Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту
Шрифт:
2. Но после того как Гортенсий 210 придумал, чтобы народный трибун Фуфий предложил закон о кощунстве, отличавшийся от предложения консулов только способом назначения судей 211 (вся суть была в этом), и сражался за то, чтобы это осуществилось, так как он убедил и себя и других в том, что обвиняемый не сможет ни при каких судьях ускользнуть, я свернул паруса, видя нищету 212 судей, и как свидетель сказал только то, что было настолько известно и засвидетельствовано, что я не мог умолчать об этом 213 . Поэтому, если ты спрашиваешь о причине оправдания (возвращаюсь к началу), то это бедность и подлость судей. А тому, что так случилось, причиной предложение Гортенсия: боясь, что Фуфий наложит запрет на закон, предложенный на основании постановления сената, он не понял, что лучше было бы оставить того человека 214 под подозрением и в траурных одеждах 215 , нежели предать нестойкому суду. Движимый ненавистью, он поспешил довести дело до суда, говоря, что тот9 будет зарезан даже свинцовым мечом.
210
См.
211
Консулы Писон и Мессала предложили, чтобы судьи были назначены претором. Народный трибун Фуфий Кален противопоставил этому предложению плебисцит, решивший в пользу обычного способа назначения, т.е. по жребию.
212
Намек на возможность подкупа судей.
213
Речь идет о разоблачении alibi Публия Клодия, заявившего, что в день празднества в честь Доброй богини он находился в Интерамне, в 140 км от Рима.
214
Публий Клодий.
215
См. прим. 6 к письму XIII.
3. А если ты спросишь, каков был суд, то скажу, что с невероятным исходом, так что теперь, после окончания его (я с самого начала), другие порицают замысел Гортенсия. Ибо когда под громкие крики был произведен отвод свидетелей, когда обвинитель 216 , словно добросовестный цензор, отстранил недостойнейших людей, а подсудимый, точно покладистый хозяин гладиаторов 217 , стал отделять всех самых честных, как только судьи заняли свои места, честные граждане сильно встревожились. Ведь более постыдного сборища не было никогда даже при игре в кости: запятнанные сенаторы, обнищавшие всадники, трибуны казначейства, как их называют, не выплачивающие деньги, а скорее принимающие их 218 . Однако среди них были и немногие честные граждане, которых тот9 не мог обратить в бегство при отводе. Они сидели сокрушенные и печальные среди так непохожих на них людей и тяжко страдали от соприкосновения с подлостью.
216
Луций Корнелий Лентул Крус, претор 58 г., консул 49 г.
217
Владельцы гладиаторов, продававшие или отдававшие их в наем, разумеется, старались сохранить для себя лучших из них.
218
По закону Аврелия Котты от 70 г. (lex Aurelia de iudiciis) судьи составляли три декурии: в одну входили сенаторы, в другую — всадники, в третью — трибуны казначейства, т.е. граждане, по своему цензу приближавшиеся к всадникам; их называли tribuni aerarii, так как в старину они выплачивали жалование войску. Дав отрицательную характеристику сенаторам и всадникам, Цицерон намекает на подкупность трибунов казначейства.
4. При этом, как только каждый вопрос передавался для заслушивания на основании первых заявлений, проявлялась невероятная строгость при полном единомыслии. Подсудимый не достиг ничего, обвинитель получал больше, чем требовал. Гортенсий (что еще нужно?) торжествовал, что он предусмотрел столь многое; не было никого, кто бы считал того подсудимым, а не тысячу раз осужденным. Ты, я думаю, слыхал, что после моих свидетельских показаний судьи под выкрики сторонников Клодия сразу все встали со своих мест, обступили меня и показали Публию Клодию свои шеи, чтобы он поразил их вместо меня. Это показалось мне много более почетным, чем тот случай, когда твои сограждане не позволили Ксенократу 219 дать клятву при его свидетельских показаниях, или случай, когда наши судьи отказались взглянуть на таблицы с записями Метелла Нумидийского 220 , которые по обычаю проносили перед присутствовавшими. Этот случай, говорю я, гораздо более почетен.
219
Философ, ученик Платона, известный своей неподкупностью. «Твои сограждане» — шутка Цицерона: Аттик был поклонником Афин.
