Питер - Москва. Схватка за Россию
Шрифт:
Однако более важно то, что путиловская эпопея вызвала новые брожения в бюрократических верхах. Именно в это время оппозиционные силы выдвинули и обосновали идею усиления государственного надзора за деятельностью финансовых структур. Тема контроля за банками была поднята Особым совещанием в ноябре 1915 года, сразу после того, как А.И. Путилов довольно умело отбил атаку на свой актив. Думцы и представители ЦВПК, входящие в совещание, извлекли уроки из поражения. И теперь речь шла о необходимости поднять контроль на качественно иной уровень. Деловые круги Петрограда крайне болезненно восприняли подобные разговоры: насколько полезны и своевременны предлагаемые ревизии с государственной точки зрения? Заявления о том, что спекулятивные устремления банков способствуют росту стоимости жизни, расценивались в столице как потворство обывателям, всегда склонным искать виноватых не там, где следует. По мнению питерских бюрократов, ревизовать деятельность банков во имя борьбы со спекуляцией значило отвлекать внимание общественности от иных, более эффективных способов борьбы с дороговизной [658] . В подтверждение этой мысли они ссылались на уже состоявшиеся проверки банковских операций, проведенные по требованию Особого совещания по продовольствию. Как писала столичная пресса, никаких нарушений, о которых громко трубили в последнее время, обнаружено не было [659] .
658
См.: Ревизия банков (передовая) // Финансовое обозрение. 1915. №21. Ноябрь.
659
См.: Экономическая жизнь // Финансовая газета. 1915. 18 ноября.
И все-таки обсуждение темы усиления банковского контроля неуклонно набирало обороты: возможность надавить на болевую точку питерского клана казалась очень привлекательной его противникам. Полемика по этому поводу вспыхивала то и дело: на Особом совещании по обороне, на вновь открывшихся с февраля 1916 года заседаниях Государственной думы. Противников введения более жесткого контроля за банками
660
См.: Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение. 1965. Кн. 157. С. 59-61.
661
См.: Из воспоминаний графа П.Н. Игнатьева // Новый журнал (Нью-Йорк). 1944. №8. С. 108.
Документы свидетельствуют о его регулярных стычках на этой почве с кадетом А.И. Шингаревым. На одном из заседаний Государственной думы Шингарев традиционно обрушился с критикой на крупные банки, усомнившись в их позитивной деятельности. Он вскрывал их претензии на роль хозяина российской экономики – и «нередко весьма дурного хозяина», озабоченного не развитием предприятий, а главным образом перепродажей их акций [662] . Обращает на себя внимание один акцент этой обличительной речи: Шингарев специально разъяснил, что не имеет в виду «несколько здоровых, ведущих... весьма успешно свои дела банков», меньше всего заслуживающих каких-либо упреков. А говорит он о тех коммерческих учреждениях, которые следует называть банками-хищниками, «чрезвычайно жадными до всякой наживы, не брезгующими ничем и никем» [663] . Нетрудно понять, что в первом случае он имел в виду московские банковские структуры, кичившиеся своей направленностью на развитие реального производственного сектора; во втором же случае – петроградские, нацеленные на биржевые спекуляции. Так вот ради ограничения аппетитов последних, уверял кадетский деятель, и требуется незамедлительное осуществление серьезного банковского контроля, и в первую очередь со стороны Министерства финансов. В ответном слове Барк пытался охладить боевой настрой Шингарева, указав на то, что Министерство финансов не имеет права по собственному усмотрению проводить ревизии кредитных учреждений: по закону это могут инициировать лишь сами акционеры [664] .
662
См.: Выступление А.И. Шингарева // Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв IV. Сессия 4. Часть 2. Пг., 1916. Заседание 34 от 10 марта 1916 года. Стб. 3128-3129.
663
См.: Там же. С. 3130.
664
См.: Там же. С. 3132.
Еще одно публичное выяснение отношений между главой Министерства финансов и его думским оппонентом произошло в Особом совещании по обороне 16 марта 1916 года. Шингарев потребовал прекращения торговых операций, осуществляемых непосредственно банками. В пример он ставил германские банки, проникнутые патриотизмом и здоровым промышленным духом. Этого, по его мнению, недоставало отечественным финансистам, которые находились в хищническом спекулятивном угаре, а главное – вне ответственности за свои вредные деяния. При попустительстве финансового ведомства и в ущерб государственной пользе банки, заявлял Шингарев, ведут обширные закупки необходимых для обороны товаров [665] . Возражения П.Л. Барка сводились к следующему: борьбу с незаконной торговлей банков следует вести осторожно; предлагаемые ревизии привели бы в первую очередь к расшатыванию кредитного дела, а между тем в условиях войны устойчивость кредитных учреждений особенно необходима, прежде всего для размещения военных займов. Рост же торговых операций банков незначителен, а потому не представляет угрозы, о которой говорил депутат. [666]
665
См.: Журнал N°56 от 16 марта 1916 года // Журналы Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства. Ч. 1. С. 160-161.
