Пламенный клинок
Шрифт:
— Кроме того, — встрепенулся Кейд, которого посетила новая мысль, — разве ты не хочешь узнать, кем был твой отец на самом деле? А рассказать об этом может один Гаррик.
— И теперь я должен таскаться за ним следом? — бросил Арен куда более язвительно, чем собирался, но тут же смягчил тон: — Извини. Есть эль и сладкое вино, хорошая еда и хорошая компания. Пусть сегодня будет сегодня, а завтра будет завтра.
Кейд лукаво улыбнулся ему:
— Когда-то ты считал, что оссианские поговорки годятся только для мужланов вроде нас.
— Ну так называй меня мужл…
— Мужлан! — выкрикнул Граб, ухмыльнулся и сделал еще глоток, вполне довольный собой.
Лютнистка закончила песню, встреченную разрозненными рукоплесканиями, и села, чтобы поднастроить инструмент. Арен решил попытать счастья и поднялся.
— Ты куда? — крикнул Кейд ему в спину.
Киль заметил, куда направляется юноша, и воскликнул во всеуслышание:
— Думаешь, тебе что-то светит?
Арен покраснел до ушей и ускорил шаг.
При его приближении спутник лютнистки поднялся с места и загородил дорогу. Он был очень высокий, облаченный в изящный кольчато-пластинчатый доспех, явно дорогой, и начищенные поножи и наручи. Ладонь он придвинул поближе к полуторному мечу, висевшему на поясе. Однако, несмотря на устрашающий рост, голова харрийца выглядела слишком мелкой по сравнению с телом, подбородок почти отсутствовал, а маленький рот высокомерно кривился.
— Стой! — воскликнул воин. — Не подходи ближе!
Голос у него оказался высокий и визгливый. Если по прическе и манере стоять навытяжку Арен уже догадался, что этот человек родом из Харрии, то резкий выговор и надменный тон выдали его окончательно.
— Спокойно, — сказала лютнистка. Голос у нее был глубокий, мягкий и напевный, свойственный ее народу. — Ты чересчур бдителен.
Лицо рыцаря не изменилось. Повисло гнетущее молчание, но в итоге харриец отступил, хотя руку по-прежнему держал поближе к мечу.
— Присаживайся, — сказала лютнистка Арену. — Меня зовут Орика, а это Харод.
— Арен, — представился юноша, не успев подумать, мудро ли называться настоящим именем. Он обругал себя за безрассудство, но его слишком взбудоражила красота лютнистки. Ему припомнились истории о видениях и чародействах, которые рассказывали парни и девчонки из Шол-Пойнта, посещавшие сардские становища, и он решил проявить осторожность.
Он опасливо пододвинул табурет и сел. Харод угрожающе навис у него над плечом. Арен внезапно вспомнил о синяках, которые еще не полностью прошли. В поношенном дорожном платье он выглядел грубо и неопрятно, даже после бани. Неудивительно, что Харод держался столь настороженно.
— Мне… э-э… мне очень понравилось твое пение, — учтиво вымолвил Арен.
— Спасибо, — ответила она с легким кивком. — Удивительно, что ты расслышал его за разговорами своих товарищей.
Арен смутился.
— Мы вели себя слишком шумно?
— Шучу. Никакое пение не сравнится с веселой пирушкой. Смех есть жизнь, верно?
— Хорошая мысль, — кивнул Арен. — В последнее время смеху было маловато.
— Тем больше поводов его ценить.
Арен опасливо взглянул на Харода.
— Вы проделали далекий путь?
Орика закончила настраивать лютню и обратила на него томные зеленые глаза.
— Я долго находилась в отлучке, — ответила она. — Пять лет в подручных у мастера-барда; мы обошли всю Пламению и насобирали песен. Два года играла для высоких домов Харрии. Там и повстречала Харода. — Она улыбнулась своему спутнику. — В нынешние беспокойные времена он мой верный друг и защитник.
— Расскажи лучше, кто ты сам, мальчишка! — потребовал Харод.
— При чужих он не отличается сдержанностью, — многозначительно заметила лютнистка, смерив Харода суровым взглядом. Тот пристыженно сглотнул.
— Я не хотел прерывать твоего пения, — торопливо пояснил Арен, — но у меня есть один вопрос… Тебе нужна помощь?
Орика засмеялась от неожиданности.
— Похоже, что я в беде?
— Дело в том, что я встретил одного сарда и… — Арен показал ей маленькую красную отметину. — Он оставил мне этот знак.
Глаза у Орики округлились.
— Где ты его встретил? — выпалила она.
Арен решил поостеречься. Опрометчиво признаваться, что он беглый узник.
— Не могу рассказать. Он хотел остаться неизвестным, и я должен уважить его желание.
Орика приняла объяснение с явной неохотой. Потом взяла Арена за руку и повернула ее влево и вправо, изучая символ.
— Тот сард мне помог, — добавил Арен. — Когда я предложил ему ответную услугу, он попросил помочь его соплеменнику.
Орика задумчиво кивнула.
— Ллед на саан.
— Да, он постоянно это повторял.
— Это означает: «Выслать удачу вперед». Передать ее другому. Мы не любим, когда что-то пропадает попусту, будь то пища или добрая услуга. Если мы не можем чем-то воспользоваться, то стараемся устроить так, чтобы оно перешло к другому. Но чернила странные. Тот сард сделал тебе татуировку?
— Нет, мальчишка прокусил себе большой палец и прижал мне к запястью. Когда кровь высохла и осыпалась, осталась эта отметина. — Арен вспомнил разговор с Эйфанном. — Еще он называл себя идрааль.
Орика оторопела.
— Идрааль? — переспросила она, и Арен понял, насколько неправильно произнес это слово. — Ты встретил идрааля?
— А что такое ид… ну этот самый?
— Осторожнее, госпожа! — предупредил Харод, наклонившись к ним. — Он хочет тебя обмануть. Возможно, он сам нанес этот знак, чтобы втереться к тебе в доверие.
— Я говорю правду! — возмутился Арен. — Расскажешь мне, что означает символ?
Взгляд Орики сделался настороженным.
— Хорошо, расскажу. Если ты обманщик, то и без меня знаешь ответ, а если нет, то достоин узнать. Это знак Друга Сардов: того, кто не наш по крови, но готов нам помочь. Без такой отметины многие мои соплеменники не пожелали бы даже разговаривать с тобой. В последнее время мы стали подозрительными, и не без причины.
Арен уставился на запястье, взволнованный объяснением.