Пламенный клинок
Шрифт:
Арен весь сжался. Теперь он наконец понял, за что Гаррик так его ненавидит. И, видят боги, его нельзя было винить.
— Это его рук дело? — беспомощно спросил Арен.
— Да. Он оставил меня истекать кровью на полу. Но твой отец был бойцом, а не грабителем с большой дороги. В шее много мышц; он порезал мне горло, но не слишком глубоко. Я обмотал рану куском ткани, чтобы остановить кровь, а потом попытался предупредить остальных. Но когда я спустился по лестнице, кроданцы уже были там. — Он посмотрел вдаль, пытаясь сдержать боль, нахлынувшую от воспоминаний. — Я слышал, как убивали моих товарищей. Один Рассветный Страж стоит пятерых кроданских солдат, но мы не могли тягаться со страхоносцами. На их стороне был численный перевес, и напали они внезапно. Я не мог сражаться, я и на ногах-то едва стоял. Оставалось только бежать. Поэтому я ринулся в лес и там рухнул наземь. Тогда мне казалось, что все кончено. — Он глубоко вздохнул, содрогнувшись всем телом.
Арен видел, насколько мучительно дается Гаррику этот рассказ. «Он выжил. Вот что его гнетет. Вот почему он не хотел рассказывать об отце. Потому что сам не сумел исполнить долг Рассветного Стража. Остался жив, когда другие погибли».
Успокоившись, Гаррик заговорил снова.
— Меня поставила на ноги одна друидесса. Нашла в лесу, исцелила, вытащила с того света. Она сказала, что у Воплощений еще есть для меня задание и они покамест не собираются меня отпускать. Когда я выздоровел, она отправила меня обратно в мир. — При этом воспоминании его нахмуренный лоб разгладился. — Ее звали Агали, Поющая в Темноте. — Он опустил голову и опять помрачнел. — Твой отец переменил имя и затаился, зажил новой жизнью, за которую было заплачено оссианской свободой и кроданскими богатствами. Без сомнения, он слышал, что я выжил и поклялся его убить, но мне так и не удалось его отыскать. Я боролся за Оссию, соблюдая клятву Рассветных Стражей. А потом до меня дошло известие, что Пламенный Клинок возвращают в Оссию, чтобы передать кроданскому принцу. Так я и ступил на путь, который привел сюда нас обоих.
Он вскинул голову и расправил плечи, и Арену показалось, что он стал выше ростом.
— Теперь ты все знаешь, Арен. Кто я и кем был твой отец.
«Теперь я все знаю». Человек, которого Арен любил и почитал, оказался головорезом и трусом, выдавшим врагу главное сокровище Оссии и пытавшимся убить своего лучшего друга. Все это звучало невероятно, однако в голосе Гаррика не слышалось лжи, и многое, прежде казавшееся бессмысленным, теперь обретало смысл.
«Ответы придут в свое время, — сказала однажды Вика, — и тогда ты, быть может, пожалеешь, что вообще спрашивал».
— Теперь ты понимаешь, почему я скрывал от тебя правду? — спросил Гаррик.
— Да, — ответил Арен. — И понимаю, за что ты презираешь меня. Ты видишь во мне моего отца.
— И в большей мере, чем ты думаешь, — сказал Гаррик. — Я вижу и хорошее, и плохое. Ведь я искренне любил его, прежде чем возненавидел.
— Я никогда не был высокородным, — произнес Арен. Во рту у него возник привкус пепла. — Все, что у меня было, мне дали кроданцы — за то, что мой отец сделал с тобой… — Он удивленно поднял взгляд на Гаррика. — И все-таки ты явился мне на помощь, когда я был в опасности.
— Я принес клятву. И всегда держу слово.
— А… другие Рассветные Стражи? Кто-нибудь еще остался?
— Я последний, — покачал головой Гаррик. — Более тысячи лет они охраняли Оссию и оберегали Пламенный Клинок, но после меня никого не останется. Пожалуй, и к лучшему. Слишком долго жители этой страны полагались на других. Ждали героев, которые их спасут, тогда как должны были спасать себя сами.