220
Консул 109 г., обвиненный Марием в вымогательстве.
5. Итак, возгласами судей, в то время как они защитили меня, как спасение отечества, подсудимый был сражен, а вместе с ним пали духом и все его патроны. Ко мне же на другой день пришло такое же множество людей, какое провожало меня домой по окончании моего консульства. Достославные ареопагиты — кричать, что они не придут, если им не дадут охраны. Дело передается на обсуждение; не потребовал охраны только один голос. Вопрос переносится в сенат. С великой важностью и торжественностью выносится решение: воздается хвала судьям, даются указания должностным лицам. Никто не думал, что тот человек явится для ответа.
Ныне поведайте, музы... Как... упал... пламень.. 221
Тебе знаком тот лысый из наннеянцев 222 , тот мой поклонник; я уже писал тебе о его речи, в которой он воздавал мне честь. В течение двух дней, при помощи одного раба и этого человека из школы гладиаторов, он устроил все дело: позвал, посулил, похлопотал, дал. Более того (всеблагие боги! какое падение!), даже ночи определенных женщин 223 и доступ к знатным юношам были в полной мере к услугам некоторых судей в виде прибавки к оплате. Итак, при полном отсутствии честных граждан, когда форум был заполнен рабами, двадцать пять судей все же были столь мужественны, что они, несмотря на крайнюю опасность, предпочитали даже погибнуть, нежели все погубить. Но на тридцать одного судью голод оказал большее действие, чем дурная слава. Катул 224 , увидев одного из них, спросил: «Почему вы требовали от нас охраны? Не из страха ли, что у вас отнимут деньги?».
221
Гомер, «Илиада», XVI, 112—113.
222
Вероятно, Марк Лициний Красс. Ср. письмо XX, § 3. Наннеянцами называли тех, кто купил за бесценок имущество Наннея (Нанния), жертвы проскрипций Суллы. Ср. письмо XII, § 9.
223
Намек на связь Гая Юлия Цезаря с Сервилией, матерью Марка Юния Брута.
224
См.
6. Вот, в самых коротких словах, каков был этот суд и какова причина оправдания. Ты спрашиваешь далее, каково теперь общее и мое личное положение. Знай, что положение государства, которое ты считал обеспеченным моими решениями, а я — промыслом богов, и которое казалось укрепленным и утвержденным благодаря объединению всех честных граждан и авторитету моего консульства, если только нам не окажет милости кто-нибудь из богов, будет утрачено нами вследствие одного этого суда, если только это суд, когда тридцать человек, самых пустых и негодных из всего римского народа, получив какие-то деньги, уничтожают всякое человеческое и божеское право, когда Тальна, Плавт и Спонгия 225 и прочие отбросы в этом роде решают, что никогда не было того, что известно как случившееся не только всем людям, но даже скотине.
225
Цицерон, по-видимому, называет судей вымышленными именами, чтобы подчеркнуть, что они были из числа никому не известных людей.
7. Однако, чтобы утешить тебя насчет положения государства, скажу, что бесчестность в своей победе неистовствует не так сильно, как надеялись злонамеренные, хотя государству и нанесена столь тяжелая рана. Ведь они были вполне уверены в том, что когда религия, когда нравственность, когда честность суда, когда авторитет сената пали, то случится так, что победители — испорченность и распутство — потребуют возмездия всякому честному гражданину за боль от клейма, наложенного на любого бесчестного человека строгостью моего консульства.
8. Опять-таки я (мне не кажется, что я дерзко хвастаю, когда говорю о себе тебе, особенно в письме, не предназначенном для других), опять-таки я, повторяю, поддержал павших духом честных граждан, каждого успокаивая, ободряя; преследуя продажных судей и не давая им покоя, я пресек дерзкие речи всех его сторонников и пособников его победы. Я ни разу не допустил, чтобы консул Писон в чем-либо удержал свой успех, отнял у него уже обещанную ему Сирию 226 , призвал сенат к его былой строгости и ободрил его в его унынии. Клодия в его присутствии я сокрушил и последовательной речью, преисполненной важности, и в прениях в таком роде. Из прений можно попотчевать тебя кое-чем; прочее не может иметь той же силы и прелести вне того страстного состязания, которое вы 227 называете агоном.
