Пламенные эвкалипты

Хэран Элизабет

— А где твоя мама?

Эбби скучала без Сибил и очень надеялась, что и Сибил скучает без нее. Но в доме было ужасающе тихо — она даже не помнила такой тишины…

— Она отдыхает. Дневной сон.

— О, очень жаль, что я ее не увижу. Как она? Готовит?

— Нет, эта фаза активности длилась недолго, — улыбнулся Джек. На самом деле, Сибил забросила все домашние дела после отъезда Эбби, но и об этом он не мог сказать прямо.

— Очень жаль.

Эбби чувствовала некоторую вину, бросив Сибил, но надеялась, она

все правильно поймет — Эбби просто было нужно время, чтобы собраться с силами.

Джек не мог не заметить роскошное новое платье Эбби и новую прическу, заколотую драгоценными заколками.

Она выглядела как богатая женщина — и это напомнило ему, что она больше не была той девчонкой, которую он подобрал на улице городка Клэр…

Эбби заметила его взгляд и гордо разгладила юбку новым жестом — жестом собственницы, у которой раньше никогда ничего подобного не было.

— Я купила несколько новых вещей.

— Я вижу.

Джек скучал по прежней Эбби, девчонке в простом платье, бегущей посмотреть на овец… Он не представлял ее примеряющей роскошные наряды.

— Как идут дела в Бангари?

Эбби все меньше нравилось настроение Джека. Похоже, его действительно раздражает ее неожиданное богатство.

— Отлично.

— А как Макс? Он поправился?

Ей очень хотелось увидеть пса, но она боялась попросить об этом.

— Здоров — и уже приступил к своей обычной работе.

— Прекрасно. А как бараны? Освоились?

— Да. Скоро сведу их с овцами.

Джек вспомнил, что едва не наделала Клементина. Что ж, это тоже в прошлом…

— А как поживает Жозефина?

Джеку казалось, что Эбби просто болтает ни о чем, чтобы потянуть время и потом вежливо распрощаться по всем правилам этикета.

— Она очень выросла за последние недели.

Эбби улыбнулась, вспомнив симпатичную мордашку овечки.

— Лента не мала?

— Нет!

Он ответил резко, почти отчаянно. Ни к чему Эбби знать, что он уже поменял ту ленту на новую, подлиннее, чтобы Эбби узнала свою любимицу… если вернется домой.

Джек решил, что сегодня же снимет дурацкую ленту. Незачем.

Эбби хотелось спросить о Клементине, но она боялась.

Вероятно, дома Клементины не было, но это еще не значило, что их свадьба не состоится. А вот разговаривать Джек не хотел и совершенно явственно не мог дождаться, когда же она уедет.

— Прогуляемся по саду, Джек?

Возможно, он будет чуть разговорчивее на их любимом месте под голубым эвкалиптом.

Джек поднялся.

— Хорошо.

Энтузиазма в его голосе Эбби не расслышала.

Проходя мимо Алфи и экипажа, Джек нахмурился. Они с Эбби в полном молчании дошли до скамейки в глубине сада и уселись на нее — тоже молча.

— Я продала шахту, — сказала наконец Эбби.

— О! Да? И кто ее купил?

Его не удивило то, что она продала шахту, с которой связано столько горьких воспоминаний

об отце.

— Шахтеры выкупили, — сказала Эбби.

Джек удивленно посмотрел на нее.

— Рабочие?

— Да, я решила, что каждый из них должен получить свою долю.

— Но каким же образом? — Джек ничего не понимал. Шахта в Берре стоила целое состояние, и даже самая маленькая доля была не по карману простому шахтеру.

— Я продала ее им за символическую цену, чтобы они могли позволить себе приобрести долю. В газетах было объявление коротенькое.

Джек был ошарашен.

— Я хотела, чтобы каждый из рабочих имел право голоса в управлении шахтой и обеспечении безопасности. Не хотела, чтобы еще кто-то погибал из-за жадности владельца и чтобы я сама стала таким владельцем… Они должны получать свою прибыль и иметь право распределять ее между собой. Если будут хорошо работать, все затраты окупятся.

Эбби ездила на шахту сама, чтобы объявить о своем решении рабочим. Первой реакцией было недоверие, а потом — потом они обрадовались. Некоторые даже целовали ее. Это был один из лучших дней в жизни Эбби, и она чувствовала, что отец ею бы гордился.

— Эбби, но это же замечательно, — воскликнул Джек. — Как тебе в голову пришла такая идея — или это идея Эдварда Мартина?

— Нет. Моя. Эдвард был категорически против, поскольку он же теперь мой поверенный и должен блюсти мои интересы. Но в конце концов и он сдался.

— Это замечательное решение. — Джек действительно гордился ею. Он очень хотел сказать об этом вслух, но боялся, что от этого неловкость только усугубится.

— А еще я много думала о том, что же мне делать с поместьем и фермой. Есть идеи — и я хотела поделиться ими с тобой, Джек.

Он был смущен, но старался это скрыть.

— Что же ты надумала сделать с Мартиндейл-Холлом? Останешься там жить?

Когда-то он и представить не мог, что она способна остаться в этом доме, но все с тех пор изменилось…

Эбби не хотелось признаваться, что Мартиндейл-Холл так и не стал ей домом.

— Теперь там будет приют для бездомных и незамужних матерей, — сказала она просто. — Молодые женщины, оказавшиеся в той же ситуации, что и я. Вдовы. Одинокие матери, которым негде жить.

Джек был потрясен.

— Уинстон останется дворецким, вместе с миссис Хенди и Луизой. Ферма будет обеспечивать приют. Я наняла управляющего. Три девушки уже поселились в доме — скоро у них родятся малыши. За ними будут ухаживать, и им не придется ничего стыдиться и скрывать. Большинство этих девушек стали жертвами жестокости и вероломства мужчин, как и я когда-то.

Эбби также попросила Эдварда Мартина разыскать сестер Нила — Эми и Эмили — и забрать их из сиротского приюта в Аделаиде. Щедрое пожертвование сняло все препоны на этом пути, и теперь миссис Хенди ждала своих новых воспитанниц.