Пламенный клинок
Шрифт:
Гаррик смутился.
— Ну разумеется, ты догадался, — сказал он. — Ведь ты уже знаешь, что я тоже… — Тут он осекся, и в его тоне появилось невольное уважение. — Понимаю. Отлично сыграно, Арен.
Арен не верил собственным ушам.
— Вы оба ими были?.. Но я думал… они сгинули много веков назад!
— Чтобы разрушить клятву Рассветных Стражей, королевского распоряжения недостаточно. Мы превратились в тайное общество, скрытно трудясь на благо Оссии, искореняя измену, подспудно помогая нашим королям и королевам. Так было, когда я присоединился к Рассветным Стражам.
Он заглянул за угол и направился дальше. Арен двинулся следом; услышанное не укладывалось у него в голове. «Гаррик — Рассветный Страж». Это совсем не вязалось с жестоким, грубым человеком, который однажды избил его до полусмерти.
«Значит, Рассветные Стражи были великими героями?» — спросила его Сора в тот вечер перед призрачным приливом, когда Арен был мальчишкой, сгоравшим от любви.
«Да, — ответил он. — Они были великими героями. Когда-то среди нас водились и такие».
А теперь один из них стоял перед Ареном. Угрюмый вояка, у которого всегда были наготове кулаки и язвительный язык. Человек, который спас их от стражников и страхоносцев, провел сквозь проклятый Скавенгард и вынашивал дерзкий замысел выкрасть Пламенный Клинок.
— Мы понимали, что вторжение неизбежно, — сказал Гаррик, понизив голос, и Арену пришлось нагнать его, чтобы расслышать продолжение. — Но королева Алиссандра слишком радела о сохранении мира, а вельможи были заняты собственными дрязгами, и нашим предостережениям никто не внял. Вторжение произошло так быстро, что стало неожиданностью даже для нас. Мы едва успели вовремя завладеть Пламенным Клинком.
— Я думал, он пропал, когда взяли в плен королеву Алиссандру.
— Да, так рассказывают. На самом деле мы выкрали его раньше, чем до него дотянулись кроданцы. Пламенный Клинок переправили в потаенное место в лесной чаще, намереваясь с его помощью сплотить страну. Мы потеряли Моргенхольм, но на запад кроданцы не продвинулись, и Дождливый край еще оставался свободным. Тамошние дворяне хоть и медленно, но поднимались на борьбу. Лишившись королевы, они поначалу растерялись, однако мы всегда имели склонность менять своих правителей; для некоторых это наилучшая возможность заполучить королевский венец. Тот, кому достанется Пламенный Клинок, объединит Оссию, в этом я уверен. Люди будут сражаться. Возможно, даже победят. Однако твой отец считал иначе.
Арен заметил, как ладонь Гаррика легла на рукоять меча.
«Если увидишь Полого Человека, беги. Беги и не останавливайся. Ведь он пришел тебя убить».
— Кроданцы пообещали, что хорошо обойдутся с нами, если мы покоримся. Дворяне сохранят свои земли и состояние. Если же будут сопротивляться, их казнят, а простой народ обратят в рабство. Мы все знали, во что превратилась Брунландия, когда кроданцы с ней покончили.
Твой отец выступил за то, чтобы покориться. Сказал, что кроданские войска слишком сильны, слишком хорошо обучены, а мы не готовы к борьбе. Его не захотели слушать, подняли на смех. Мы поклялись, что Пламенный Клинок останется в руках у оссиан. Твой отец ушел разозленный; он был уверен, что для Оссии правильнее всего покориться. Считал, что если мы дадим отпор, то нас ждет… — Они завернули за угол, и Гаррик умолк, его взгляд упал на то, что лежало впереди. — Кровавое побоище.
В багровом лунном сиянии виднелось три, а может, четыре десятка трупов, валяющихся на земле. Из темнеющей груды беспорядочно наваленной плоти выглядывали застывшие лица мертвецов. Те, чьи губы и глаза еще не были объедены крысами, выглядели одутловатыми и обрюзглыми, щеки вздулись от крови, которую сердца перестали перегонять по телу. Этих людей убили и голыми свалили в кучу в углу маленькой захолустной площади, над которой еще были натянуты бельевые веревки. Благодаря сумраку отвратительное зрелище открывалось не во всех подробностях, но Арен все равно различал среди страшной груды зеленые проблески — мертвые глаза сардов, неестественно яркие даже после смерти.
