Письма из замка дракона 1/3
Шрифт:
Но я ошиблась. Там оказалась еще женщина, которая, непрерывно читая раз за разом «Credo», помогла мне выпутаться из веревки и избавиться от деревяшки и стала меня успокаивать. Она быстро добилась этого, ведь как только я осознала, что не одна, так сразу взяла себя в руки и стала читать по очереди с ней. Марта, так ее зовут, сказала мне, что дракон унес ее из тюрьмы в Майнце. В Майнце?! Это же не во Франции, а в Священной Римской империи, далеко от Труа. А я-то сначала с испугу не сообразила даже, что она по-немецки говорит! Отпутав меня от жерди, Марта показала спереди по ходу полета вертикальную щель, в которую можно было выглянуть. Долго смотреть не получалось, слишком сильный и холодный ветер дул в нее, так что смотрели тоже по очереди. Впрочем, иногда эта щель закрывалась и открывалась такая же сзади, в ту смотреть было удобнее, но зато видно только то, к чему мы уже не прилетим. А в «карете» было тепло, спасибо стены, а особенно пол оказались теплыми, почти горячими. Так что это хорошо, что иногда холодным ветром задувало. Я даже удивилась – ведь лето. И отодвинулась. Но успела увидеть голову и шею дракона, синего цвета, блестящие, как сталь, голова все время моталась вверх-вниз, а по бокам драконьей головы
Оказалось, нет. В дороге дракон ничего не ел. Кстати, хотя тут его не видно, но и деваться отсюда некуда, так что он может в любую минуту прилететь и съесть всех, кто тут у него содержится. Впрочем, не уверена. Это так, если доктор Акон – его слуга. Если же все наоборот, на что больше похоже, ведь он обещал нам безопасность, то вряд ли дракон нас съест, ибо доктор весьма любезно держится, если не обращать внимания на его манеру «тыкать» всем собеседникам. Впрочем, и тут нельзя быть ни в чем уверенной, возможно, это только маска добряка, скрывающая лицо злодея. То, что он обещал нам безопасность, ненадежно, ведь мы не знаем, можно ли ему верить? Посмотрю, и, если буду жива, напишу.
Впрочем, опасения насчет съедения драконом у меня уже очень маленькие. Чтобы съесть, не надо столько усилий. С другой стороны, если не чтобы съесть, то зачем красть? В сказках драконы воруют принцесс с неясной целью, м.б. даже только для того, чтобы вызвать приезд многочисленных рыцарей, пытающихся их освободить… доспехи коллекционируют, что ли? Или в расчете получить с короля богатый выкуп. Даже при размене на еду много получится, а может, дракон любит сокровища. Реже король сам отдает дочь, чтобы возмущенные подданные не свергли его, если дракон требует вообще девушек, а король всем велит отдавать, а сам принцессу бережет. Но это уже совсем не то. Во-первых, я не принцесса. Во-вторых, даже Великая сенешальша Нормандии я бывшая. В-третьих, даже мои спутницы все ниже меня по положению. Я знаю, ты мог бы явиться и вызвать дракона на бой (не вздумай! это шутка!), но где найдут рыцарей остальные? А тут вообще полно девушек и, я так понимаю, мало у кого найдется защитник рыцарского звания…
Но я не все написала про полет.
Марта сказала, что от Майнца успела прочесть «Credo» всего двадцать один раз и еще половину! С какой же скоростью летает дракон?! Мы немного поспорили – почему-то время сильно расходилось. Но продолжали считать дальше. Не так уж много времени прошло – мы успели прочесть «Credo» девятнадцать раз – хотя это время тянулось мучительно, при такой-то тряске, вдобавок, стенки нашей камеры были твердыми, чуть ли не как камень – мы почувствовали, что дракон перестал махать крыльями, и увидели, что он снижается…
Позже мы по карте, которую нам любезно дали в здешней библиотеке, разобрали весь полет. Оказалось, глядя на карту, можно вспомнить многое, что было видно по дороге, несмотря на то, что и видно-то было плохо, и вообще условия были ужасные. Но тем не менее. После того, как дракон меня похитил, он летел так.
