Пламя на воде

Хожевец Ольга Аркадьевна

Шторм фыркнул в ответ.

– Когда все это кончится, уедем обратно в Таос.
– Сказал Барс.
– Там, по крайней мере, жарко.

Тем не менее он принялся откапываться из сугроба и поднимать на ноги недовольно мотавшего головой коня.

До полудня Барсу несколько раз приходилось определять направление при помощи магии. Шторм шел тяжелым неуклюжим галопом, глубоко проваливаясь в снег. В середине дня немного развиднелось, ветер поутих и уже не сбивал дыхание. А к вечеру потеплело, и ночью на небе опять появились звезды.

На следующий день Барс проехал мимо прилепившегося к склону невысокой горы селения. Над глинобитными

домиками курились дымки; людей видно не было. Заезжать в селение Барс не стал. Местность становилась гористее, но снега здесь было меньше, и Шторм воспрял духом, а его галоп приобрел прежнюю резвость. Барс сократил вечерние и утренние остановки, наверстывая упущенное из-за бури время. Хороший темп удавалось выдерживать два дня. Селения стали попадаться чаще, и в одном из них Барс пополнил запас зерна для Шторма. Накануне рыцарь начал чувствовать прорыв: ткань пространства словно бы теряла натяжение, ослабевала, съедаемая расползающейся из центра невидимой гнилью. Вторичный прорыв назревал, но время до него еще оставалось. При таком масштабе прорыва трудно было определить расстояние, но Барс прикинул, что успевает.

На десятый день пути местность стала еще тяжелее, бесчисленные подъемы и спуски - круче, а Барс понял, что должен дать себе несколько часов нормального сна. В этот раз он сдался раньше, чем конь. Впрочем, Шторм был только рад долгожданному отдыху. Оба с наслаждением проспали ночь и тронулись в путь перед рассветом.

Вскоре Барсу начали встречаться биваки беженцев.

Грубо связанные шалаши, крытые где шкурами, где соломой, а где и вовсе ничем, представляли собой весьма приблизительные подобия жилища. Горели костры. Суетившиеся возле огня люди выглядели по-разному: кто-то испуганным и потерянным, кто-то уже более-менее освоился на новом месте и деловито налаживал быт. Барса удивило, что так много людей спаслось от прорыва. Впрочем, горцы всегда были людьми суеверными, что в данном случае было скорее плюсом, поскольку помогло им быстрее отреагировать на ситуацию. Некоторые группки шалашей были окружены частоколом или ``ежами'' из остро заточенных кольев: может быть, от волков, а может быть, и не только. Целый бивачный городок расположился в распадке между двумя горными склонами и протянулся чуть не на милю в длину; здесь были даже небольшие стада животных и загоны для них. Поджарые рыжие коровы и лохматые овцы провожали всадника флегматичными взглядами.

Барс так и не понял, откуда взялась та злополучная телка, что вылетела прямо под копыта Шторму. Вероятно, она уже гуляла вне загона, выбравшись из наспех сделанной загородки, когда стук копыт идущего в хорошем темпе жеребца заставил ее заполошно рвануться, скакнув не в ту сторону, и оказаться посреди дороги между двумя линиями забора. Шторм даже не изменил аллюра. Одного молниеносного движения шипастым копытом - на излете, прежде чем Барс успел натянуть узду - хватило, чтобы телка повалилась на истоптанный снег с распоротым брюхом, напоследок пронзительно взревев. Перелетев через тушу одним длинным скачком, жеребец глубоко врылся копытами в землю, послушно останавливаясь.

Еще не отзвучал в воздухе крик телки, как раздался другой, не менее громкий вопль - от ближайшего шалаша. Голосила укутанная во множество слоев невообразимого тряпья тетка; четверо ребятишек - мал мала меньше - испуганно присели за частоколом, посверкивая на Барса округлившимися глазенками.

– Чтоб тебя волки драли, - в сердцах

заявил Барс коню.
– Что теперь делать прикажешь?

Жеребец оскорбленно вздернул голову.

В Замке Барс из-за поспешности не пополнил свой запас наличности, а покупая давеча зерно, не жадничал, и теперь в его кошельке болталась только медь да еще несколько мелких серебряных монеток - явно недостаточно, чтобы заплатить за телку. Тем не менее он высыпал деньги в пригоршню и слегка тронул коня коленями.

– Не подходи-и!
– Дико завизжала тетка, стоило жеребцу сделать пару шагов по направлению к шалашу. Барс остановил Шторма.

– Это вышло случайно.
– Сказал он примирительно.
– Я заплачу.

– И чем это ты платить собрался?
– Раздался низкий голос. В проходе между рядами загородок появился крупный мужик в овчинной накидке и круглой островерхой шапке; в руках он держал топор. За его плечами будто нарочно выстроились по росту еще трое детинушек помоложе, с кольями наперевес.

– Денег у меня сейчас немного, - признался Барс.
– Но все, что есть, ваше. Позже привезу еще.

– Позже мои дети с голоду сдохнут твоей милостью, - хмуро сообщил мужик.

– Я очень спешу. Что вы хотите?

– Куда это ты так спешишь, бла-агородный господин?
– Протяжно, с издевкой выговорили сзади. Барс обернулся: с другой стороны прохода подходила еще группа мужчин с кольями.

Барс нахмурился.

– Мужики, - сказал он серьезно и спокойно.
– Я действительно очень спешу. Вот деньги - все, что есть. Возьмите и отойдите с дороги.

– А то что?
– Задиристо выкрикнул молодой парень из-за плеча хозяина телки.

– Куда спешишь-то?
– Снова спросили сзади.

– А ты нам свою конягу взамен оставь!
– Предложил кто-то.

Толпа стремительно росла: со всего лагеря собирались, сбегались люди, заходили даже со стороны загонов, расталкивая коров и овец. Большинство были с кольями, некоторые - с топорами или секачами. Момент, когда можно было просто удрать, был безнадежно упущен, и Барс выругал себя последними словами.

Потом вздохнул. Бросил на землю пригоршню мелочи.

И зажег в воздухе над собой яркий шарик голубого огня - безвредный, дающий только свет.

– Я спешу на прорыв.
– Выговорил он, раздельно роняя слова.
– Драться с нечистью, от которой вы бежали. Я Рыцарь Пламени. Отступите с дороги, и никто здесь не постарадает.

Это вызвало реакцию, но совсем не ту, на которую расчитывал Барс. Позже он спрашивал себя - что заставило его ожидать от этих людей толики здравомыслия? Тот факт, что они совсем недавно пережили нашествие нечисти? Или приятное впечатление, оставшееся от слов Кальвина? Или прав был Бранигал, и он действительно размяк и стал ожидать от людей невесть чего - хотя бы от тех, за которых ты вот сейчас идешь драться и, может быть, отдавать жизнь - свою и товарищей?

Пес с ней, не надо ему их любви. Пусть бы хотя бы не мешали.

В толпе глухо заворчали. Кто-то выкрикнул:

– Он из этих, из Черных!

– Черный Рыцарь!
– Подхватил другой.

И побежал кругом, разрастаясь, ширясь, как снежный ком, отчетливый шепоток:

– Нечисть!

– Нечистая сила!

– С дороги!
– Рявкнул Барс, трогая коня.

Толпа ощетинилась кольями.

Уже потянув из ножен черный меч, Барс подумал - а где же, к псам, их страх? Пусть не здравый смысл, страх-то где?