Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы
Шрифт:
Другие оппоненты указывали, что Айхенвальд нередко эклектичен и непоследователен, прокламируя рассмотрение художника вне связи с обществом и историей, а на практике вводя апелляции к биографии, письмам и т.п. в свою объяснительную схему 441 .
Третьих, наконец, как правило – представителей более молодого литературного поколения, не удовлетворяли его эстетические взгляды. Например, В. Ходасевич упрекал его не только в дилетантизме и неоригинальности, но и в «простодушном эстетизме» и «умиленно-слащавом голосе», которым он говорит о Пушкине 442 . Андрей Белый в воспоминаниях писал о «сахарном либерализме-модерн» Ю.И. Айхенвальда 443 .
441
См., например: Лернер Н. Критик-импрессионист // Речь. 1911. № 166.
442
Ходасевич В. Сахарный Пушкин //
443
Белый А. Между двух революций. М., 1990. С. 182.
Однако, проявляя эклектичность в методологии, Айхенвальд был исключительно искренен и последователен на практике, в изложении своих взглядов. Он никогда не скрывал и не смягчал выводов, к которым пришел. Это не раз приводило к скандальной ситуации: ожесточенным нападкам и бурной полемике. Так случилось в 1910 г., когда В. Брюсов был на вершине славы, а Айхенвальд пришел к выводу, что «от Господа он никакого таланта не получил и сам вырыл его из земли заступом своей работы», и отмечал у него «величие преодоленной бездарности» 444 .
444
Айхенвальд Ю. Валерий Брюсов. М., 1910. С. 3, 32.
Так было в 1913 г., когда во втором издании 3-го выпуска «Силуэтов…» он добавил этюд о Белинском, где резко отрицательно отозвался о его творчестве: сторонники «социологической критики», осознающие себя «наследниками Белинского», обрушились на Айхенвальда с грубыми, нередко выходящими из границ приличий нападками, о тоне которых свидетельствуют даже названия большинства откликов 445 .
Так произошло и в 1914 г., когда в статье «Отрицание театра» Айхенвальд отказал театру в самостоятельности, трактуя его только как иллюстративное дополнение к литературе и утверждая, что спектакль ничего не прибавляет к пьесе, поскольку актер и режиссер подчинены драматургии.
445
Иванов-Разумник. Правда и кривда // Заветы. 1913. № 12. II паг. С. 75—84; Ляцкий Е. Господин Айхенвальд около Белинского // Современник. 1914. № 1. С. 111—118; Бродский Н. Развенчан ли Белинский? // Вестник воспитания. 1914. № 1. С. 106—139; Дерман А. Айхенвальд о Белинском // Русское богатство. 1914. № 2. С. 348—353, и др.
Литературная одаренность и искренность Айхенвальда обеспечили ему место в первых рядах русской критики 1910-х гг. С 1911 г. он регулярно печатался в кадетской газете «Речь», часто появлялись его статьи и в газете «Утро России». Предметом его выступлений была только литература, по социальным вопросам он обычно не высказывался. Но после Февральской революции Айхенвальд сразу же окунулся в публицистику. Он писал 27 марта 1917 г. издателю И.Д. Сытину: «Теперь наступила такая полоса жизни, когда моя специальность оказывается лишней, – не до художественной критики, не до изящной литературы в наши дни…» 446 Через несколько месяцев он уточнил эту мысль в письме редактору газеты «Речь» И.В. Гессену: «Мне самому, хотя человеку и аполитичному, трудно в наши дни заниматься “чистым искусством”…» 447 Публицистические статьи Айхенвальда, где он остро ставил современные вопросы, печатались в 1917—1918 гг. в газетах «Раннее утро», «Слово», «Свобода», «Речь» и др., часть их вошла в книгу «Наша революция, ее вожди и ведомые» (М., 1918), другие были собраны под названием «Диктатура пролетариата», однако книга не вышла 448 . В этих публикациях Айхенвальд с позиций христианского персонализма отстаивает свободы слова и совести, национальное равноправие, резко критикует большевизм и Октябрьский переворот.
446
ОР РГБ. Ф. 259. К. 29. Ед. хр. 1.
447
РГАЛИ. Ф. 1666. Oп. 1. Д. 28. Л. 98.
448
Хранится в РГАЛИ (Ф. 1175. Oп. 2. Ед. хр. 15).
Уже с начала мировой войны Айхенвальд испытывал бытовые трудности – интерес к литературе (и, соответственно, к литературной критике) резко снизился, внимание общества было приковано к военным событиям. Особенно острой стала ситуация после Октябрьского переворота – с ликвидацией педагогических заведений, в которых преподавал Айхенвальд, и закрытием «буржуазных» газет в 1918 г.
Айхенвальд почти не печатался и перебивался случайными заработками (в 1917 г. он служил секретарем издательства младших преподавателей Московского университета; в 1921 г. работал продавцом в писательской книжной лавке и т.п.). Однако, несмотря на материальные трудности, на государственную службу Айхенвальд не шел и в государственных изданиях не публиковался. Он прекрасно понимал, какую опасность представляет «коллективистская» коммунистическая идеология для отстаиваемого им индивидуалистического мировоззрения, и, будучи человеком принципиальным, утверждал, что «для нас [интеллигенции] правильнее было бы совсем не ходить к ним [большевикам], не просить, не принимать их унижающих подачек и до конца сохранить всю возможную в нашем положении независимость. Лично для себя я всегда их милости предпочту их преследование и даже насилие» 449 .
