Плащаница колдуна
Шрифт:
– Восстань, Темный ходок!
Прошло несколько секунд, прежде чем Пугач осознал, что этот голос звучит не снаружи, а внутри – в его голове. Ходок разомкнул губы и сипло прогудел:
– Чего тебе от меня надо?
– Я хочу, чтобы ты встал! – ответил голос.
– Я… не могу.
– Можешь! Твои раны затягиваются. Пройдет совсем немного времени, и ты снова станешь цел и невредим.
Ходок сглотнул слюну и проскрежетал:
– Меня порвали ядозубые. После такого не встают.
– Не встают, – согласился
– Как? – Ходок усмехнулся. – Снова оживишь меня?
– Не только. Я дам тебе цель. Я дам тебе предназначение! Твоей целью станет служение!
– Кому?
– Мне! – Руксун… тройчан… гибло… калоста… Отныне ты – мой верный пес. Если я велю тебе умереть, ты умрешь. А до тех пор ты будешь жить. Вставай, Темный ходок!
В небе сверкнула молния, перед глазами у ходока вспыхнуло, в голове взорвался световой заряд, а тело сотряслось от мощного удара. Когда Пугач снова обрел способность чувствовать, он ощутил запах дыма и понял, что дым идет от его тела.
Вместе с тем пришло и ощущение крепости. Темный ходок приподнял голову и оглядел себя. Пошевелил рукой, затем ногой. Боль ушла, а мышцы снова налились силой. Не мнимой силой жизни, быстротечной и изменчивой, но неуязвимой силой смерти.
Пугач оперся ладонями в мокрую землю и попробовал приподняться. Это получилось. Он перевалился на бок, ткнулся коленом в землю и стал подниматься – все выше и выше, пока не встал прямо и не взглянул по сторонам мутным взглядом.
– Молодец! – похвалил невидимый хозяин. – Теперь ты – мой верный раб. И ты сделаешь все, что я тебе велю. Повтори это!
– Я твой верный раб, – повторил Темный ходок как по заученному. – И я сделаю все, что ты скажешь.
Пугач подошел к ножнам, нагнулся и поднял их.
– Вынь из ножен меч и швырни его на землю! – велел вдруг голос.
Ходок вынул меч и бросил его. Потом недоуменно огляделся по сторонам и проскрежетал:
– Чем же я буду биться?
– Чтобы одолеть Первохода, тебе понадобится оружие покрепче этого. Видишь гнилую березу на пригорке?
Темный ходок повернул голову и взглянул на чахлую, потемневшую от сырости и гнили березку.
– Вижу.
– Подойди к ней и расколи ее.
Пугач выполнил поручение. Когда он ухватил пальцами за край влажной корины и разорвал березку пополам, в ее гнилой сердцевине сверкнул белой молнией металл.
Темный ходок ухватился за металл и одним рывком вырвал из сердцевины гнилого дерева длинный меч. Меч был тяжелый, словно налитый земляными соками.
– Этого меча никто не ковал, – сказал невидимый Хозяин. – Он вырос сам. Вырос из земляной руды, которой много в здешней земле. Поливали его кровью. Он – плоть от плоти Гиблого места и впитал в себя его силу. Я называю его Гнилая Смерть.
– Гнилая Смерть, – тихо повторил Темный ходок.
– Верно. Вложи меч в ножны.
Темный ходок сделал, как велел Хозяин.
– Молодец, – похвалил голос. – А теперь слушай, что я тебе прикажу…
Ливень утих, но путники шли по лесу, втянув в плечи мокрые головы и поводя озябшими плечами. Зрение вернулось, хотя перед глазами у Глеба и его спутников все еще маячила желтая пелена.
– Лагин, – окликнул ученого мужа Глеб.
– Чего?
– У тебя еще осталась эта дрянь?
– Ты про настой крылогрива?
– Да.
– Есть еще одна мензура. Ты хочешь, чтобы я ее выбросил?
– Нет. Но не швыряй его на землю, пока я не скажу. Идет?
– Идет, – кивнул Лагин.
Прошка принялся насвистывать какую-то песенку, и Глеб, не оглядываясь, буркнул:
– Щас волколак тебе свистнет.
Свист мгновенно утих.
Несколько секунд мальчонка прошагал молча, после чего не выдержал и сказал:
– А все ж таки здорово, что волколаки нас не сожрали. Кабы не ты, Диона…
– Я тут ни при чем, – отозвалась Диона. – Благодари за все Глеба. Это он разделался с волколаками.
– Да, но твои глазища на ладонях…
– Забудь о них. Я сама не знаю, видела ли я что-нибудь или все это выдумала.
Прошка поежился и осторожно вымолвил:
– Ежели выдумала, то выдумала верно. Выдумывай и дальше.
– Ты замолчишь, болтун? – сухо осведомился Глеб, которого благодарные речи Прошки задели за живое.
– Да. Прости.
И Прошка замолчал. Несколько минут шли в тишине, прислушиваясь к звукам леса. Вдруг Хомыч сошел с тропки.
– Стой! – окликнул его Глеб, но было уже поздно.
Старик Хомыч, потянувшись за ягодами рябины, наступил на волглую землю и в ту же секунду завопил от боли.
Его левая нога, обутая в лапоть и обмотанная онучами, угодила в грязевую лужицу, покрытую сверху зеленоватой плесенью, похожей на подвядшую траву.
Глеб одним прыжком оказался рядом со стариком, схватил его за шиворот и дернул на себя.
Старик вскрикнул и запрыгал на правой ноге. Глеб осторожно опустил его на землю и осмотрел испачканную грязью ногу Хомыча. Потом вскинул голову, удивленно посмотрел на него и растерянно проговорил:
– Шип?
– Ну да, шип, – кивнул старик. – Наступил на что-то. А ты чего думал?
Глеб хотел что-то сказать, но вместо этого схватил вдруг пробегающую мимо маленькую ящерку и швырнул ее в грязевую лужицу. Ящерка дернулась и растаяла, будто кусок масла на горячей сковороде.
– Голодная прогалина! – воскликнул Лагин.
Глеб кивнул. Затем взглянул на ногу старика и растерянно произнес:
– Странно… Она тебя не тронула.
Хомыч улыбнулся:
– Может, это потому, что я ее не боялся?