Направление полета было почти точно на юг, чуть к востоку, судя по оставшейся сзади Луаре. Причем по карте мы потом поняли, что летел он, похоже, по прямой. Сначала от Труа долго ничего не было, ни речек, ни городов, и так мы, судя по всему, миновали территорию Иль, входящую в Бургундское государство, переданную в MCLIV младшей линии Бургундского дома вместе с Невер-Ретель, а также пропустили небольшой промежуток территории Франции. Первое, что было видно внизу – справа появился, пересекся под XLV° на середине четвертой «Credo» и ушел влево неназванный на карте приток Ионны, которая приток Сены, затем примерно под тем же углом сразу после середины шестой молитвы другой ее приток, называемый Серен, затем незадолго до конца седьмой «Credo» слева виден Солье, примерно в III/IV лье, по карте, а казалось совсем близко. А может, и было ближе, но тогда, значит, дракон не по прямой летел. Солье на территории собственно герцогства Бургундского, с MCCCLXIII года, примерно в этом месте с другой стороны, справа, находится ближайшее место границы с графством Невер, которое присоединено к Бургундии при герцоге Филиппе Смелом (MCCCLXIV-MCDVI). По другой версии оно было передано в MCDVI младшей линии Бургундского дома вместе с Иль. Но там не было населенных пунктов поблизости от нашего пути, так что тамошних флагов с гербами можно было и не высматривать. Некоторое время до того, так же, как Серен, справа приближался приток Серена, но теперь кончился почти в конце той же молитвы справа же, то есть, не пересекаясь с нашим маршрутом, завершился истоком в трети лье от нас. С другой стороны появился какой-то приток Луары, текущий к ней, на юг и чуть к западу, но как раз при пересечении изгибающийся более к западу, так, чтобы пересекаться нами почти поперек сразу после начала десятой «Credo». При этом на нем слева был виден Отен, в I и II/III лье, это тоже Бургундия. Затем незадолго до середины двенадцатой молитвы мы так же пересекли еще один приток Луары. И незадолго до середины тринадцатой – еще такой. Спустя время, в конце четырнадцатой молитвы, оказалась на самом ближнем расстоянии три лье и стала удаляться некоторое время видневшаяся слева и приближавшаяся гора Сен-Риго, это уже Франция, но негде было поглядеть на флаги. С этой горы течет последний приток Луары из встреченных нами, еще, судя по карте, с нее течет приток Сены, некоторое время параллельно полету, но это, наверное, небольшой ручей, и мы его не заметили. Сразу после начала семнадцатой «Credo» был виден Тарар в I и I/III лье, где уже можно было видеть большой флаг Людовика XI на главной башне ратуши. Приток, незамеченный нами, судя по карте, стал уходить дальше влево, приблизившаяся справа Луара примерно с конца семнадцатой «Credo» перестала приближаться и оставалась поодаль на расстоянии в три лье. Дальше сразу после начала двадцатой молитвы прямо впереди выскочил как из-под земли город. Это был Сент-Этьен, что мы не только определили впоследствии по карте – это сказала очередная пассажирка нашей чудовищной, в первоначальном смысле слова, кареты, подобранная в этом городе. Сам Сент-Этьен и далее все земли принадлежат Франции, кроме гор Арагона и прочих Иберийских государств.
Итак, дракон стал снижаться к Сент-Этьену, или, тогда для нас, к неизвестному городу. Вид города с высоты – он был как игрушечный! – неожиданно навел меня на мысль, что дракон – это власть. Если его приручить. Дикий дракон занимается какой-то ерундой, золото копит, женщин ворует. Можно использовать его золото, если его победить, такова традиция, но это ерунда. Гораздо интереснее дракон как военная сила. Даже не обязательно эту силу применять, достаточно демонстрации. Не надо посылать его сжигать города и вообще воевать, все сами принесут сколько угодно денег и будут выполнять все требования. Победа над драконом – тоже демонстрация силы, но это ненадолго. Вскоре все начнут думать, что победителям просто повезло. А вот живой дракон, выполняющий чьи-то приказы, заставит слушаться. Тут мои мысли оборвались: дракон приоткрыл «дверь» – я тут же выкинула надоевшую жердь, которая уже набила мне несколько синяков. Бросала я ее в голову дракону, не подумав, что, если бы мне удалось его оглушить, он упал бы и, скорее всего, я бы погибла сама: не знаю ничего о живучести драконов и их способности переносить падение с большой высоты, но я в подобном случае на чудо не рассчитываю. Просто не успела подумать. Марта, налетавшаяся на драконе вдвое больше меня, наверное, это сообразила, в связи с чем протестующе вскрикнула. Но в голову я все равно не попала, вернее, как через некоторое время рассказала очередная его жертва, не то чтобы совсем не попала в голову, но только не попала в голову дракону. Я-то успела увидеть только, как палка, попав под удар крыла, отлетает, совершенно его не повредив, куда-то вверх. На самом деле думаю, ничего бы дракону не было, если бы попала по голове. С тем же успехом могла ласково погладить. Он захлопнул дверь – наверное, ему все же не понравилась вылетающая сзади палка. Еще через половину «Credo» он сел на землю, немного повозился там, раскрыл дверь – мы хотели выскочить, Марта – с клубком веревок, я – с голыми руками… а могла бы размахивать жердью, зря я ее выкинула, но, в конце концов, я не рыцарь, а слабая женщина… а впрочем, рыцарь не стал бы унижаться, пользуясь таким простонародным оружием… тут в дверь влетела какая-то женщина, и мы все упали на пол. Раздался звон. Дракон захлопнул нас и взлетел. Оказалось, она была прикована к столбу, но дракон откусил цепи и столб оставил снаружи. Однако на ней были обрывки цепей, от которых нам всем здорово досталось – куда там выкинутой жерди! – хоть мы и старались держаться подальше, но нас все время очень унизительно сбрасывало в кучку. Цепь была откушена ровно, как отрезана, и резкие края откушенных звеньев били особенно больно. Из чего же у этого дракона зубы, алмазные, что ли? Да можно ли хотя бы и алмазными зубами перекусить железо, не сломаются ли?
