Плащаница колдуна

Грановский Антон

– Ты слышал? – нервно спросил он.

– Чего? – не понял Коломец.

– Голос! Кто-то чего-то сказал!

Коломец посмотрел на атамана удивленно.

– Не, я не слыхал. А что за голос-то?

Деряба хотел ответить, но этого не понадобилось, потому что голос заговорил снова – на этот раз громче и четче, так, что даже Коломец его услышал и испуганно завертел головой.

– ТВАРИ ВЫ НЕРАЗУМНЫЕ! – пророкотал голос. – МЕРТВЕЦА УБИТЬ ХОТЕЛИ! КТО ЖЕ ТАК ДЕЛАЕТ?

Коломец, никого не увидев, испуганно

вжался в землю. А Деряба спросил, понизив голос и пригнув голову:

– А ты кто? И где ты прячешься?

– Я ВАШ ХОЗЯИН! – небрежно ответил голос. – А ВЫ – МОИ ПСЫ. ОТНЫНЕ БУДЕТЕ ДЕЛАТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО Я ВАМ ПРИКАЖУ.

– А гузно не слипнется? – рявкнул несмешливо Деряба, в котором внезапно проснулась разбойничья гордость. – Мы сами по себе! Вольные оборотни! И никто нам не указ, понял?! А у тебя, кто бы ты ни был, даже рук нет, чтобы за загривки нас оттаскать. Какой же ты хозяин?

Вдруг Деряба схватился за голову растопыренными ладонями и повалился на землю.

– Больно… – хрипло простонал он. – Прошу, ослабь…

Рядом, подвывая от боли, катался по траве Коломец. Из глаз у него вытекли две струйки багряной крови.

– Ослабь… – снова простонал Деряба. – Прошу…

Боль ушла так же внезапно, как и явилась.

– ОТНЫНЕ ЗНАЙТЕ: ВЫ – МОИ ПСЫ! – пророкотал голос. – ВЕЛЮ ПРИНЕСТИ КОСТЬ – ПРИНЕСЕТЕ. ВЕЛЮ СОЖРАТЬ КЛОК ТРАВЫ – СОЖРЕТЕ. А ОСЛУШАЕТЕСЬ – СГУБЛЮ ЛЮТОЙ ПОГИБЕЛЬЮ. ПОНЯЛИ?

– Поняли, – выдохнул Деряба.

– Как не понять… – тоненько поскуливая, подтвердил Коломец.

– Неисповедимы пути Господни, брате, – уже более миролюбиво проговорил голос невидимого хозяина. – Были вы разбойниками, потом стали оборотнями. А теперь вы – шавки бродячие. Ну, может, оно и к лучшему. До сих пор не было в ваших жалких жизнях никакого смыслу. Одно только прожигание пустое. Жратва, выпивка, бабы… И крови вы человеческой почем зря пустили реки! Но теперь и у вас, недоумков, будет предназначение. Счастливы ли вы?

– Счастливы… – проблеял Коломец, отвечая за двоих.

– Вот и хорошо, – проговорил старческий голос. – А теперь слушайте, что я вам скажу, и хорошенько запоминайте…

11

– Глеб! – с ужасом крикнул Лагин. – Глеб, вставай!

Глеб открыл глаза. В нескольких шагах от него отчаянно орал Прошка, а над ним склонилась тощая баба с синим лицом.

Упыриха вцепилась мальчишке пальцами в плечи и пыталась ухватить его зубами за горло, но Прошка уворачивался, изо всех сил стараясь оттолкнуть упыриху от себя. Сзади, схватив бабу за шею, дергался Хомыч – пытался оторвать упыриху от мальчика. Однако мертвая баба была ужасающе сильна.

Глеб вскочил на ноги и бросился на помощь.

– Старик, уйди! – крикнул он на ходу.

Хомыч послушно отпустил упыриху и быстро уковылял в сторону. Глеб шагнул вперед и, не останавливаясь, врезал упырихе сапогом по ребрам. Упыриха слетела с Прошки и покатилась по земле, но, остановившись, стала подниматься снова.

Глеб подхватил с травы ольстру, в два прыжка настиг гадину и на этот раз пнул ее сапогом по зубам. Зубы упырихи вылетели изо рта, как гнилые семечки.

Она вскрикнула, раскрыла черный, зловонный рот и, злобно глядя на Глеба, прошипела:

– Ходок…

Глеб ухмыльнулся:

– Хочешь познакомиться? Прости, красотка, но беззубые цыпочки меня не заводят.

Он вставил дуло упырихе в пасть и нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и голова твари развалилась на куски.

Глеб по-ковбойски дунул в дуло обреза и сунул его стволом в кожаную кобуру. Обернулся, окинул перепуганных Прошку и Хомыча насмешливым взглядом и уточнил:

– Эй, парни, надеюсь, я не испортил вам вечеринку?

Прошка, сидя на земле, отдувался и отирал рукавом потное лицо. Его все еще трясло. Хомыч сидел рядом с несчастным видом. Чуть в стороне от них Глеб увидел Диону. Она была бледна и мрачна.

Тело упырихи еще дергалось на земле, загребая иссохшими пальцами траву. Ученый муж Лагин осторожно подошел к ней и с любопытством стал оглядывать корчащиеся останки.

– Хорошо бы взять на пробу кусочек ее плоти, – сказал он и привычно поправил очки.

– Смотри, как бы она от тебя самого кусочек не оттяпала, – проворчал в ответ Глеб.

Лагин взглянул на него и поинтересовался:

– А почему дозорные рогатки не сработали?

– Они работают только против оборотней. А эти… – Глеб кивнул на затихшую упыриху, – …обычно к кострам не подходят. Даже малый уголек их ужасает.

– Чего ж она подошла?

– Совсем, должно быть, одурела от голода. Видишь, какая тощая. Даже восходящее солнце ее не остановило. Кабы не мы – к селам бы рванула. Там хоть и опасно, но всегда есть чем поживиться.

– Как же они двигаются? – недоуменно проговорил, поблескивая очками, Лагин. – У этой вон даже сухожилия сгнили. Да и от суставов ничего не осталось. Как же она шевелит руками и ногами?

– Об этом ты у Гиблого места спроси, – проворчал Глеб.

– А вдали от Гиблого места они могут жить?

– Могут.

– И долго?

– Если будут жрать человечину, то долго. Дольше тебя, это точно.

Лагин покачал головой и восторженно выдохнул:

– Удивительные создания.

– Ты не особо-то на нее заглядывайся, – с холодной иронией проговорил Глеб. – Тебя в Топлеве невеста ждет. Не забыл?

Лагин поморщился и горестно вздохнул:

– Первоход, прошу, не напоминай. Я был пьян.

– Ты это Ольстре расскажешь. И Вакару.

При упоминании о Вакаре ученый муж поморщился еще болезненней.