Планеты в опасности
Шрифт:
Мозг кратко объяснил.
— Диаметр трёхмерной сферической вселенной напрямую зависит от количества материи в ней. Поскольку материя стремится искривлять пространство вокруг себя, благодаря эффекту гравитации Эйнштейна. Чем больше в ней материи, тем больше пространство искривляется внутрь и, следовательно, тем меньше его диаметр.
По мере того как вселенная стареет и её солнца превращаются в свободное излучение, в ней остаётся всё меньше и меньше материи. Следовательно, гравитационное искривление пространства становится слабее. Таким образом, искривлённое
— И именно тогда наша вселенная начнёт возрождаться, не так ли? — нетерпеливо воскликнул Гердек.
— Да, так, — согласился Мозг. — Внезапное сжатие сферической вселенной в гораздо меньшую сферу приведёт к тому, что беспорядочное свободное излучение в ней медленно превратится обратно в твёрдую материю.
— Но я не понимаю, как излучение можно превратить обратно в материю? — озадаченно нахмурился Лак.
— Это довольно просто, — ответил Саймон немного раздражённо. — Внезапное сжатие такого огромного количества электрического излучения в гораздо меньшей области приводит к тому, что беспорядочная энергия образует что-то вроде водоворотов. Эти вихри энергии сгущают частицы электрического поля, или электроны. Они соединяются в атомы пыли, которые со временем собираются в туманности, порождающие новые звёзды.
— Подумать только, наша собственная вселенная будет возрождена с новыми солнцами и мирами! — ликовал Лакк. — Как скоро это произойдёт?
— По моим расчётам, это произойдёт очень скоро, — сказал Мозг. — В течение пяти тысяч лет расширение этой Вселенной достигнет критической точки. Затем она схлопнется и медленно возродится.
— Пять тысяч лет! — повторил встревоженный Лакк. — Вы называете это «очень скоро»?
— Это всего лишь мгновение в космическом масштабе, — вставил капитан Фьючер. — Именно это имел в виду Саймон.
Лицо Лакка вытянулось.
— Я надеялся, что сам доживу до того, как это произойдёт. Но мои желания не имеют никакого значения. Наши потомки увидят это.
— Если у нас будут потомки, — серьёзно напомнил ему Гердек. — Вот почему мы должны сохранить расу тарастов любой ценой. Если она сможет продержаться в наших последних мирах до грядущего дня возрождения, её слава возродится. Когда этот день настанет…
Резкий звонок на приборной панели прервал его. Взгляд Курта Ньютона метнулся к ней. Стрелка одного из детекторов нервно подёргивалась.
— Два объекта приближаются к нам слева! — воскликнул капитан Фьючер. — Должно быть, это патрульные корабли Холодных!
Не успел Курт договорить, как из чёрного космического пространства слева от них стремительно вылетели два корабля, обнаруженные его приборами.
В их принадлежности сомневаться не приходилось. Это были длинные чёрные космические сани, совершенно открытые, за исключением низкой стенки вокруг палуб. Тяжёлые атомные пушки были
Ото бросился к протонной пушке.
— Я могу разнести их в клочья прежде, чем они поймут, что по ним стреляют, шеф!
— Нет, не надо, там, наверняка, есть кто-нибудь ещё, и тогда обязательно поднимется тревога, — предостерёг Курт. — Мы сделаем ставку на то, что наша хитрость поможет нам выжить.
На носу одних из приближающихся космических саней длинными и короткими вспышками замигал огонёк.
— Это универсальный код — они просят нас подтвердить нашу личность, — быстро сказал Гердек.
Курт протянул ему фонарик.
— Передайте в ответ, что это корабль Востола, направляющегося в качестве посла на Тул.
Гердек повиновался. Два патрульных корабля Холодных, удовлетворённые ответом и знаком, нарисованным на «Комете», повернули обратно в космос.
— Пока всё идёт хорошо, — прогрохотал Грэг.
— Похоже, что твой трюк сработал, шеф.
— Так и есть, если только мы не встретим патрули, которые уже видели корабль Востола, — напомнил ему Курт. — Скрестите пальцы.
«Комета» мчалась всё дальше и дальше сквозь грандиозную панораму умирающей Вселенной. По мере того, как огромные расстояния оставались позади, беспросветный мрак этого кошмарного путешествия угнетал дух всех пассажиров. Потому что единственные солнца и миры, мимо которых они пролетали, были мёртвыми, чёрными громадами пепла, а планеты представляли собой шары из сверкающего льда, окружённые призрачными лунами.
Команде Фьючера эта вселенная казалась миром призраков. Их спутникам-тарастам эта бесконечная империя смерти и ночи навевала душераздирающие воспоминания о давно минувших днях, когда их раса-завоевательница процветала на тысячах счастливых миров.
Теперь разрастающиеся орды Холодных наследовали всё это, возводя свои кишащие костяными существами города на замёрзших планетах и опутывая тьму своими маршрутами.
Время тянулось и тянулось. Здесь, в мрачной бесконечности, часы и дни казались бессмысленными мерами. Напряжение ужасного ожидания сказалось на них всех — на всех, кроме Мозга, который невозмутимо продолжал свои исследования, и Грэга, который нежно играл с Ееком.
Их снова остановили патрули Холодных, но их хитрость снова позволила им пройти мимо. Однако теперь Гердек начал беспокоиться.
— Мы приближаемся к Тулу, — сказал он, нервно глядя вперёд. — Опасностей, исходящих от патрулей, теперь будет больше.
Капитан Фьючер понял, о чём тревожится Гердек.
— Да, патрули возле Тула, скорее всего, уже видели, что корабль Востола прошёл мимо.
Они вглядывались в тёмную бездну. Она казалась чёрной пустотой, но их приборы показывали, что это была область, необычайно насыщенная мёртвыми чёрными звёздами. Впереди были десятки таких космических огарков.
— Это огромное кладбище солнц, — пробормотал Курт Ньютон. — Которое из них является центральным для системы Тула?