Плексус
Шрифт:
– Давай-ка спать, - сказал Джордж.
– Времени у нас полно, успеем чего-нибудь придумать.
– Я бы вернулся завтра, если б мог уговорить тебя поехать со мной.
– Не сходи с ума, Хэл. Я еще не совсем поправился. Да и она не собирается на днях замуж, если это тебя гложет.
Одна мысль о том, что она выходит за кого-то другого, заставила меня оцепенеть. О такой возможности я как-то не подумал. Как умирающий, я откинулся на подушку и буквально застонал от невыносимой муки.. Хэл…
– Что?
– Пока не уснул, хочу сказать тебе кое-что… Не надо воспринимать все
Стоит ей взять над тобой верх - и будешь плясать под ее дудку. Никакая женщина не устоит против такого соблазна. Она не ангел, даже если тебе не хочется этого признавать. Она шикарная девчонка, и сердце у нее доброе. Я б сам женился на ней, если б думал, что у меня есть шанс… Послушай, Хэл, таких, как она, пруд пруди. Ты и сам знаешь, что можешь найти кого даже получше Уны. Об этом ты думал?
– Ерунду говоришь, - ответил я.
– Мне все равно, будь она хоть самая распоследняя сучка… Мне нужна только она одна - и никто больше.
– Ладно, Хэл, дело твое. Я буду спать…
Я долго лежал с открытыми глазами и предавался воспоминаниям. Это были восхитительные воспоминания, в которых присутствовала Уна. Я был уверен, что Джордж расстарается ради меня. Просто он любил, чтобы его уговаривали. Сквозь щель в ставнях я видел яркую голубую звезду. Пожалуй, это доброе предзнаменование. Как какой-нибудь телок, я думал, что, может быть, она тоже не спит сейчас и грезит обо мне. Собрав все силы, я послал ей сигнал, пытаясь разбудить, если она спит. Тихим шепотом произносил ее имя. Такое красивое и так шедшее ей.
Наконец я задремал. Губы мои шептали слова старинной песни…
С мыслью одною по свету бреду я: Как Спаситель отдал свою жизнь святую За всякую бедную душу простую - С мыслью одною по свету бреду я.
Забыть ее? Легко сказать! Я никогда, никогда не смогу забыть Уну, даже если у меня будет девять жен и сорок шесть детей. Джордж - сухарь. Он никогда не поймет, что значит любить: слишком рассудочен. Я решил все разузнать об этом парне, Карнахане, как только вернусь в город. Лучше не рисковать. С этой мыслью одною я брел еще какое-то время. Затем провалился в сон, как в черную яму.
На другой день с утра зарядил дождь и лил не переставая. Мы до вечера просидели в амбаре, играя во все подряд - юкер, вист, триктрак, шашки, домино, лото, в двадцать одно… Даже в дурака. Под вечер Джордж предложил попробовать сыграть на органе, который стоял в гостиной. Органчик был древний, одышливый, прямо-таки созданный для меланхолических церковных гимнов. Джордж и я играли по очереди. Мы пели во весь голос, проникновенно, как христианские мученики. Наш любимый «Будут ли звезды в венце моем?» мы исполнили под конец и в ритме джаза. Герби
В конце концов появился старик и присоединился к нашему хору. Сказал, что это действует на него благотворно. И он надеется, что мы будем жить и вести себя как добрые христиане. Когда мы собрались за обеденным столом, он вознес хвалу Господу, вдохновившему нас на такое красивое пение во славу Его. Сердечно благодарил за все те милости, которыми Он не оставлял их все эти годы.
На сей раз на столе были копченая свиная вырезка с кислой капустой и картофельное пюре, краснокочанная капуста, тушеный лук, яблочное пюре и компот из груш. На десерт - творожный пудинг, еще теплый. И конечно, неизменный стакан жирного молока.
Как ни странно, но в этот вечер старик был для разнообразия разговорчив. Уже год, как он читал книгу, одну и ту же. Называлась она «В гармонии с Бесконечностью». Он поинтересовался у Джорджа и меня, читали ли мы ее. Джордж ушел от ответа, но глазами сделал мне знак: «Начинай!»
Поскольку, хочешь не хочешь, надо было о чем-то разговаривать, я подумал, почему бы не поболтать о предмете, милом сердцу старика. Для начала я прикинулся, что не очень хорошо понимаю, о чем говорится в книге. Подобное изъявление скромности порадовало старика. Возможно, он сам мало что понимал, если уж говорить без обиняков.
– Был у меня когда-то приятель, - заговорил я, который мог объяснить все на свете. С этой вот самой книгой он не расставался ни днем ни ночью, всюду таскал ее с собой. Джордж знает, о ком я говорю, так, Джордж?
– Конечно, - подхватил Джордж, - ты имеешь в виду Аберкромби.
(Разумеется, не существовало никакого Аберкромби.)
– Да, именно так его звали.
– Он еще вроде немного шепелявил?
– сказал Джордж.
– Нет, он хромал.
Старик жестом показал, чтобы я продолжал. Ему было все равно, как звали моего мнимого приятеля и хромал он или заикался.
– Я познакомился с ним в Калифорнии, это было три года назад. Он в то время учился на священника. Я говорю «в то время», потому что вскоре он нашел золотую жилу и быстренько забыл о Боге.
– Это он попал в аварию?
– спросил Джордж.
– Нет, это был его брат или, скорее, единоутробный брат.
Старику не нравилось, что Джордж то и дело перебивает меня, я ясно это видел. Я решил ускорить рассказ.
– Мы встретились с ним на краю пустыни Мохаве, - продолжал я.
– Я там искал работу, думал устроиться на разработках буры. Аберкромби мне сказал: «Тебе, Генри, не работу следует искать, а Бога. Я помогу тебе». Обратите внимание, он назвал меня Генри, хотя я не говорил ему еще, как меня зовут. «Прошлой ночью в Барстоу,- говорит он, - я видел тебя во сне. Я понял, что у тебя неприятности, поэтому постарался приехать как можно скорее». Мне стало несколько не по себе. Прежде я не встречал людей, обладающих духовным зрением или телепатическими способностями. Сперва я подумал, что он разыгрывает меня. Но как я вскоре обнаружил, он был совершенно серьезен.