Пири против Кука. Полярный детектив длиною в столетие
Шрифт:
Последовавшее за гренландскими событиями десятилетие, и даже чуть более того, Пири израсходовал на попытку добраться до полюса. Тем временем деятельность Кука была посвящена совсем иным целям, не имевшим отношения к полюсу. И когда на пике нашего сюжета возникла неприличная дискуссия, неожиданно выяснилось, что до 1909 года все усилия Пири – сплошные неудачи, а у Кука – непрерывные успехи, что подтверждается, например, его участием в первой в истории зимовочной антарктической экспедиции.
После нескольких неудачных попыток продолжить свою деятельность в Арктике Куку пришлось присоединиться к антарктической экспедиции, где его полярный опыт в сочетании с другими качествами нашел блестящее применение. Ставший его товарищем Амундсен впоследствии признавал, что во время первой в истории антарктической зимовки он многому научился у Кука, который сочетал «спокойствие, рассудительность и страстность исследователя с солидными научными и медицинскими познаниями, к которым можно добавить опыт работы в экспедиции Пири» (Райт, 1973, с. 62).
Хотя Кук зимовал в Антарктике только однажды, это была первая зимовка в высоких широтах Южного полушария в истории человечества, что и определило ее значение как для науки, так и для биографии героя этой книги. Он оказался в составе своей очередной экспедиции достаточно случайно, поскольку оказалось свободным место врача – Кук получил его, откликнувшись на объявление в прессе. Получив по телеграфу согласие руководства экспедиции, он отправился догонять судно в Рио-де-Жанейро, где и ступил на его палубу 22 октября 1897 года, заранее отказавшись от жалованья. При этом Кук был единственным из участников экспедиции, кто обладал зимовочным опытом, что, по-видимому, имело решающее значение в ее судьбе.
Руководитель экспедиции на «Бельжике» Адриен Виктор Жозеф, барон де Жерлаш де Гомери
Почтовая карточка с изображением «Бельжики» и портретом Адриена де Жерлаша
Экспедицию снарядило Брюссельское географическое общество. Возглавлял ее капитан 3-го ранга Адриен де Жерлаш, который так определил цели предприятия: «Первый год посвящается исследованиям в море Уэдделла, затем судно направляется к Земле Виктории, и там устраивается зимовка из трех человек, а корабль возвращается в Мельбурн» (Белов, 1969, с. 49). Правда, полярного опыта у Жерлаша было мало: он только однажды плавал в арктических водах, посетив восточное побережье Гренландии и остров Ян-Майен. Для экспедиции приобрели норвежское китобойное судно «Патриа», срочно переименованное в «Бельжику». Оно несло парусное вооружение по типу барка и имело паровую машину мощностью 150 лошадиных сил, позволявшую развивать ход до семи узлов. Экипаж состоял из 19 человек. Капитаном судна стал бельгийский гидрограф Жорж Лекуант, а должность старпома занял норвежский штурман Руаль Амундсен, который в свои 25 лет уже провел две зверобойные кампании в арктических водах. Чтобы пополнить свой полярный опыт, он решил познакомиться с ледовитыми морями на другом конце планеты.
Капитан «Бельжики» Лекуант должен был работать по своей основной специальности. Лейтенант Эмиль Данко собирался посвятить себя магнитным наблюдениям в связи с проблемой миграции Южного магнитного полюса. Интересы Эмиля Раковицэ из Румынии лежали в области гидробиологии. Среди ученых оказалось также два поляка – Антонин Добровольский и Хенрик Арцтовский. На первом были рутинные метеорологические наблюдения, а второй отправился в экспедицию в качестве геолога и океанографа. Однако в итоге наибольший вклад в науку они внесли при изучении полярных льдов как на море, так и на суше. Таким образом, экспедиция отличалась комплексным характером научной программы и многонациональным составом участников. Последнее обстоятельство позволило Роланду Хантфорду утверждать, что экспедиция на «Бельжике» стала провозвестником будущих международных исследований в Антарктиде.
Берега Европы «Бельжика» оставила в октябре 1897 года и с заходом в Рио-де-Жанейро проследовала на юг через Магелланов пролив в обход Огненной Земли, войдя в пролив Бигля, где задержалась до конца года для проведения научных изысканий. Плаванием в проливе Бигля экспедиция едва не завершилась, когда 2 января 1898 года «Бельжика» села на риф, но судно быстро разгрузили и спасли.