Женщина с цепями и сказала нам, что она из Сент-Этьена. Что-то я о нем слыхала – мелкий городок на Луаре, южнее Лиона. Кажется, там делают хорошее оружие. Ты, наверное, про оружие должен знать лучше.
Время на этот раз сошлось. По нашему с Мартой чтению вышло ровно восемь с половиной часов, столько там и было. Ну, может, на одну шестидесятую часа больше – стрелка часов миновала получасовое деление на волосок. Мы и не думали, что так мало ошибемся. Дальше считали молитвы вместе с новенькой.
Но доктор уже начал намекающе покашливать – устал ждать, когда же я допишу письмо. Наверное, он торопится. Коротко говоря, дракон к нам впоследствии подсадил еще одну женщину, та была прямо с костра, постфактум долго воняло дымом, а ведь в нашем положении только что едва не сожженных этот запах особенно нервирует. А по прошествии времени он притащил нас в замок, а об этом я уже писала.
Сам решай, любезный Морис, сообщать ли моему сыну и внукам. Точнее, что и как им рассказать. Ты же не сможешь все время быть рядом и следить за тем, чтобы никто не попытался их просветить, особенно старших, так что они, конечно, узнают – скорее всего, уже узнали – о том, что их мать и бабушка церковным судом названа ведьмой, и что по дороге на костер – брр, как вспомню эту дорогу, каждый раз вздрагиваю! – ее утащил дракон. А вот говорить ли им о том, что он меня не съел, и я даже могу писать письма? Как ты думаешь, они сумеют сохранить все в секрете? Иначе, боюсь, такая новость им может сильно повредить! Думаешь, хуже матери и бабки, осужденной на сожжение, в глазах окружающих ничего быть не может, даже унесенная и не съеденная драконом? Как бы не так! Первое всем известно, а последнее – тайна, разглашение которой инквизиторы могут счесть достаточным поводом для любых санкций. Если ты этого не знал, то я тебе это сейчас сообщаю.
С другой стороны, они, конечно, горюют. Может, надо рассказать хотя бы старшим? Если бы ты сумел объяснить Пьеру и Луи, что они не только не должны рассказывать, что я жива, но и должны постоянно делать вид, соответствующий их предполагаемому горю, то можно было бы рассказать, но, боюсь, они не сумеют. Им же всего десять и девять. А если они расскажут хотя бы Анн и Гастону – они же видят, как младшие беспокоятся из-за моего долгого отсутствия, ведь им всего семь и пять… а может, и тут уже нашлись доброжелатели, готовые причинить детям горе ради удовольствия понаблюдать за их реакцией на него… то уж они-то точно проболтаются. Так что они не должны говорить никому, в том числе Луи – родным брату и сестре, и Пьер – племяннику и племяннице. Даже если младшие начнут, например, упрекать их в черствости и бессердечности, если заметят, что старшие не так сильно горюют, как они. В общем, возлагаю ответственность на тебя, ты там рядом с ними и тебе виднее. Но я бы пока не стала. Вот если бы обозначилась какая-нибудь возможность выбраться…
Не ослабляй своих хозяйственных и воспитательных усилий на благо Пьера, Луи, Анн и Гастона, и будешь вознагражден, по крайней мере, в будущей жизни. Шутка. Как будто я могу рассчитывать попасть в рай и молить там Бога за тебя! А если речь не о моем влиянии на твое будущее вознаграждение, то о чем и говорить, верно?
Несмотря на это твердо полагающаяся на тебя,
Мирей де Кембре.
P. S. Поставлю на письмо снаружи свою печать. Вот такую – делаю здесь тоже оттиск.
<