Писатель-Инспектор: Федор Сологуб и Ф. К. Тетерников
Шрифт:
Немецкое издание «Тяжелых снов» принесло Сологубу некоторую европейскую известность, Браунер приглашал его в Вену (25 октября 1897 года он писал: «Не помышляете ли Вы, Федор Кузьмич, поехать в Европу, может на Рождество? Будете нашим гостем! Жена просила выразить Вам ее преданность» [326] ).
4
Декадентство имеет глубокие основания в самой телесной организации современных поколений. Люди нервные, слабые, усталые, с расколотым пониманием вещей, — все мы декаденты.
326
Там же. Л. 13.
327
Там же. Оп. 1. Ед. хр. 538.
Повествуя в «Тяжелых снах» о «разорванной душе» современника, писатель обращался прежде всего к личным переживаниям. Критики неоднократно указывали на близость Логина автору: «Если может быть речь о тождестве автора с тем или иным героем, то, конечно, Сологубу
328
Редько А. Е.Федор Сологуб в бытовых произведениях и в «Творимых легендах» // Русское богатство. — 1909. — № 2. — Отд. II. — С. 61.
329
Вергежский А. [Тыркова-Вильямс А. В.]Тяжелые сны // Слово. — 1909. — № 702, 7 (20) февраля.
330
Горнфельд А.Федор Сологуб. — С. 49.
Сологуб отрицал подобные сопоставления («Ведь это же не роман из моей жизни <…> я не списывал Логина с себя и не взвалил на него своих пороков», — оправдывался он, в частности, перед Л. Гуревич [331] ). Тем не менее в «Тяжелых снах» он писал действительно о себе, о собственном экзистенциальном ужасе перед жизнью, о своих двоящихся мыслях и поисках истины (и затем развивал эту тему в «Мелком бесе»).
В набросках к роману портрет Логина был более пространным и походил на автоописание Федора Кузьмича Тетерникова:
331
Сологуб Ф.Письма к Л. Я. Гуревич и А. Л. Волынскому. — С. 120.
Логин. Лет 30. Среднего роста, красив, строен. Волосы светло-русые. Голова большая, высокий лоб. Глаза серые, усталый блеск, насмешливый слегка. Борода и усы темнее волос на голове и гуще, хотя их тоже мало. Страстные губы. Нос тонкий; ноздри нервно раздуваются при волнении. Кожа легко краснеет. Руки малы, красивы, слабы. Не очень силен, не ловок, но смел. Хорошо плавает, ездит верхом, бегает на коньках. Любит холод. Вынослив. Терпелив. Ум сильный и широкий. Наклонен к тихой мечтательности. Воображение сильно развито. Остроумен и любит спор, где всегда силен диалектикой. Однако недостатки воспитания сказываются иногда в резкости выражений. Много думает о разнообразных вопросах. Имеет широкие и общие интересы. Однако ум слегка ослабляется леностью и мечтами. Чувствует себя выше общества, и к нему относится презрительно, что вызывает насмешки, иронию, сарказм, несерьезное отношение к людям. Привычка быть с самим собою, не поверять никому своих дум, самоуглубляться. Потому мало откровенности. Мрачный взгляд на жизнь. Высота идеалов, которые обречены на небытие. Непрактичность, малое знание жизни, и то главным образом, книжное. От этого в жизни бывает наивен, неумело действует. Способен к самоанализу, самопроверке, самообличению. Смелость мысли [332] .
332
PHБ. Ф. 724. Ед. хр. 7. Л. 11.
В окончательной редакции от этого описания осталось несколько фраз, но в целом характеристика Логина не претерпела существенных изменений. Сологуб завершал работу над романом, когда ему едва исполнилось 30 лет (возраст Логина); фамилия героя косвенно напоминает о его профессиональных интересах: Сологуб преподавал геометрию, математику, физику (в числе других предметов), изучал математическую логику, составлял учебник по геометрии [333] (в 1925 году в беседе с П. Н. Медведевым он говорил: «Если бы я начинал жизнь сначала, я стал бы математиком. Математика и теоретическая физика были бы моей специальностью» [334] ). А. Волынский заметил, что Сологуб «все строит на логике, руля из рук не выпускает», а его интеллект всегда стремится «к отчетливости и трезвости» [335] .
333
Составленный Сологубом учебник по геометрии (1890) не был опубликован, сохранился в его архиве (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 520); кроме того, совместно с учителем естествоведения Вытегорской учительской семинарии Н. В. Подвысоцким Сологуб планировал написать учебник по математике, проект осуществлен не был (см. об этом: Письма Ф. Сологуба к О. К. Тетерниковой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1998–1999 годы. — С. 242–243). В дневнике К. Чуковского за 1924 год 14 января записано: «Третьего дня был я <в> Госиздате. Белицкий сказал мне: идите к Ангерту — вы увидите там редкое зрелище: Федор Сологуб продает свой учебник геометрии. Действительно, на 6-м этаже сидел старый, усталый Сологуб и беседовал с помощником Ангерта» ( Чуковский К.Дневник 1901–1929. — С. 269).
334
См.: Медведев П. Н.Из встреч с Ф. К. Сологубом летом 1925 г. в Царском Селе.
