Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
Шрифт:
У причала в устье Гуарабо «Добрую Надежду» с пиратской шхуной встречали восторженные горожане. Стоило де ла Крусу подняться на причал, как его горячо обнял губернатор, весь обвешанный оружием. Только он освободил корсара из своих объятий, тут же Педро с жаром обхватил молодой человек со шпагой на поясе и пистолетами за ним. Педро мгновенно ощутил родной запах, но в изумлении отстранился. Только тогда он узнал и принялся целовать юношу. То была Каталина, которая принимала участие в сражении.
— Ты ранена, девочка? — Педро указал на ее окровавленное плечо.
— Нет, мой любимый. Это ранило того, кто был рядом. Я помогла ему оставить редут, передала жене.
— Но как ты решилась? Ты ведь в…
— Не волнуйся, будет мальчик и обязательно герой!
— Откуда ты знаешь, что будет сын?
— Знаю! Я каждый день ем артишоки. А ежели девочка, так вся пойдет в меня. Такая же красивая и преданная. Но артишоки — будет мальчик!
Все, кто был рядом, дружно рассмеялись, а поприветствовать своего друга подошел Антонио Игнасио Идальго, не так давно плававший с Педро нотариусом, а теперь терпеливо ждавший дня свадьбы с сестрой Каталины.
Когда с пиратской шхуны сошел Хорхе, которого с нетерпением ожидала донья Кончита, он расцеловал ее и, подойдя к де ла Крусу, произнес:
— Я преклоняюсь перед вашей hardiesse. — Старший помощник употребил французское слово, означающее смелость. — Вы можете быть примером любому капитану любого флота мира!
Через два дня «Добрая Надежда» и пиратская шхуна отплыли в Сантьяго. Педро рисковал быть перехваченным английскими пиратами с Ямайки. Потому де ла Крус и Хорхе провели свои корабли мимо острова ночью. Все обошлось. Педро и члены его команды получили положенное вознаграждение. На прощальном обеде де ла Круса чествовали как героя.
— При всем уважении к вам, потому как вам постоянно сопутствует удача, должен признаться, что если б у нас были все корсары, как вы, сеньор Педро де ла Крус, Испания давно бы с успехом покончила с английскими и голландскими пиратами. Морской разбой не позволяет Кубе и другим испанским поселениям в Вест-Индии обрести необходимый мир. И от этого еще в большей степени страдает метрополия. — Губернатор поднял бокал и все, с улыбками на устах, выпили за здоровье Педро де ла Круса.
Морской разбой, пиратство, как разновидность воровства, возникло сразу с появлением судоходства. В основе этого преступного деяния лежал человеческий инстинкт. Он толкал завладеть чужим, тем, что принадлежало другому. Пиратами — морскими разбойниками руководили три основных мотива: алчность, то есть жажда наживы, желание одними лицами владеть над другими, чтобы использовать в своих интересах плоды подневольного труда, и захват состоятельных лиц с целью получения за них выкупа. Все эти поводы и мотивы оставались незыблемыми на протяжении веков. Эта преступная деятельность определенных групп людей веками развивалась, получая в определенные исторические периоды не очень открытую, но всегда весьма значимую поддержку властителей разных государств, вторые в то же самое время были вынуждены защищать от пиратов и корабли своей страны. Потому в начале XIV века в Средиземном море, примерно за столетие до появления Османской империи, и возникло корсарство. Корсар обычно являлся частным лицом, руководствовался определенным сводом правил. Он, согласно патенту, выданному властителем, главой государства, под чьим флагом корсар ходил, боролся с пиратами и овладевал торговыми судами враждебных стран. За это корсар и члены его команды получали определенную долю захваченного имущества. С открытием Колумбом нового континента, чьи земли с успехом осваивала Испания, у англичан, обуреваемых завистью, тоже возникла идея поживиться за счет захвата территорий в Новом Свете. В этих целях Англия снаряжала целые флотилии и отдельные суда корсаров, которые отправлялись за Атлантический океан. Однако так устроен человек, как только над ним нет присмотра — он проявляет слабину. В данном случае англичане отличились, и их корсары чаще других, чтобы не сказать поголовно, становились пиратами. Еще в большей степени этим грешили на Востоке. Более других здесь проявили себя китайцы. Одним из них был, например, коротышка Чинг Чилинг. В самом начале XVII века, когда голландцы и англичане создали «Восточно-Индийскую компанию», этот отчаянный китаец поначалу мирно служил переводчиком. Он, принявший католическую веру, исправно трудился в интересах могущественной торговой фирмы, снабжавшей всю Европу прежде всего шелком и фарфором. Однако вскоре Чинг Чилинг стал смертельным врагом людей, сделавших его цивилизованным человеком. Он создал пиратское «Содружество одной тысячи джонок» и тем самым поставил под угрозу, существование в Азии чужеродной торговой компании. Сам он жил неподалеку от Кантона в неописуемой роскоши, тщательно охраняемый двумя десятками вооруженных наемников, граждан Голландии, бежавших из этой страны от правосудия, и тремя сотнями негров, бывших рабов из Макао. В 1661 году он уже был капитаном самого большого военного корабля китайского императора, который считал морской разбой уважаемым занятием, достойным настоящих патриотов. Чинг Чилинг успешно занимался пиратством в пользу императора, однако как-то угодил в плен к татарам и был ими казнен.