666
См.: Там же. С. 161.
Столкнувшись с неуступчивостью Барка, сторонники усиления надзора пытались обойти ее, вводя различные законодательные нормы. При рассмотрении в Думе сметы Государственного контроля неожиданно прозвучало предложение наделить это ведомство правом ревизовать коммерческие банки. (Несомненно, причиной нового предложения являлось нежелание Министерства финансов расширять свои надзорные функции над банковской сферой.) Но глава Государственного контроля Н.Н. Покровский не замедлил возразить против такой скоропалительной и необдуманной инициативы. Как он убеждал депутатов, вверенное ему ведомство совершенно не приспособлено к подобного рода контролю: его задача – ревизовать правительственные обороты, а банковский надзор должен оставаться прерогативой министерства [667] . А.И. Шингарев заметил в ответ, что доводы Покровского не выдерживают критики, поскольку обороты банков в большой мере завязаны на вливания Государственного банка, а потому они тесно соприкасаются именно с казенными средствами [668] . Интересно, что поправка к Положению о Государственном контроле была все-таки принята нижней палатой [669] . Известие о включении в компетенцию ведомства права ревизии коммерческих банков питерская деловая пресса встретила в штыки. «Финансовая газета» писала о вопиющем непонимании природы и конструкции государственного контроля в целом, о том, что Дума своим авторитетом покрыла обывательские подозрения в отношении деятельности банков [670] . В итоге лишь усилиями Государственного совета принятое Положение было очищено от этой поправки. А вот в случае с законом о подоходном налоге банкам не удалось избежать неприятных последствий. Думские лоббисты сумели добиться включения в этот важный финансовый закон нормы, согласно которой все учреждения обязывались открывать свои операции податному присутствию. Изначально в законопроекте не было упоминания о кредитных установлениях, что открывало возможность для коммерсантов давать кредитным учреждениям товары и поручения на комиссию в безналоговом режиме. Понятно, какое обширное поле открывалось для торговой деятельности банков. И Дума выступила категорически против сохранения этой привилегии для кредитных учреждений. Дебаты в согласительной комиссии с Государственным советом были острыми, но большинство все же поддержало позицию парламентариев [671] .
667
См.: Выступление Н.Н. Покровского // Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв IV. Сессия 4. Часть 3. Заседание 38 от 17 марта 1916 года. Стб. 3553.
668
См.: Выступление А.И. Шингарева // Там же. Стб. 3554.
669
См.: Там же. Стб. 3555-3556.
670
См.: Передовая // Финансовая газета. 1916. 30 апреля.
671
См.: Выступление А.С. Постникова // Государственная дума. Стенографические отчеты. Созыв IV. Сессия 4. Часть 3. Заседание 46 от 31 марта 1916 года. Стб. 4251-4252.
Бурный натиск законодателей, всеми способами пытавшихся воспрепятствовать активности банковских учреждений и поставить их под строгий контроль, в конечном счете принес свои плоды. Министерство финансов было вынуждено озаботиться расширением правительственного надзора над банками. Записка с соответствующими соображениями поступила в Совет министров в конце апреля 1916 года [672] . Вначале в ней подробно повествуется о существенных различиях в банковском надзоре стран Западной Европы и России. В первых законодательство вообще не оговаривает никакого специального контроля для кредитных учреждений и не предоставляет правительствам права вмешиваться в их текущую жизнь. В России же, напротив, кредитное дело регламентировано специальными нормами и подчинено государственному наблюдению, принимающему неодинаковые формы в отношении каждой категории банков [673] . Данное утверждение как бы подразумевало, что дальнейшее ужесточение надзора не вполне отвечает сложившейся международной практике.
672
См.: Представление П.Л. Барка в Совет министров «О расширении правительственного надзора над банками коммерческого кредита». 25 апреля 1916 года // РГИА. Ф. 1276. Оп. 12. Д. 344. Л. 19-34.
673
См.: Там же. Л. 19об.