— Нет! — воскликнул Арен куда громче, чем собирался, и Гаррик гневно взмахнул рукой, призывая к тишине. — Нет, — повторил Арен уже тише, но с не меньшей силой. — Этой стране нужны герои. Понадобилась Джесса Волчье Сердце, чтобы возглавить восстание против урдов. У нашего народа есть воля к борьбе, я знаю, но ему необходим вождь! Если у нас будет Пламенный Клинок… то есть у тебя… — Он умолк, осознав, что сболтнул лишнего. Глаза Гаррика потемнели, взгляд пронизывал насквозь.
— Ладно, — сказал он наконец. — До этого «если» дорога долгая, а сегодня нам есть чем заняться. Хватит разговоров. Дом Ярина совсем недалеко.
Гаррик скользнул в очередной закоулок. Арен протянул было руку, чтобы его задержать, но замешкался, и возможность была упущена. Пришлось двинуться следом сквозь хитросплетение узких переходов, куда проникало лишь зловещее сияние Тантеры. Гаррик шагал быстрее прежнего, и Арен едва поспевал за ним.
«Останови его. Расскажи обо всем».
Но Арен не мог. Ведь тогда он лишится Кейда. Даже лучший друг оттолкнет его, узнав о предательстве. Арен станет изгоем, даже если Гаррик не прикончит его в порыве ярости. Он лишится всего.
Оставалось только одно: ничего больше не предпринимать. Тогда они с Кейдом станут свободными и все будет по-старому. Но Гаррика — схватят, подвергнут пыткам и убьют. Последнего Рассветного Стража Оссии, заступника Вики, которого явили ей в видении служители самих Воплощений.
— Сюда, — сказал Гаррик и остановился перед узкой, едва видимой деревянной дверью.
В груди у Арена все сжалось. Времени на раздумья не осталось. За дверью поджидает Железная Длань. Гаррик пережил одно предательство, но второго не переживет. Два поколения предателей его уничтожат.
«Что отец, что сын».
Гаррик протянул руку к двери.
«Останови его!»
У Арена перехватило горло. Он не мог вымолвить ни слова, не мог обречь себя на такое бесчестье, такую боль.
Гаррик осторожно повернул ручку. Дверь оказалась не заперта.
«Останови его!»
— Ты готов? — спросил Гаррик и надавил на створку.
Арен схватил его за руку. Дверь открылась совсем чуть-чуть, в образовавшуюся щель едва можно было просунуть палец. Арен побледнел, покрылся потом, но взгляд его сверкал сталью.
— Не ходи туда, — прошептал он.
Гаррик медленно затворил дверь и отпустил ручку, даже не взглянув на Арена. Когда он заговорил, его голос напоминал волчье рычание.
— Что такое, мальчишка?
— Там кроданцы, — только и сумел выдавить Арен.
В багровом сумраке глаза Гаррика горели, точно тлеющие угли, ладонь легла на рукоять кинжала.
— Ты с ними в сговоре.
Арену пришлось приложить всю силу воли, чтобы не развернуться и не броситься наутек.
— Они меня схватили, — пробормотал он. — У меня не оставалось выбора… Я сделал это ради Кейда, я… Я не хотел, чтобы пострадал кто-нибудь еще… — Но то были слабые оправдания. Он опустил глаза. — Я с ними в сговоре.
— Не диво, что ты так рвался пойти со мной. Ну и дурак же я, что все тебе рассказал. Ступи я за порог, меня встретил бы десяток Железных Стражей с арбалетами наготове, так?
— Ну… наверное…
— Тогда ты сам станешь для них мишенью! — рявкнул Гаррик. С этими словами он схватил Арена за шкирку, распахнул дверь и втолкнул юношу внутрь.
Тот с воплем ввалился во мрак, машинально заслонив лицо ладонями и ожидая, что сейчас его тело прошьет туча стрел. Но ничего не произошло. Когда он опустил руки, в доме оказалось пусто.