Пират.Дилогия

Посняков Андрей

Сделав несколько шагов по пыльному коридору, Андрей вышел в просторный холл и замер, прислушиваясь. Со второго этажа, куда вела широкая мраморная лестница, доносились веселые крики играющих детей… ага, вот двое пострелят лет шестисеми с радостными воплями спустились по лестнице вниз и выбежали на улицу. Пожилая негритянка в сером суконном платье – по всей видимости, нянька или бонна – едва поспевала за детьми.

Слава богу, ушли… Громов хотел было подняться наверх, но, услышав чьито шаги, спрятался за портьерой, пропуская дородную индеанку с большой плетеной

корзиной, полной белья. По всей видимости, там, куда она шла, находились какието хозяйственные помещения, вполне возможно – гардеробная, что и было нужно. Рассудив таким образом, лейтенант прошмыгнул вслед за прачкой, оказавшись в просторной комнате с большим зеркалом на стене и бронзовой, наполненной водою с лепестками роз ванной.

Поставив корзину на небольшой столик слева от зеркала, прачка выложила оттуда белье, аккуратной стопочкой сложив его в просторном резном шкафу из крепкого дуба, после чего, чтото себе под нос напевая, ушла, захлопнув за собой дверь.

Томившийся за углом шкафа Громов давно уже увидел лежащую на золоченой полке под зеркалом бритву и кусок зольного мыла. Оставалось только лишь это все прихватить да поискать одежду.

Андрей подошел к зеркалу, откуда на него глянул весьма подозрительного вида бродяга, оборванец с длинной нечесаной шевелюрой… впрочем, можно было сказать и подругому – загорелый мускулистый мачо! Дада… и так можно было сказать, вполне… Интересно, понравился бы он в таком виде Бьянке? Владе – уж точно понравился бы. Ах, Бяьнка, Бьянка… Господи – да не приснилось ли все это?

– Что это ты тут делаешь, а?

Позади выстрелом прозвучал требовательный женский голос, а в зеркале отразилась красавица: стройная, лет тридцати пяти, дама, с бледным, обрамленным иссинячерными волосами лицом и большими, цвета крепкого чая, глазами, к которым так шло шелестящесверкающее муаровое платье цвета морской волны, оставляющее открытыми нежные сахарнобелые плечи.

– Что я делаю? Бреюсь, донна Кьяра, – намылив щеки, нагло отозвался Громов. – Просто надоело все время ходить, как клошар. Да и перед вами стыдно.

– А я вот сейчас кликну слуг, – женщина усмехнулась, впрочем, никого звать явно не торопилась, иначе давно бы позвала.

– О, донна Кьяра! Быть может, вы разрешите мне закончить свой туалет?

Побрив левую щеку, лейтенант приступил к правой, стараясь не делать резких движений – бритье опасной бритвой процедура весьма деликатная, требующая определенной сноровки и вовсе не терпящая никакой спешки. Можно полщеки отхватить – запросто!

– Ах… ты, значит, пришел только побриться… – тихо произнесла донна Кьяра… – Нуну… Лжешь!

– Конечно, лгу, – промокнув лицо найденной тут же салфеткой, молодой человек обернулся, встретившись взглядом с пылающими очами графини…

И больше не нужно было никаких слов…

Сделав шаг вперед, Громов обнял красавицу за плечи и крепко поцеловал в губы. Донна Кьяра подалась к нему всем телом, словно только этого и ждала… да верно, и ждала, иначе как объяснить эту внезапно вспыхнувшую страсть?

– Я знала, знала,

что ты придешь… – стаскивая с молодого человека одежду, шептала графиня. – Знала… Помоги мне снять платье…

Она повернулась спиной, и Громов, быстро распутав завязки, удерживающие лиф, поцеловал женщину в шею и, не переставая покрывать поцелуями плечи, нежно провел пальцами по позвоночнику… а вот ладони его скользнули вперед, поласкали пупок… грудь, упругую и большую…

С тихим стуком полетел на пол корсет, шурша, упало платье… Подхватив нагую красавицу на руки, молодой человек усадил ее на край стола, рядом с бельевой корзиной. Андрей больше не в силах был сдерживаться, проваливаясь в томный, затягивающий омут любовных ласк.

Графиня обняла его за плечи, обхватив поясницу ногами, Громов поласкал грудь, чувствуя на своих устах горячее дыхание страсти. Ах, эти распахнутые губы, зовущие к поцелуям… этот теплокоричневый взгляд… словно омут…

В этот омут – омут нешуточной страсти – упали оба, провалились, не боясь утонуть, ибо оба только этого сейчас и хотели, а все остальное было – ничто.

– Ах, мой герой… – извиваясь, стонала графиня.

Поскрипывал стол. И, едва любовники достигли высшего момента столь внезапно охватившей обоих страсти, сдвинутая на край стола корзина упала на пол, вызвав общий смех.

– Хорошо еще, не развалился стол, – закатывая глаза, хохотала графиня. – Нет, ну правда, мог же! Он такой же старый, как и крепость СанМаркос.

– Да неужели? – Андрей хмыкнул, погладив женщину по плечу. – Слушай, у тебя такая белая кожа… Как тебе удается от солнца спастись?

– О, это вовсе непросто, мой друг, – донна Кьяра, играя, щелкнула любовника по носу. – Надо подбирать одежду – легкую, но непроницаемую для лучей. И шляпа, обязательно шляпа.

– О, в этом доме, как видно, много одежды.

– Да уж немало, – красавица расхохоталась и, вдруг сделавшись серьезной, прошептала: – Больше сюда не приходи. Я найду тебя сама, ведь вы еще долго будете… строить?

– Думаю, до осени, – повел плечом лейтенант.

– Вот видишь, до осени. Уже хорошо. А там… там чтонибудь придумаем.

Усевшись рядом с графиней на стол – на место упавшей корзины, – молодой человек ласково провел любовнице по бедру и, поцеловав грудь, тихо спросил:

– У вас тут мальчишка служил… и девчонка. Что же их, правда – замуровали?

Женщина неожиданно отпрянула, красивое лицо ее исказила гримаса презрения и злобы.

– Так вот ты зачем явился?! – вскочив, донна Кьяра с яростью хлестнула Громова по щекам… хлестнула бы, коли б он не перехватил ее запястья руками.

– Пусти! – рассерженно прошипела графиня. – Пусти, иначе я буду кричать…

– Что ж, кричи – мне это нравится.

С этим словами Андрей снова поцеловал женщину в губы и долгодолго не отпускал, прижав к себе и нежно гладя ладонями талию и спину. Донна Кьяра затрепетала всем телом, уже не пытаясь кричать… Ее темнокарие глаза затуманились, вновь налившаяся терпким соком любви грудь тяжело вздымалась…