Да и вообще, убеждал документ, такие предложения вызывают принципиальные возражения, в первую очередь с точки зрения их осуществимости. Повторялась мысль о дестабилизации всей кредитной системы, о возможном уходе вкладчиков, оттоке средств и т. п. Общественность, провозглашалось далее, должна привыкнуть к ревизиям, перестав видеть в них неблагоприятный факт для ревизуемого учреждения, а для этого, очевидно, потребуется немало времени. Начинать же применять практику банковских проверок во время войны совершенно неправильно, поскольку это заметно увеличивает риски для выполнения задач по обороне страны [674] . В завершение перечислялись конкретные меры банковского надзора, которые легли в основу соответствующего законопроекта: Министерство финансов получало право требовать от банков сведения и объяснения о производимых операциях, проводить специальные обследования, воспрещать операции, не предусмотренные уставом, а также устранять виновных в этом нарушении членов правлений [675] .
674
См.: Там же. Л. 32-32 об.
675
См.: Там же. Л. 33o6-34.
Но даже такие мягкие контрольные меры, предложенные правительством, вызвали недовольство в финансовых кругах. Справедливости ради следует подчеркнуть, что противники ревизий продолжали дополнять свою аргументацию. Так, в записке ряда коммерческих банков столицы, посвященной подготовленному законопроекту и направленной в Совет министров, говорилось, что действующие уставы банков, составленные еще в 60-70-х годах XIX века, очень устарели и не соответствуют изменившемуся характеру экономики. Если бы банки руководствовались только этими уставами, никакой прогресс в стране был бы попросту невозможен. Жизнь неумолимо движется вперед, констатировали авторы записки, и следует не втискивать деятельность банков в отжившие формы уставов, а наоборот, расширять правила, чтобы дать возможность кредитным учреждениям удовлетворять насущные потребности государственной и промышленной жизни [676] . Именно в этом, а не в многочисленных ревизиях, состоит совершенствование банковского законодательства. Кредитные учреждения, по мнению их руководителей, из помощников в организации экономической жизни превратились в ее активных творцов. Поэтому власти и общество обязаны не мешать, а помогать их многогранной деятельности [677] . Эту позицию безоговорочно разделял министр финансов П.Л. Барк. Он пользовался каждым удобным случаем, чтобы напомнить общественности:
676
См.: Биржа. 1916. №16-17. Май. С. 5-6.
677
См.: О контроле за банками // Финансовое обозрение. 1916. №9. Май.
«Выдающееся значение акционерных коммерческих банков настолько бесспорно, что не нуждается ни в каком подтверждении» [678] .
Барк всячески оттягивал утверждение подготовленного им законопроекта по надзору за кредитными учреждениями, поэтому оно состоялось лишь в октябре 1916 года указом императора без участия Думы [679] .
Перипетии борьбы за ужесточение банковского надзора наглядно продемонстрировали слабость финансовых структур, прежде всего их общественной позиции. Обладая мощнейшим административным ресурсом, они заметно проигрывали в представлении своих интересов в публичном политическом пространстве. Осознание этого факта пришло к банковской элите как раз в разгар дискуссий с Государственной думой по контрольной тематике. Еще в сентябре 1915 года руководители крупнейших питерских банков не видели надобности в проведении съезда кредитных коммерческих учреждений и в открытом обсуждении своих проблем. Хотя идея созыва такого съезда и возникла (тем более что подобный форум не собирался аж с 1872 года), руководители ведущих банков ее не поддержали. Все насущные вопросы не первый год решались на еженедельных встречах в Петроградском учетно-ссудном банке под председательством его главы Я.И. Утина [680] . Однако оказавшись под жестким давлением со стороны законодателей и общественных организаций, банковские верхи всерьез озаботились формированием собственной публичной площадки. Поэтому было решено вдохнуть наконец жизнь в комитет коммерческих банков, проведя его реорганизацию на Всероссийском банковском съезде [681] . Съезд состоялся в Петрограде в начале июля 1916 года; на нем присутствовали представители всех крупнейших банков, включая и московские, и подавляющее большинство провинциальных. Тон, разумеется, задавали питерские финансисты: их представительство в образованном комитете, как и ожидалось, оказалось наиболее весомым. Они получили преимущества при решении всех вопросов благодаря тому, что по разработанному ими же положению количество предоставляемых банку голосов определялось размерами его капитала. В комитет съезда вошли 14 петроградских банков, 7 московских и 3 провинциальных – Рижский, Варшавский и Бакинский коммерческие банки, тесно связанные со столичными финансовыми структурами [682] . Управляющим делами учрежденного Комитета съездов был избран чиновник Особенной канцелярии по кредитной части В.В. Розенберг. Предлагалось даже наделить новую организацию полномочиями третейского суда. Министерство финансов поддержало данную инициативу, посчитав, что таким образом в систему контроля вводится общественный элемент. Но Министерство юстиции не согласилось с этой новацией и настаивало на ужесточении административного надзора [683] . Финансовые тузы Первопрестольной присутствовали на этом мероприятии скорее в роли статистов, а потому их оценки не отличались оптимизмом. С недоумением они констатировали, что организаторы съезда обошли вниманием острый вопрос дороговизны, экстренно поднятый Государственной думой, хотя многочисленные речи о ведущей роли банков в современной экономике, казалось, располагают к серьезным дискуссиям на злобу дня. Еще более странным показался им тот факт, что никто из столичных ораторов не воспользовался такой трибуной, как Всероссийский съезд, для снятия обвинений в раскручивании спекулятивного ажиотажа [684] .
