Пламенные эвкалипты

Хэран Элизабет

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Воскресным утром Эбби пошла вместе с Джеком и Сибил в церковь Святого Михаила. Эльза с Марией накануне вечером отправились к себе домой и должны были вернуться только к концу дня. Сабу, понятно, нечего было делать в церкви. Он молился по несколько раз на дню в сеннике. Кроме того, по воскресеньям он был освобожден от обязанностей по кухне, поскольку на этот день приходился его выходной. А это, в свою очередь, означало, что Сибил, Джеку и теперь Эбби приходилось самим заботиться о себе.

Спустившись рано утром вниз, Эбби немало удивилась, застав Джека на кухне: он жарил

на завтрак яичницу с грудинкой. И сказал, что делает это по утрам каждое воскресенье.

— Это традиция Джека Хокера, и нарушать ее никому не позволено, — объявил он ей притворно строгим голосом, когда она сказала, что и сама могла бы приготовить завтрак.

— Тогда я с радостью помогу, — предложила Эбби. — Ну, пожалуйста, позвольте мне сделать хоть что-нибудь!

— Что ж, если ты настаиваешь, — сказал Джек, не в силах ей отказать. — Моя забота — яичница с грудинкой, а ты тогда накрой на стол и завари чай.

— С удовольствием! — ответила Эбби в ту минуту, когда Сибил спускалась вниз. Застигнув их обоих на кухне за готовкой, она только покачала головой.

— Ну чем не семейная идиллия! — пошутила она, присаживаясь к столу и наливая себе в стакан сока из свежевыжатых апельсинов, только-только сорванных с дерева в саду.

Переглянувшись, Эбби и Джек улыбнулись. Им было хорошо — Сибил этого было никогда не понять.

У входа в церковь Хокеров с Эбби встречал отец Куинлан, он горячо пожал руки каждого из них. Эбби как будто уловила исходивший от него слабый запах спиртного, чему немало удивилась, памятуя о том, что день только начался. Сибил метнула в него строгий, полный укоризны взгляд, и Эбби поняла, что та тоже это почувствовала.

Зайдя в церковь, Эбби поразилась количеству уже сидевшего там народа. Многих она прежде даже не видела, но когда они стали занимать места для прихожан, она сразу же узнала Дорис Хьюберт и решила, что мужчина с нею рядом ее муж. По соседству с ними примостились кузнец Бен Добсон с сыном Майклом. Там же был и Элиас Мортон, а возле него — Уилбур с Эрни, пастухи, с которыми она уже успела познакомиться. Эбби сперва немало удивилась, увидев их в церкви, а потом поняла, что это отец Куинлан, использовав свои чары, должно быть, уговорил их ходить в церковь так же, как и ее.

Передняя скамья пустовала — она предназначалась для Хокеров, но нашлось там место и для Эбби.

Когда отец Куинлан тоже вошел внутрь и поднялся на кафедру, то первым делом он обратился ко всем с приветствием.

— Доброе утро и добро пожаловать! — возгласил он. — Смею представить всем здесь присутствующим нового члена нашего прихода. — Он перевел взгляд на Эбби, и она тут же поняла, кого он имел в виду.

Эбби покраснела от смущения и взмолилась про себя, чтобы ее представление пастве, устроенное святым отцом, было недолгим.

— Иные из вас, верно, уже знакомы с мисс Абигайл Скоттсдейл, — продолжал он свою речь, — но тем, кто еще не имел такого удовольствия, представляю: это новая компаньонка миссис Хокер. Так что прошу всех любить ее и жаловать.

Эбби опустила голову, но она чувствовала, как на нее с обеих сторон смотрят Сибил и Джек.

— Не соблаговолите ли подняться, Эбби, чтобы каждый мог лицезреть вас? — обратился к ней отец Куинлан.

Эбби полагала, что все они видели, как она вошла, и вставать ей не хотелось, но Сибил слегка подтолкнула ее в бок локтем, и ей пришлось подняться, одаривая всех и каждого смущенной улыбкой.

Затем она села на место, надеясь, что священник продолжит службу и отвлечет от нее всеобщее внимание. Но прихожане не сводили с нее глаз, и Эбби с облегчением подумала: хорошо, что только Джек, Сибил и отец Куинлан знают ее историю. Хоть она и стала невинной жертвой Эбенезера Мэйсона, ей все еще было стыдно за то, что ее застали с ним в одной постели, обнаженную. Она не знала, сможет ли когда-нибудь избавиться от этих тягостных воспоминаний.

Отец Куинлан наконец приступил к литургии. Проповедь его была особенно интересной для Эбби. Он говорил о кресте, который едва ли не каждому приходится взваливать на себя в определенный период жизни; о потерях близких и боли, которую иной раз причиняют человеку другие. Говорил он и о том, как закаляют всех нас беды и страдания, проверяя порой нашу веру на прочность. Эбби почувствовала, что эти слова адресованы ей как ответ на ее исповедь. Она догадалась, что он обдумал ее историю и пытался ей помочь, как, возможно, и другим, кого больно ударила судьба или обидел какой-нибудь наглец.

Когда Эбби вышла вместе с Джеком и Сибил из церкви, ее представили остальной пастве. В том числе это были и семьи, жившие на соседних фермах. Познакомилась она и со строителем Кенни Финчем, и с его женой Берил, а также с двумя их ребятишками. Кенни, как объяснил Джек, построил дома для других работников фермы, включая сортировщиков шерсти, упаковщиков, рабочих, сооружающих ограды, и возчиков. У Кенни были, однако, плохие вести для Джека. Он сообщил ему, что, поскольку народу на ферме осталось мало и заняться ему почти нечем, ему тоже захотелось попытать счастья на золотых приисках. Джек не очень-то обрадовался, услышав такое, но пожелал ему и его близким удачи.

— Мне не терпится осмотреть всю Бангари нынче утром, — сообщила Эбби по дороге домой. Ей необходимо было развеяться, потому что от пережитого у нее на душе все еще кошки скребли. Она очень скучала по Нилу и отцу. И кроме того, ей хотелось отвлечь Джека, опечаленного тем, что он лишается еще одного ценного работника.

Джек остановился и пристально посмотрел на Эбби. На ней было платье, которое подарила ей Сибил, но перед прогулкой она собиралась переодеться в свое.

— Надо бы тебе подобрать что-нибудь для верховой езды, — заметил он и повернулся к Дорис Хьюберт, шедшей чуть позади с мужем Оливером, который заведовал на ферме всеми перевозками. Он доставлял из города припасы, в том числе провизию и зерно. Словом, все необходимое.

— Дорис, подберете для Эбби подходящую одежду для езды верхом? — спросил он.

— Ну конечно, — ответила она. И, взяв Эбби за руку, повела ее в сторону лавки.

Переодевшись в блузку и юбку для верховой езды с разрезом посередине и удобные сапожки, Эбби была готова тронуться в путь. Элиас оседлал ей спокойную кобылу. Хотя час был еще ранний и зной пока не ощущался, Джек настоял, чтобы она надела шляпу, одолжив ей одну из своих.

Джек и Эбби направились к сараям для стрижки овец. Джек показал ей располагавшееся напротив жилище стригалей, продолговатый дом с верандой по фасаду. Дом пустовал, но, как сказал Джек, через пару-тройку недель там будет полно народу. Спешиваться и заходить внутрь они не стали — Джек рассказал, что в южной части дома имеется кухня с кирпичной печкой и очагом.