Пламенные эвкалипты

Хэран Элизабет

Эбби вдруг подумала, что горечь и тоска понемногу отступают.

Алфи возился в конюшне, когда увидел молодую хозяйку, стоящую возле денника Горацио. Накануне Алфи вместе со всеми остальными работниками и слугами был вызван в господский дом, где им объявили, что поместье продается и их услуги больше не нужны. Это было паршиво — Алфи проработал здесь много лет. Но еще тяжелее было думать о судьбе лошадей. Особенно о судьбе Горацио. Алфи подозревал, что Эбби принесла дурные вести.

— Любите ездить верхом, мисс? — спросил он девушку.

— Люблю, но с таким громадным конем не справлюсь. Ты же видел.

Эбби с восхищением коснулась атласной шкуры великолепного жеребца.

— Горацио просто очень нервный — и очень сильный. Кроме меня, только старый хозяин мог на нем ездить.

Алфи не сердился на Эбби за продажу дома. Он — как и вся прислуга — знал, что девушке пришлось пережить из-за Эбенезера Мэйсона.

— Сколько ему лет, Алфи?

— Восемь лет, мисс. Он здесь вырос. Совсем махоньким жеребенком хозяин его взял.

Эбби уловила печаль в голосе Алфи и поняла, что это отнюдь не тоска по Эбенезеру.

Конюх беспокоился о судьбе коня… и о своей, наверное, тоже.

— У Хита были какие-то планы насчет Горацио?

Алфи на секунду отвел взгляд, и Эбби заметила болезненную гримасу, исказившую его лицо.

Хит пытался оседлать Горацио всего однажды — и был сброшен в пыль прямо на глазах у некой молодой леди, которую Хит обхаживал. С тех пор он коня терпеть не мог.

— Он хотел его на аукцион выставить, мисс. — Алфи грустно потрепал нос коня, и Горацио положил голову ему на плечо.

Эбби не понравилась эта идея.

— Алфи, а ты бы хотел забрать Горацио себе?

Конюх изумленно уставился на нее.

— Очень хотел бы, мисс, да только я никогда не смогу купить такого породистого коня. Он же кучу денег стоит. Породистый — родом из конюшни чемпионов.

— Алфи, я ломовую лошадь от осла не отличу! — Эбби оценила честность конюха. Он мог бы занизить ценность коня. — Но поскольку я хозяйка Горацио, я могу отдать его тебе.

Алфи глядел на нее в изумлении.

— Нет, вы можете, конечно, мисс, но…

— Тогда он твой, Алфи. Ты отлично за ним ухаживаешь, да и он, как я вижу, тебя любит.

Алфи обрел голос.

— Я не могу этого позволить, мисс!

Он очень хотел этого коня, но чувствовал, что это как-то неправильно.

Эбби показалось, что глаза конюха увлажнились, когда он посмотрел на громадного вороного жеребца.

— Ты меня не остановишь, Алфи. Конь твой, и никаких возражений я не принимаю.

— Спасибо, мисс Скоттсдейл! — хрипло сказал Алфи. — Вы даже не представляете, что это для меня значит.

— Думаю, что представляю, Алфи, — сказала Эбби, задумчиво гладя бархатные ноздри жеребца.

— А что с остальными лошадьми?

— Хочешь — всех забирай, — поддразнила его Эбби.

Алфи вспыхнул.

— Нет, мисс! Я просто беспокоюсь о них. Простите, я не должен был спрашивать.

— Не извиняйся. Думаю, тебя не только их будущее волнует, но и твое собственное. Я еще пока ничего в точности не решила, но пока поместье в состоянии лошадей прокормить, жить они будут здесь, а ухаживать за ними будешь ты.

— Отличные новости, мисс! — воскликнул Алфи, потом помолчал и добавил: — Я знаю, у вас нелегкие были времена, но теперь у вас все будет хорошо, мисс Эбби. Я просто уверен!

Алфи верил, что вселенная платит сторицей тем, кто добр, а значит, у мисс Эбби в этом мире проблем быть больше не должно.

Джек сидел в комнате, когда по дорожке перед домом зацокали копыта и перед самым крыльцом остановился экипаж. Джек распахнул дверь — и увидел Эбби. Дыхание у него перехватило — она была прекрасна.

— Эбби? — Джек старался, чтобы голос его звучал ровно.

— Привет, Джек! — Эбби думала только о том, как же она рада его видеть. — Я не вовремя?

— Нет, я был… — он едва не выпалил, что он совершенно один и очень без нее скучает. — Входи же!

Эбби вошла в дом и прошла в гостиную.

— Ты выглядишь… здорово, Эбби!

Она и вправду похорошела. Краски вернулись, лицо посвежело — Джек с облегчением увидел, что физически Эбби полностью восстановилась. Пожалуй, психически тоже, хотя ей и пришлось пережить не одну страшную душевную драму.

— Я стала лучше выглядеть, пожив в Мартиндейле.

Эти слова уже вырвались, когда Эбби о них пожалела. Прозвучало это так, словно в Бангари о ней не заботились и выглядела он здесь не так хорошо.

— Я не к тому, что здесь…

Не договорив, она покраснела, и Джек ощутил неловкость.

— Я очень рад, Эбби. Я… интересовался, как ты там.

Эбби хотела спросить, почему он ни разу не пришел ее навестить, но мешала гордость. Она видела, что Джек чувствует себя неловко, и гадала, не в наследстве ли дело — ведь теперь она от Джека не зависит.

— Думаю, ты был очень занят здесь, в Бангари.

— Да, дни у нас недостаточно долгие.

Бесконечными они ему казались, эти дни без нее, но сказать об этом Джек не мог. Он старался сохранить спокойствие, быть вежливым и бесстрастным, но сердце его не слушалось.

Эбби страдала. Джека явно тяготило ее присутствие. Она думала, что он выкроит время для визита к неб, но он был занят более важными вещами.

— Я приехала, чтобы вернуть ожерелье твоей матери.

— Спасибо.