Пленница французского маркиза (Книга 1)
Шрифт:
Он помолчал и неожиданно попросил:
– Соня, ты не могла бы мне рассказать, что произошло с тобою на самом деле? Куда ты пропадала? Отчего дрались на дуэли Разумовский и Воронцов? Говорят, императрице очень не понравилась эта дуэль, и то, что граф Воронцов на ней убит. Слишком много оказалось у него влиятельных родственников... Леонид все-таки попал в немилость, зря я и старался отвести от него удар. Такое впечатление, что он под этот самый удар лез нарочно...
– Зато для тебя его несчастье оказалось даром небес, - невольно уточнила Соня.
– Для меня - получилось, что я на несчастье друга свое счастье возвел, - кивнул Николай и признался.
– Если бы ты знала, как я люблю Дашу! Не представляю, что бы я делал, если бы она не стала моей женой.
– Может, ты бы и не страдал, не зная, что потерял.
– Ну да, ты, как всегда, права. Так все же с чего это началось?
– Наверное, с того, что граф Воронцов питал ко мне серьезные чувства, силы которых я не увидела за его извечным кривляньем и шуточками. И тем, что он даже к нам в дом не приходил один, а все время кого-нибудь приводил, и не всегда это были люди, в глазах света достойные. Он словно бросал вызов всему петербургскому бомонду, а заодно и мне. Ведь это я не хотела видеть, каков он собою, как умен и сколько друзей у него повсюду. Таких необычных и талантливых...
– Не понял, при чем здесь его чувства? Ведь он ни разу даже не попытался сделать тебе предложения.
– Ни разу, - согласилась Соня.
– Боялся, что мой отказ закроет перед ним и двери нашего дома... Впрочем, теперь это всего лишь мои домыслы. Главное, он понял, что с появлением Разумовского и его предстоящей женитьбой на мне, я потеряна для него навсегда, потому решил опорочить меня в глазах Леонида, чтобы тот от меня отказался.
– Но это же непорядочно!
– возмутился Николай.
– Уж от Дмитрия Воронцова я такого никак не ожидал.
– Кто знает, на что способен каждый из нас в трудные моменты жизни, философски заметила Соня.
– Ты вот тоже, не успел разбогатеть, как почувствовал себя этаким Наполеоном.
– Я - Наполеоном? И в чем это, интересно знать, выражается?
– В том, что ты решил, будто можешь решать судьбы других людей, не очень интересуясь их собственными желаниями. Признайся, после того, как разладилась наша с Разумовским свадьба, ты уже присмотрел мне кого-нибудь?
Николай сконфузился.
– Был грех, подумывал. Но неужели ты станешь возражать против хорошей партии? Умный, дальновидный человек. Между прочим, генерал-аншеф. Ты будешь за ним, как за каменной стеной...
– Спасибо за заботу. Маменька, между прочим, ни к чему меня не принуждала, - глаза Сони увлажнились.
– Как бы то ни было, сейчас мы в трауре, и прошу тебя, повремени со своими намерениями в отношении меня.
– О тебе же забочусь!
– князя задел за живое упрек сестры; он встряхнулся точно вылезшая из воды собака, и буркнул.
– Ты опять перевела разговор на другое. Как узнал обо всем Разумовский?
– А вот этого как раз я и не знаю, - задумчиво проговорила Соня. Похоже, Воронцов все время поил меня сонным отваром, так что я и видела все, как во сне. Но в чем я теперь твердо уверена, так это в том, что Леонид был в той комнате, в которой меня держали. И, думаю, показ ему устроил Дмитрий, после чего между ними и состоялась дуэль.
– Что, он знал, где ты?
– не поверил Николай.
– Знал, и ни словом не обмолвился ни мне, ни маменьке? Да ежели хочешь знать, так она из-за него и умерла. Неизвестности не выдержала. Нет, каков мерзавец! А я считал его лучшим другом.
– Опять ты в крайности бросаешься, - вздохнула Соня.
– Погоди, не спеши отрекаться от Леонида. Может, Воронцов с него слово взял, молчать... Кстати, а ты не знаешь, куда граф Разумовский вдруг подевался?
– Могу, разве что, предположить. Я ведь теперь в полку не бываю. Не знаю даже слухов, какие ходят. Скорее всего, папенька, Кирилл Григорьевич Разумовский, отправил его с миссией в Стокгольм.
– Понятно, - проговорила внешне равнодушно Софья.
Обида и боль опять сдавили её сердце - почему он даже не попытался с нею объясниться? Что сказал ему Воронцов, неужели не покаялся перед смертью?.. Нет, что она такое говорит? Ведь уже достоверно известно: Разумовский не захотел даже слушать об извинении, и вообще вести какие бы то ни было переговоры. Дуэлянты стрелялись, и пуля попала Дмитрию прямо в сердце. Он ничего бы не успел сказать, даже если бы захотел. А если представить дело так, что он тоже не стал бы просить прощения, то он так и задумывал - оставить Леонида в неведении.
Наверное, бог покарал её. Это ведь Соня, использовав записи деда, по сути дела отобрала жениха у Даши. Интересно, счастлива ли она с её братом? А вдруг Даша тоже любила Леонида Разумовского?
Как бы то ни было, в конце концов он не достался никому из них.
– Надеюсь, теперь ты не станешь его защищать?
– как сквозь вату услышала она голос брата.
– Ваша помолвка оказалась расторгнутой одной стороной, тебе этим нанесено оскорбление, потому ты односторонне и можешь принять решение - дать слово другому человеку.
Он помолчал.
– Я тебе прежде не говорил, а теперь скажу. Если хочешь знать, это не только мое мнение. Послушайся ты меня в свое время, прекрати своевольничать, не случилось бы с тобой того, что случилось. Сейчас бы жила замужней женщиной и горя не знала.
– Но Леонида я любила!
– выкрикнула Соня и мысленно подивилась, что сказала про свою любовь в прошлом времени. И эти странные слова брата: "Это не только мое мнение". Даша тоже так считает или он делиться своими сомнениями ещё с кем-то?
– Полюбила одного, полюбишь и другого. Стерпится - слюбится, не мною это придумано. Соня, послушай меня, - тон брата стал чуть ли не просительным.
– Теперь, когда маменьки нет в живых, я несу за тебя ответственность. С другой стороны, у меня нет возможности сидеть подле тебя и караулить, у меня другие планы. Не будешь же ты жить одна в доме, где нет никого из мужчин, а значит, нет защиты от лихих людей.
– Но маменька прожила так много лет!
– запротестовала Соня.
– А ты не будешь!
– сказал он жестко.
– Не забывай, здесь не Франция, где нравы куда как легче, здесь Россия, и я смогу найти на тебя управу, если захочу. Не противься!