335
Старый энтузиаст [Волынский А. Л.].Ф. К. Сологуб // Сологуб Федор. Творимая легенда. — Кн. 2. — С. 221.
Вялые жесты, рассеянный взгляд серых глаз, близорукость, ироническая улыбка, изящество, наклонность «к тихой мечтательности», «мрачный взгляд на жизнь» и т. п. — черты облика самого Сологуба, о которых нередко упоминали мемуаристы. В душевном строе Логина легко опознаются черты психологического облика его создателя, запечатленные в большом
336
«Качели» («В истоме тихого заката…»), 1894. См.: Стихотворения. 1979. — С. 122. Стихотворение имеет характерный для ранней лирики Сологуба подтекст, ср.: «С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак, в глубину, — ко злу» ( Ницше. Ф.Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Соч. — Т. 2. — С. 30).
Автобиографические мотивы прочитываются в рассказе о неудавшейся педагогической деятельности Логина:
Когда-то он влагал в учительское дело живую душу, — но ему сказали, что он поступает нехорошо: задел неосторожно чьи-то самолюбия, больные от застоя и безделья, столкнулся с чьими-то окостенелыми мыслями — и оказался, или показался, человеком беспокойным, неуживчивым. <…> Его перевели, чтобы прекратить ссоры, в другую гимназию, в наш город, и объявили на язвительно-равнодушном канцелярском наречии, что «он переводится для пользы службы» [337] .
337
Сологуб Федор.Тяжелые сны. Роман. Рассказы. — С. 26.
В процессе работы над романом Сологуб освобождал повествование от прямых биографических аналогий. Например, он убрал из него важную для понимания образа героя главу «Завещание самоубийцы» [338] , которая содержала исповедальное письмо Логина, обращенное к другу, — о бесцельности жизни и желании смерти. Текст этого письма по интонации и лексике напоминал его собственные ламентации 1880-х годов в письмах Латышеву: «Здесь, как и везде в провинции: душно и грязно, скука и сплетни, — писал Логин. — <…> Моя деятельность давно уже очертела мне: это совсем не то, о чем мечталось. Такое же чиновничество, как и во всякой другой службе, те же удручающие мертвенные обрядности, бездушное отбывание положенных часов…» [339] .
338
Черновой автограф. — РНБ. Ф. 724. Ед. хр. 7. Л. 43.
339
Ср., например, письмо Сологуба Латышеву от 11 декабря 1883 г. (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 2. № 30. Л. 1–4).
В раннем черновом автографе романа «Завещанию самоубийцы» предшествует новелла о детстве Логина [340] , в ней содержится рассказ о его решении покончить с собой из-за конфликта с матерью и бабушкой. Васе Логину не удалось исполнить задуманное: он пережил кошмар возможного самоубийства только в воображении и ужаснулся.
Впоследствии Сологуб напечатал новеллу как самостоятельное произведение под заглавием «Задор» (1897), изменив имя героя: вместо Васи Логина — Ваня Багрецов [341] . После изъятия «Задора» и «Завещания самоубийцы» в тексте романа остался лишь намек на потрясение, испытанное Логиным в детстве. Герой переживает его снова в ночь убийства Мотовилова, однако о каком потрясении идет речь, в окончательном тексте остается непонятным, его приходится домысливать: «Ужас детского полузабытого кошмара проснулся в душе. <…> Знал, что сбудется сейчас предвещание детского кошмара» [342] .
340
Фрагмент рукописи романа с авторской пометой на полях: «Задор». — ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 1–12.
341
Впервые опубл.: Север. — 1897. — № 21. — 25 мая. Переводчик Сологуба А. Браунер писал ему 6 июля 1897 г.: «В Вашем „Задоре“ я, к сожалению, не мог найти никакого родства с Логиным; и только после того, как Вы указали мне на это, я нашел сходство; из такого мальчика, при известных условиях, может стать подобный человек» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 90. Л. 11 об.).
342
Сологуб Федор.Тяжелые сны. Роман. Рассказы. — С. 229.
Автобиографический подтекст «Задора» не вызывает сомнений. Он прочитывается и в самой психологической коллизии (мать — бабушка — подросток), и в описании первых проблесков памяти гимназиста (в печатную редакцию рассказа фрагмент не вошел), дословно совпадавшем с воспоминаниями Сологуба о его младенчестве [343] : «И вдруг яркий луч света пролился на тусклое существование и разбудил не бывшие в действии духовные силы. Ребенок удивился, увидел, запомнил, — и понял, что он живет и видит. Из окна кареты, которая покачнулась при въезде на маленький мост, он увидел много зелени, кусты и деревья, перила моста, его дощатую настилку, узкую змейку тенистого ручейка под перепутанными тонкими стволами деревьев, услышал топот лошадиных копыт по деревянной настилке, — и яркий, новый, удивительный образ напечатлелся в потрясенной душе его на всю жизнь. Вспоминая это много лет потом, он догадался, что они ехали тогда на дачу. Он неясно припоминает, кто сидел с ним в карете» [344] .
343
См.: Черносвитова О. Н.Материалы к биографии Ф. Сологуба. — С. 227–228.
344
ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 76. Л. 1 об.