— Очевидно, все прошло не так гладко, как рассчитывали кроданцы, — пробормотал Гаррик. — Или сарды пытались спрятаться, но неудачно.
— Но… — Арен не находил слов. — Их просто бросили здесь… как животных…
— Да. Наши обожаемые властители ведут себя не столь безупречно, когда их никто не видит. Но ты и так это знаешь.
Арен не ответил. При виде столь бесчеловечного, столь гнусного убийства у него перехватило дыхание. Мухи покамест угомонились, но черви, без сомнения, делали свое дело, а крысы беспокойно шныряли и копошились среди трупов. Вонь стояла такая, что Арену сделалось дурно.
И вдруг сердце Арена екнуло. Он подался вперед, чтобы приглядеться. Знакомое лицо! Он увидел знакомое лицо!
Эйфанн.
В груди у него поднялось смятение. Как здесь оказался Оборвыш? Неужели кроданцы его нашли, доставили в Моргенхольм и убили?
Арен кинулся к телам, зажимая рот ладонью: из-под ног у него врассыпную кинулись крысы. Там, где он ожидал увидеть Эйфанна, оказался какой-то старик. Значит, он обознался? Трудно сказать, ведь трупы были навалены в таком беспорядке.
Арен терялся в сомнениях. Ведь он узнал Оборвыша! Узнал эти растрепанные волосы, это чумазое лицо.
— Что на тебя нашло? — пробурчал Гаррик, оттаскивая его назад. — Сейчас не время!
— Я его видел! Мальчишку, которого знал в лагере!
— Никого ты не видел, — сказал Гаррик. — А если и видел, некогда заниматься поисками. Ты и так уже наделал чересчур много шуму. Думай о деле!
Арен, не сумев отыскать среди жуткого месива никого, хотя бы отдаленно похожего на Эйфанна, позволил Гаррику оттащить себя прочь. Мимоходом взглянул на запястье и затейливый символ на нем. Друг Сардов. Метка, оставленная тем самым мальчишкой, который ему сейчас примерещился. Наверное, рассудок Арена просто вызвал его образ из пугающего мрака.
Друг сардов. Вот уж навряд ли. Ему известен лишь один человек, который мог бы отплатить людям, учинившим эту резню, и именно его Арен собирается предать.
— Что он сделал? — спросил Арен, останавливая Гаррика. — Что сделал мой отец?
Гаррик выругался, разрываясь между желанием выложить оставшуюся часть своего рассказа и стремлением продолжить путь. Но Арен явно не собирался оставлять его в покое.
— Ладно, — согласился наконец Гаррик. — Ради нашего общего блага ты узнаешь все. Однажды вечером твой отец явился ко мне в главную башню. Он был в лихорадочном возбуждении и предложил мне отправиться с ним на охоту. Я отказался. Это выглядело уловкой, чтобы выманить меня наружу. Тогда он признался мне, что взял дело в свои руки, свел знакомство с молодым кроданским капитаном по имени Даккен и сообщил ему, где хранится Пламенный Клинок. Они в любое мгновение могли нагрянуть туда. Будучи моим другом, он хотел меня спасти.
Арена будто с размаху ударили в живот.
— Мой отец? Мой отец выдал кроданцам Пламенный Клинок?
Гаррик словно не слышал его. Взгляд у него был отсутствующий, челюсти сжаты.
— Он думал, что я разделяю его взгляды. Но я их не разделял. Мне следовало бы заколоть его на месте, но моей первой мыслью было предупредить остальных и спасти Пламенный Клинок. Я оттолкнул Эккарда прочь и зашагал к двери, но… недаром его прозвали Стремительным. — Он запрокинул голову, показав Арену ужасный шрам, пересекающий горло. — Эту отметину оставил твой отец, — с ненавистью прохрипел он. — Из-за спины полоснул клинком мне по горлу.