о размещаемых на Кубе русских ракетах, чего никак невозможно терпеть! После чего в ультимативной форме потребовал от СССР вывода ракет и объявил блокаду Кубы.