678
См.: Финансовое обозрение. 1916. №15. Август. С. 9.
679
См.: Шаховской В.Н. Так проходит мирская слава // Русское возрождение. 1998. №73. С. 193.
Заметим, что этот закон, введенный в действие указом императора, совершенно не удовлетворил общественность, ратовавшую за его принятие. Как утверждали, ревизии в исполнении чиновников Министерства финансов нисколько не могли потревожить банки, а наоборот, оказали бы им большую услугу, так как обеспечили бы им официальный документ на непогрешимость и очистили бы путь для новых подвигов (Коммерческий телеграф. 1916. 24 ноября).
680
См.: Беседы с руководством крупнейших банков // Финансовая газета. 1915. 10 сентября; 11 сентября.
681
См.: Реорганизация комитета коммерческих банков // Финансовая газета. 1916. 28 января.
682
См.: Банковский съезд // Утро России. 1917. 12 июня.
683
Подробнее о создании банковского комитета см.: Беляев С.Г. П.Л. Барк и финансовая политика России. 1914-1917 годы. СПб., 2002. С. 429-430.
684
См.: Итоги банковского съезда // Коммерсант. 1916. 14 июля.
Ужесточение банковского контроля, введенное усилиями Государственной думы, вызвало ответную реакцию правительства. Оно, фактически используя то же оружие, поставило на повестку дня вопрос о необходимости строго контролировать финансовую деятельность общественных организаций – любимого детища законодателей. Земский и городской союз, а также военно-промышленные комитеты к началу 1916 года превратились в разветвленные учреждения с самыми разнообразными функциями. Причем их громадные расходы оплачивались не из земских или городских касс и уж тем более не из купеческих пожертвований, а напрямую из казны и к тому же без отчетности, установленной законом для правительственных учреждений. Союзу земств и городов на 1 октября 1916 года из бюджета были выделены огромные суммы – всего около 560 млн руб.; ВПК получили 170 млн [685] . Судя по цифрам, проверка этих общественных помощников фронту, существовавших за казенный счет, была явно не лишней. Весной-летом 1916 года Совет министров постоянно обсуждал различные варианты контроля военно-промышленных комитетов (например, организовать его аналогично контролю над частными железными дорогами). Предлагалось создать особую комиссию при Государственном контроле из представителей Министерства внутренних дел, Министерства финансов, военного ведомства и др. [686] Однако в условиях войны сделать это оказалось весьма затруднительно: около трети сотрудников контрольных учреждений было направлено в войска для проверки оборотов министерств. Речь могла идти лишь о частичной ревизии общественных организаций: просмотр всей отчетности занял бы не менее двух лет [687] . Но даже такие скромные попытки контроля встречали резкое неприятие: лидеры общественных организаций расценивали их не иначе как проявление недоверия к ним со стороны властей. «Русские ведомости» писали о неизбежных срывах в нужной фронту работе; о недостойных намеках, бросающих тень на уважаемых людей. Использовалась, например, такая логика: отчетность по расходам Русско-турецкой войны 1877-1878 годов поступила спустя двадцать лет после ее окончания, а по Русско-японской войне – до сих пор не завершена [688] ; следовательно, и сейчас не стоит ожидать никаких результатов.
685
См.: Предсмертная записка А.Д. Протопопова // Искандеров А.А. Закат империи. М., 2001. С. 557.
686
См.: Доклад Государственного контроля в Совет министров. 3 июня 1916 года // РГИА. Ф. 1276. Оп. 12. Д. 1268. Л. 4.
687
См.: Там же. С. 6 об-7, 9.
688
См.: Князь Г.Е. Львов по поводу обвинений против союзов // Русские ведомости. 1916. 2 июля.