449
Цит. по: Матусевич И. Затаенная пламенность: (Памяти Ю.И. Айхенвальда) // Современные записки. 1929. Т. 39. С. 476.
Позднее он вспоминал: «[Я] в политике никакого участия не принимал и следил за нею со стороны, хотя внутренне она меня так же тревожила, как и всех, потому что мы живем в такое время, когда политика интересуется тобою, если даже ты не интересуешься ею <…>» 450 . В январе 1922 г. Айхенвальд вместе с несколькими литераторами подписал протест правления Всероссийского союза писателей против цензурного произвола, поданный наркому просвещения А.В. Луначарскому 451 .
450
Каменецкий Б. [Айхенвальд Ю.] Солдатские слезы // Сегодня (Рига). 1924. № 31.
451
См.: Из переписки А.В. Луначарского и П.И. Лебедева-Полянского / Публ. А.В. Блюма // De visu. 1993. № 10. С. 16. О конфликтах Айхенвальда с цензурой см.: Чуковский К. Дневник 1901—1929. М., 1991. С. 196.
В начале НЭПа с ослаблением цензурных запретов Айхенвальд выпустил сборник философско-публицистических и литературно-критических эссе «Похвала праздности» (М., 1922) и сборник «Поэты и поэтессы» (М., 1922), содержавший «силуэты» А. Ахматовой, А. Блока, Н. Гумилева и М. Шагинян, причем жизненная позиция Гумилева героизировалась, и он был назван «поэтом подвига, художником храбрости, певцом бесстрашия». Эти книги сразу же попали под огонь марксистской (не столько литературной, сколько доносительской) критики.
В журнале «Под знаменем марксизма» по поводу книги Айхенвальда «Похвала праздности» утверждалось, что он – «верный и покорный сын капиталистического общества, твердо блюдущий его символ веры, глубокий индивидуалист» 452 . Троцкий в статье с характерным названием «Диктатура, где твой хлыст?», посвященной этой книге, утверждал, что автор – «подколодный эстет», «именно во имя чистого искусства – того самого, что вывалялось во всех сточных канавах деникинщины и врангелевщины, – называет рабочую советскую республику грабительской шайкой», и предлагал «хлыстом диктатуры заставить Айхенвальдов убраться за черту в тот лагерь содержанства, к которому они принадлежат по праву…» 453 .
452
Полянский В. [Лебедев П.И.] «Бессмертная пошлость» и «Похвала праздности» // Под знаменем марксизма. 1922. № 4. С. 104.
453
Правда. 1922. № 121. 2 июня. Статья подписана буквой О.
Выводы не заставили себя ждать, и в сентябре 1922 г. Айхенвальд в составе большой группы писателей, философов и ученых был выслан за рубеж. Он поселился в Берлине и не уехал оттуда даже после начала экономического кризиса (в 1923 г.), когда условия жизни там резко ухудшились и многие эмигранты покинули Германию. Привязанность Айхенвальда к Берлину объясняется несколькими причинами: великолепным знанием немецкого языка и немецкой культуры (по свидетельству Б. Зайцева, он «возрос на немецкой идеалистической философии. Хорошо знал Канта, Гегеля, особенно ему был близок Шопенгауэр. Отлично перевел он “Мир как воля и представление”» 454 ), наличием в Берлине большой еврейской общины, с которой он был пусть и не очень тесно, но все же связан, и, самое главное, тем, что в Берлине выходила газета «Руль», где охотно печатали Айхенвальда.
454
Зайцев Б. Москва. Мюнхен, 1960. С. 70.
Айхенвальд по приезде в Германию быстро включился в научную и литературную жизнь эмиграции. В декабре 1922 г. в Берлине была создана Русская религиозно-философская академия, где преподавали Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, Л.П. Карсавин, Ф.А. Степун, С.Л. Франк и др. Айхенвальд читал там курс «Философские мотивы русской литературы». Когда в начале 1923 г. в Берлине был создан Русский научный институт, ставивший своей целью изучение русской духовной и материальной культуры и распространение знаний о ней среди русских и иностранцев, а также содействие русской молодежи в деле получения высшего образования в Германии, Айхенвальд стал членом его оргкомитета, а в дальнейшем – членом ученого совета. Он преподавал там историю русской литературы и вел семинар по Пушкину 455 . Очень часто (причем в самых разных учреждениях и организациях) он выступал с лекциями и докладами (в Русском научно-философском обществе, Литературно-художественном кружке, Союзе русских евреев, Союзе сценических деятелей, Русской религиозно-философской академии, Союзе русских журналистов и литераторов в Германии и др.), которые вызывали интерес у слушателей. Так, его доклад «К вопросу о смысле истории», где он доказывал, что смысл истории закрыт для нас, вызвал оживленную дискуссию 456 . Нередко читал он лекции на немецком языке для немецкой аудитории.
455
См.: В религиозно-философском обществе // Руль. 1922. № 600; Русский научный институт // Руль. 1923. № 658. Об этих учреждениях см. также: Бердяев Н. Самопознание. М., 1990. С. 231—232; Гессен И.В. Годы изгнания. Париж, 1979. С. 79—83.
456
См.: К вопросу о смысле истории (доклад Ю.И. Айхенвальда) // Руль. 1923. № 724.