Прошло столетие, и центром морского разбоя на Дальнем Востоке, как в свое время остров Тортуга в Карибском море, стали острова, лежавшие в устье реки Кантон и прозванные голландцами Островами Воров. В наши дни они находятся в районе нынешнего Гонконга (Сянгана). В 1807 году беспощадным предводителем пиратов там был Чинг Ю. Он имел армаду, состоявшую из семи эскадр. В каждую из них входила сотня уже более крупных джонок, имевших на своих бортах до двенадцати пушек. Из Англии, по указанию самого короля, с тем чтобы сопровождать английские и китайские торговые суда в Великобританию, прибыли два линейных корабля — «Фаэтон» и «Беллона» по шестьдесят четыре крупные и средние пушки на каждом. Английский адмирал со своими дредноутами оказался не в состоянии ликвидировать пиратскую армаду Чинг Ю, который на протяжении многих лет невообразимым разбоем, неистовыми зверствами над людьми, неуклонным требованием от родственников захваченных в плен баснословных выкупов, держал в страхе огромную округу. Особенно немилосердно люди Чинг Ю расправлялись с офицерами китайского военного флота. К ним применялись необычайно жестокие пытки садистского характера. Всевышний наконец не выдержал подобных издевательств над людьми, и корабль, которым управлял сам Чинг Ю, настиг сильнейший циклон. Истязателя со всей его командой и большой джонкой поглотила пучина. Однако на смену этому извергу-разбойнику пришел очередной, еще более свирепый Чинг, теперь уже Чинг Ши. Он собрал еще большую армаду в восемьсот джонок водоизмещением каждая в пятьсот тонн. На борту такая джонка уже имела до тридцати пушек, и она могла принимать до трехсот пятидесяти душ. Чинг Ши командовал также еще тысячью более меньших судов. Капитанами отдельных джонок были и женщины, которых он посылал на самые опасные дела и которые сто очков вперед давали мужчинам в применении изощренных пыток и издевательств над плененными мужчинами. Этот пират был непререкаемым властелином над прибрежными поселениями, в которых проживало до восьмидесяти тысяч пиратов и пираток. Правда, при этом Чинг Ши установил в своем разбойничьем царстве порядок, разработал строгие правила. Никто из пиратов не мог отлучиться со своего судна без соответствующего разрешения. Наказывали за это на первый раз дыркой в правой ушной раковине, во второй раз дыркой в левой раковине, а в третий — дыркой в голове. Все трофеи строго учитывались и делились в зависимости от табели о рангах. Строго запрещалось бесчестить захваченных в плен женщин, хотя они и признавались рабынями. Те же из них, которые не подлежали выкупу родственниками, затем продавались пиратам в жены за цену, равную шестидесяти-восьмидесяти нынешним долларам США.
Вторым лицом в армаде Чинг Ши был, одновременно являясь его любовником, некий Чанг Пау. Под его давлением Чинг Ши со всем своим огромным флотом перешел на службу императора Китая и, сделавшись мандарином, как в свое время Генри Морган адмиралом, стал одним из приближенных императора.