В дальнейшем «Бельжика» прошла проливом Ле-Мер и, обогнув остров Эстадос с севера, легла на курс через пролив Дрейка к берегам Антарктиды. Преодолев этот пролив шириной 450 миль почти за неделю, судно 20 января 1898 года достигло западной оконечности Южно-Шетландских островов, накануне повстречав настоящий столообразный антарктический айсберг внушительных размеров.
Первый трагический случай произошел на вахте Амундсена 22 января в присутствии Кука. Пытаясь разглядеть сквозь сильную дымку непонятное темное пятно прямо по курсу, оба услышали отчаянный человеческий крик, который, как показалось, донесся из люка машинного отделения. Дальнейшие события Кук описал так. «Амундсен, полагая, что в машинном отделении произошел несчастный случай, бросился туда. Я же побежал на корму, откуда увидал человека, боровшегося за жизнь среди вспененных гребней. Это был Винке – очищая шпигат [9] , он потерял равновесие и свалился за борт, когда его страшный крик поразил нас. Увидав лаглинь [10] , он вцепился в него мертвой хваткой… Море бросало судно, словно щепку, а ветер переходил в ураган, так что спустить шлюпку возможности не было. Я подтянул Винке ближе к корпусу, а Лекуант, рискуя собой, обвязался концом веревки. Затем двое матросов опустили его за борт в кипящую воду… Пока мы были заняты этим, Винке выпустил из рук лаглинь и утонул. Мы прождали еще час, но каких-либо признаков нашего несчастного товарища не было видно. У Винке было много друзей в экипаже, и его гибель переживали все» (Cook, 1998, pр. 127–128. – Здесь и далее пер. авт.).
9
Отверстие в палубе для удаления воды.
10
Снасть с узлами, часть устройства для измерения скорости судна.
Судно продолжило свой путь к Антарктическому полуострову, пересекая маршрут русской экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева в 1821 году и француза Дюмон-Дюрвиля в 1838 году. С тех пор ни одна научная экспедиция не появлялась в здешних водах. Первые впечатления от встречи с ледяным континентом Кук описал так. «В 3 часа пополудни 23 января странный белый туман появился на небе по направлению к югу. Немного позже какие-то неопределенные очертания суши выделились из него. Эта картина занимала все пространство обзора с запада на восток. Вершины были скрыты дымкой, из которой исходил особый отблеск, характерный для этих широт. По мере приближения мы убедились, что суша не представляет бесконечную стену льда, но имеет грубые, какие-то рваные очертания под покровом льда, заканчивающегося у берега. Здесь было несколько обширных заливов, один из которых прямо по курсу вел к югу. Тщательно изучая имевшиеся карты, мы считали, что можем определить свое положение, но это было ошибочное впечатление» (Cook, 1998, p. 130).
На современной карте побережье Антарктиды, открытое экспедицией на «Бельжике», выделяется характерной бельгийской топонимикой – острова Антверпен, Брабант, Льеж и т. д. Для привязки событий, описанных ниже, в качестве ориентиров можно использовать характерные горные вершины при входе в современный пролив Жерлаш, через который руководство экспедиции рассчитывало пройти в море Уэдделла.
26 января 1898 года высадились на остров Ту-Хаммокс, где Амундсен испытал свои лыжи. Всего было сделано 22 подобные высадки, порой в самых неподходящих условиях. В качестве примера приведем впечатления Арцтовского об одной из них.
«Жерлаш сам отвозил меня на берег, но дал мне всего 10 минут. Несколько взмахов веслами, и вот мы уже на берегу, поощряемые криками: «Поживее, Арцтовский!» Я даю матросу молоток с приказанием отбить кое-где на берегу кусочки породы, а сам лезу сломя голову на морену, подбираю с земли на бегу образчики, беру направление по компасу, бегло осматриваюсь по сторонам и затем дую со всех ног обратно… Тем временем Кук делает с палубы фотографический снимок берега – вот каким образом производились в Антарктике геологические обследования» (Дьяконов, 1937, с. 49).
Первые же действия Кука отмечены Амундсеном в дневнике так: «Доктор, как опытный полярник, шел впереди, я следовал за ним… Интересно наблюдать его спокойную и практичную манеру работы» (Huntford, 1979, р. 60. – Здесь и далее пер. авт.). Куку попался прилежный и старательный ученик, фиксировавший всякую полезную деталь, которая могла пригодиться ему в будущем: «У доктора эскимосская одежда из тюленьей шкуры, которая оказалась очень практичной». Все это позволило Хантфорду сделать вывод: «С самого начала Амундсен был учеником, а Кук – его учителем» (Huntford, 1979, p. 61). Как показало будущее, Кук приобрел весьма способного и благодарного ученика, который не забыл заслуг своего наставника.