226
Для наместничества по окончании консульства. См. прим. 1 к письму XII.
227
Т.е. греки. Шутка Цицерона. Ср. письмо XXVII, § 2.
9. Итак, когда мы в майские иды собрались в сенате, когда мне было предложено высказаться, я долго говорил о высших делах государства; под влиянием божественного вдохновения я сказал следующее: отцы-сенаторы от одного удара не должны пасть духом, проявить слабость; рана эта такова, что ее, мне кажется, нельзя ни скрыть, ни слишком испугаться, чтобы нас не сочли великими глупцами, если мы не отдадим себе отчета в ней, и совершенно малодушными, если испугаемся ее; дважды был оправдан Лентул, дважды Катилина 228 , это уже третий, кого судьи выпускают на государство. «Ты ошибаешься, Клодий, судьи сохранили тебя не для Рима, а для тюрьмы, и хотели не удержать тебя в государстве, а лишить возможности удалиться в изгнание. Поэтому воспряньте духом, отцы-сенаторы, поддержите свое достоинство; остается еще то славное согласие между честными гражданами; горе постигло честных граждан, но их доблесть не ослабела; никакого нового ущерба не нанесено, но обнаружен тот, который уже был; при суде над одним погибшим человеком найдено много подобных ему».
228
Публий Корнелий Лентул Сура, казненный как сообщник Катилины в декабрьские ноны (5 декабря) 63 г., был под судом за хищения во время квестуры 81 г. и впоследствии по не известному нам поводу. Луций Сергий Катилина был судим и оправдан трижды: в 73 г. по обвинению в связи с весталкой Фабией, в 66 г. по обвинению в вымогательстве, в 64 г. по обвинению в убийстве римского гражданина, подвергнутого проскрипции. Цицерон упоминает только о двух случаях, умалчивая о случае с весталкой.
10. Но что я делаю? Я включил в письмо чуть ли не всю речь. Возвращусь к прениям. Встает смазливый малый 229 и бросает мне упрек в том, что я был в Байях 230 . Это ложь, да и какое ему до это дело? «Послушать тебя, — говорю, — я был в запретном месте» 231 . «Что, — говорит, — нужно арпинцу на теплых водах?». «Расскажи, — говорю, — что понадобилось твоему патрону 232 , которого так сильно потянуло к водам арпинца». Ты ведь знаешь приморское имение Мария. «Доколе, — говорит, — мы будем терпеть этого царя 233 ?». — «Ты зовешь меня царем, — говорю я, — когда Царь ни разу не упомянул о тебе». Ведь он мысленно уже давно пожрал наследство Царя. «Ты купил дом», — говорит он. «Можно подумать, он говорит: ты купил судей», — говорю я. «Твоей клятве, — говорит, — не поверили». «Мне, — отвечаю, — поверило двадцать пять судей, а тридцать один судья, раз они потребовали деньги вперед, тебе не поверили ни в чем». Под громкие крики он умолк и смутился.
229
Публий Клодий. В подлиннике pulchellus puer — намек на прозвание Pulcher, распространенное в роду Клавдиев. Ср. письма XXVII, § 4; XLV, § 3; XLIX, § 1.
230
Курорт в Кампании, на берегу залива, славившийся целебными минеральными источниками. Смысл упрека, брошенного Цицерону, становится понятным при сопоставлении с известиями древних авторов о распущенности нравов, царившей в Байях.
231
Намек на кощунство, совершенное Публием Клодием.
232
Курион отец, защитник Клодия, купивший после проскрипций усадьбу Мария в Байях.
233
Во время суда над катилинарием Публием Суллой, которого Цицерон защищал, Луций Манлий Торкват назвал Цицерона «третьим чужеземным царем» — после сабинянина Нумы и сына греческого выходца Тарквиния. В этом прозвище был намек на поведение Цицерона во время подавления заговора Катилины в 62 г. Квинт Марций Рекс (имя «Рекс» означает «царь»), консул 68 г., проконсул Киликии в 67 г., был шурином Клодия. Аппий Клавдий Пульхер был заинтересован в получении наследства Квинта Марция более, чем Публий Клодий.