Нелишне повторить, что бесчеловечность, жестокость пиратов как Тихого, так и Атлантического океанов по отношению к мужчинам, женщинам, старикам и детям обуславливались условиями жизни, средой эпохи. Убийство плененных и заложников и изысканность пыток, применявшихся в поисках богатой добычи, совершались определенными людьми, не признававшими ни бога, ни общечеловеческих законов. И это совершалось в то время, когда создавали свои гениальные творения Декарт, Шекспир, Сервантес, Лопе де Вега, Рабле и другие, когда в той же просвещенной Англии нарушителей общепринятых законов, особенно изменников, подвергали обезглавливанию, повешению, сожжению на костре, кастрированию, четвертованию. При этом, когда производились подобные экзекуции, напоказ на публичных площадях выставлялись части тел казненных. И тогда горожане устраивали всеобщие гуляния, попойки, песнопения, танцы, карнавалы и еще более похотливые развлечения.
В начале XVIII века, в районе Карибского моря пиратская корпорация «Береговых братьев» практически полностью распалась, однако «гнездами» английских пиратов оставались Ямайка, Багамские острова и крупные порты Североамериканского побережья.
Глава 2
ПРИЗЫВ КОРОЛЯ
Де ла Крус, под радостные улыбки всех присутствовавших, окончил рассказ о том, как он сдавал губернатору Сантьяго захваченных им английских пиратов с Ямайки и как недостойно для мужчин вели себя некоторые из них. Особенно неистовствовал, дико выкрикивая всякие самые нецензурные ругательства и в тоже время пресмыкаясь, Острый Нож. Собравшиеся сидели за вечерней чашкой шоколада в доме Хорхе и доньи Кончиты. В основном то были бывшие английские пираты, оставившие это преступное занятие. Кое-кто, как и сам Хорхе, уже обзавелся семьей.
— У нас в Англии и в других странах Европы, говоря об устройстве современной жизни, иные деятели и философы начинают делить людей на богатых и бедных, — по лицу Хорхе было видно, что он поведет сейчас речь о чем-то важном, что его волновало, потому он и поглядел на донью Кончиту, и та согласно кивнула головой. — На самом деле я, а точнее, мы с женой считаем, что люди делятся на образованных, упорядоченных, в своих действиях организованных, отличающихся собранностью, самодисциплиной, умеющих действовать точно и планомерно, и тех, кто малообразован, груб и потому часто мыслит ошибочно. Эти последние, к сожалению, их большинство, малосведущи, нетерпимы, склонны к грубостям, глупым необдуманным поступкам, жестокостям, и потому они пылают скрыто, а иногда и открыто нетерпением, а то и ненавистью к тем, кто принадлежит к иной, первой группе людей.
Возникла тишина, которую нарушила донья Кончита:
— Это многих лишает счастья. Неразвитость, темнота этих людей делает из них неучтивых, резких.
— Не говорите так! Я не один год плавала рядом с отъявленными пиратами. Правда, они уже были немного не чистые англичане, а американцы. Я видела среди совсем неграмотных, но очень хороших людей, — заявила Каталина и внимательно поглядела на своего мужа.
— Вот я и говорю, что главной заботой людей более организованных и является стремление совершенствовать тех, кто менее организован, улучшать их качества, давать им большие знания, — пояснил Хорхе.
Кто знает, как бы дальше развивалась в разговоре друзей эта очень интересная и важная тема, если бы не послышался стук дверного звонка. Чугунной рукой, висевшей на калитке высокого забора, скрывавшего за собой зеленый дворик и жилой дом, стучал посыльный от губернатора. Дон Кристобаль Франсиско Понсе срочно просил зайти к нему Педро де ла Круса.
— Приношу мои извинения за столь позднее приглашение, сеньор де ла Крус. Однако только сейчас я раскрыл почту, полученную пополудни из Гаваны. Есть письмо, я бы сказал, официальная бумага от хорошо известных вам аудитора Вандебаля и генерала Чакона. Они куда лучше управляют Кубой, чем прежний генерал-губернатор. В послании говорится о просьбе короля Филиппа V, который предлагает испанским корсарам, в частности вам и сеньорам Васкесу и Тристе, усилить свою борьбу с пиратами в Вест-Индии. К сожалению, это вас очень огорчит, Вандебаль и Чакон сообщают о гибели Тристы в бою с английскими пиратами. Это случилось неподалеку от мыса Канаверал, что на полуострове Флорида. — Губернатор поднялся на ноги, и де ла Крус, у кого сжалось сердце, понял, что следует почтить память погибшего Тристы минутой молчания.